Дело Чести (Третья жизнь Архимага) - Иван Николаевич Щукин
— Ага! — скривился я. — То-то стоило чуть надавить в одном месте, как род сразу раскололся. И заметь — вообще без усилий с моей стороны!
— Это последние годы так, — вздохнул Егор. — Раньше хорошо жили. Дружно. Гордились родом. И даже мысли не возникало его покинуть. Но после того…
Он махнул рукой и замолчал. Но я и так всё понял. После самого настоящего теракта, который выкосил большую часть Дёминых. А виновного до сих пор так и не нашли. И это если учесть, что удар был нанесён и по княжеской семье.
— Я тебя, Егор, действительно в боярские дети возведу, — немного помолчав, произнёс я. — Знаешь ты многое. Соображалка тоже работает. Будешь помогать. А то сам я, как видишь, не особо справляюсь.
— Благодарствую, боярин! — На секунду остановившись, поклонился Зареченский. — Это честь для меня!
— Да ладно, — отмахнулся я. И добавил: — Только с землёй у меня пока, сам знаешь, не густо. Но двадцать соток в новом посёлке твои! Можешь дом построить. Семью завести. Тем более есть с кем.
— Да не хочу я пока жениться, боярин! — привычно возмутился он. Мы на эту тему уже не раз разговаривали, и всё время Егор начинал слегка паниковать.
— Ну а почему нет? — продолжал я издеваться с абсолютно серьёзным лицом. — Ты теперь не просто так будешь, а сыном боярским. Земли хоть и не много, но есть. Дом, опять же, построишь. Ну а невеста заждалась уже вся. Тем более ты её уже испортить успел…
— Да не портил я её! — чуть ли не взвыл воин. — Несколько раз поцеловались и всё! А она что-то там уже надумала себе!
— Ты это её деду расскажи, — осуждающе покачал я головой. Но глядя на паникующего Зареченского, не выдержал и рассмеялся.
— Шутишь так, боярин? — с надеждой спросил он.
— Да какие там шутки? — серьёзно ответил я. — Мастер Шань мне даже письмо присылал один раз. Спрашивал, долго ли его внучка порченой ходить будет?
— Да не портил я её! Не портил! Целовались только! Не думал я, что она так серьёзно к этому отнесётся.
— Ну, тут уже ничего не поделаешь. Попала собака в колесо — пищи, да беги. Так что радуйся, что я пока в ссылке и ты тут со мной. А то бы давно женили.
— Да я вообще тут жить останусь! — выпалил Егор. — За имуществом твоим приглядывать.
— Думаешь, она сюда приехать не сможет?
— А-а! Может ты меня ещё куда отправишь? Ну, я не знаю… На разведку, например! Ты же сам только что про земли говорил? А я как раз присмотрю что-нибудь, что захватить без особых проблем можно будет?
— Да ладно, ладно! Успокойся! — не выдержал я и снова начал ржать. — Не отдам я тебя пока никаким девкам! Но работой загружу. Тут уж не сомневайся!
— Да я с радостью! — тут же расплылся в улыбке Егор. И скаламбурил: — Работа — не девка, жениться не заставит!
— Кстати, насчёт девок, — вспомнил я и обернулся. — Упорные. Так и идут за нами…
— Хочешь, шугану их? — с готовностью поинтересовался Зареченский.
— Да успокойся ты! Тем более мы уже пришли! Дальше их не пустят.
И это было действительно так. Прямо перед нами, шагах в двадцати, начинался длинный и широкий мост, выполненный словно из белого мрамора. Вёл он на огромный остров, на котором и находилась Великокняжеская академия боевых искусств. И этот мост был единственным сухопутным путём туда.
Самое интересное, что остров по периметру оказался окружён ещё и высокой стеной. Так что отсюда можно было рассмотреть только несколько высоких шпилей, находящихся где-то в самом центре. Видимо к обучению подходили не менее серьёзно, чем Дёмины к своей школе.
— Так это, боярин, — замялся Зареченский. — Меня тоже не пустят.
— Думаешь?
— Знаю.
— Ну, тогда я сам, — вздохнул я. — Надеюсь, надолго это не затянется.
И, забрав у Егора сумку с документами, я ступил на мост.
Интерлюдия 2
Когда-то давно, почти девятнадцать лет назад, в лесу принадлежащему небольшому племени настоящих людей, появился израненный человек.
Был он уже не молод, хотя и далёк от старости, могуч как медведь и в тот момент беспомощен как ребёнок.
Единственной вещью, что оказалась при нём, был добротный меч в ножнах. Его человек прижимал к себе, даже впадая в беспамятство.
Охотники, которые обнаружили этого человека, недолго посовещавшись, всё же решили доставить его в посёлок. А там уж пусть вождь с шаманом решают, что с ним делать.
И вождь с шаманом решили.
До сих пор неизвестно, чем они руководствовались. То ли пониманием о том, что каждому небольшому поселению нужна свежая кровь. То ли тем, что человек был воином, отмеченным множеством старых шрамов. А возможно на решение повлияло то, что шаман учуял в нём Силу. Почти такую же могучую, как сам человек.
В итоге его вылечили, поставили на ноги и предложили остаться. А для мотивации шаман решил отдать ему в жёны свою дочь Сывне. Между прочим — первую умницу и красавицу племени.
И что самое удивительное — человек предложение принял. Глянулись ему настоящие люди. Возможно тем, что были действительно настоящими. Открытые и честные. Умеющими быть благодарными. Не жадными до богатств.
А возможно, на выбор всё же повлияла Сывне, которая действительно была красива. А ещё она смотрела на человека таким восхищённым взглядом, что смог тронуть его сердце.
Он остался. Женился на Сывне. Поставил в посёлке небольшую кузню. Обучал охотников племени ратному бою. И не любил вспоминать прошлое. Оно осталось где-то там, в большом мире. А он теперь был здесь.
Следующий год принёс человеку самую большую радость и огромное горе.
Радость была от того, что жена родила двух дочек. А горе из-за того, что рожая вторую она внезапно скончалась. И даже шаман не смог помочь собственной дочери. Он лишь почернел лицом и сказал, что Сила новорождённых оказалась слишком велика для его Савне. Рожала бы она одного, то сама стала бы сильнее. Но на
