Да, орки мы! - Геннадий Борчанинов
Обсидиановые лезвия раскроили зелёную кожу в лохмотья, брызнула кровь, орк упал наземь. Нападающие вдруг откатились назад, оставляя перед нами только убитых и раненых. Я кинул быстрый взгляд на наш строй, раненые были, но, по крайней мере, никого не зашибли насмерть. В отличие от Каменных Когтей.
Вождь Зубгол, к моему сожалению, не погиб. Тяжело дыша, он потрясал кувалдой и скалил острые зубы.
— Вы дерётесь… Как не знаю кто! Деритесь как орки! — прорычал он и сплюнул на утоптанную землю.
Каменные Когти всё ещё рычали на нас и потрясали оружием, но первоначальный их пыл здорово поутих. Ещё бы, зрелище соплеменников, корчащихся от боли и лежащих замертво, неплохо отрезвляет. Особенно, когда вы нападали на более слабого врага, а он внезапно оказался сильнее.
— Покоритесь мне, вождю Ундзогу, и мы вместе постукаем всех, кто встанет у нас на пути! — ответил я.
— Ундзог! — рявкнули мои воины.
— Никогда! Племя Каменных Когтей никому не покорится! — ответил Зубгол.
У меня было другое мнение на этот счёт.
— Тогда я бросаю тебе вызов, Зубгол! — заявил я. — Я, Ундзог из Кривых Копий, стану вождём Каменных Когтей!
Орки вдруг притихли, недоуменно переглядываясь. Наши тоже притихли.
— Брат, так нельзя, — тихо сказал Дургуз.
— Кто запретил? — хмыкнул я.
— Ну… Просто нельзя так, — сказал он. — Не принято.
— Ну и что? — вполголоса сказал я. — Я вызываю тебя, Зубгол! Я не хочу убивать всё ваше племя!
Орки Каменного Когтя начали шумно переговариваться, кричать и обсуждать, можно так или нельзя. Вождь Зубгол скрипел зубами, чувствуя, что потерял инициативу и власть под ним зашаталась.
Обычно после честного мордобоя стенка на стенку проигравшая сторона отдавала дань и дальше копила обиды и строила коварные планы, с кого можно выбить эту самую дань и как вернуть потерянное. Объединять и покорять никому попросту не приходило в голову, слишком сильна была межплеменная вражда.
— Ты знаешь, как выбирают вождя, Ундзог! Даже если ты победишь, тебе придётся драться со всеми, кто бросит тебе вызов! — окинув своих орков властным хозяйским взглядом, произнёс Зубгол.
— Знаю! Зови сюда своего шамана! Пусть несёт свои мази и эликсиры. Кому-то понадобится лечение. Но не мне! — прокричал я, вскидывая обсидиановый пернач над головой.
Зубгол не произнёс больше ни слова, только заорал, вскидывая кувалду над головой, чтобы размазать меня первым и единственным ударом. Зубгол был старше и сильнее меня, это было очевидно, но у меня было преимущество. Я был быстрее и выносливее.
Я ушёл в сторону от удара молотом, но сам ударить не сумел, не получилось размахнуться палицей, поэтому я только ткнул тупым навершием Зубголу в морду. Можно было бы и туда вставить обсидиановое лезвие, но я додумался до этого только сейчас. Вождь отшатнулся, чтобы не получить в зубы, дёрнул на себя тяжёлую кувалду, которая зарылась в землю почти целиком, попытался ударить меня рукояткой. Я снова ушёл в сторону, закручивая Зубгола.
— Дерись как орк! — прорычал он. — Лицом к лицу!
Тяжёлая палица, кажется, не лучшее оружие, чтобы противостоять ему, и я бросил её под ноги своим оркам, чтобы тут же выхватить из-за пояса короткий гномий топор. Он гораздо короче и легче, а значит, быстрее. Обсидиан это хорошо, но добрая сталь ничем не хуже.
Перед глазами снова всё начало клубиться красным туманом, ярость требовала, чтобы я набросился на Зубгола, как дикий зверь, рвал его когтями и зубами, убил, уничтожил. Холодный разум же твердил мне, что я должен экономить силы перед всеми будущими схватками, которых будет немало, и что надо прикончить вождя одним точным ударом. Ценой огромных усилий мне удалось задавить ярость в себе и сосредоточиться на драке.
Молот Зубгола просвистел над головой, я поднырнул под него, пытаясь ударить топором ему под мышку, в незащищённое место, но вождь тут же отпрянул назад, делая новый замах. На замахе я его и подловил. Во время замаха надо твёрдо стоять на ногах, и я бросился в атаку, ударом ноги выламывая ему коленную чашечку. А когда он пошатнулся, я тут же опустил свой топор ему на голову.
Череп хрустнул, кровь и мозги выплеснулись наружу. Зубгол заревел как раненый медведь, бросил кувалду и попытался достать меня когтями. Он вцепился в моё лицо, пытаясь выцарапать мне глаза или порвать какую-нибудь артерию. Я недооценил его живучесть, и мне оставалось только раз за разом долбить топором по его башке в ожидании его смерти. Наконец, его движения замедлились, глаза потухли, он рухнул на землю. Голова его после стольких ударов выглядела бесформенным месивом, а я почувствовал, как моё лицо, исполосованное когтями, горит от боли.
— Следующий! — прорычал я, окидывая всех орков Каменного Когтя злым яростным взглядом.
Кровь текла по лицу ручьём. Вид у меня, пожалуй, был по-настоящему устрашающий.
Глава 22
Племя Каменного Когтя напряжённо смотрело на меня, а я всячески провоцировал их бросить мне ещё вызов. Лицо, располосованное когтями Зубгола, жгло, будто огнём. Раньше меня только девочки царапали, но это не шло ни в какое сравнение с нынешней ситуацией. Когти у Зубгола были почти как у росомахи, которая пушной зверь, а не мутант. Будь у него когти, как у Хью Джекмана, я бы уже валялся мёртвый рядом с ним.
— Ну? Кто следующий⁈ — зарычал я, стряхивая с топора остатки мозгов и крови.
Труп Зубгола оттащили в сторону, чтобы не мешал.
Вперёд вышел долговязый тощий орк, чем-то напоминающий Дургуза, с короткой дубинкой в руке. Он скалился и озирался, щурил глаза и хищно смотрел на меня, не показывая своего страха.
— Я! Я, Хазбег, не позволю каким-то Кривым Копьям бросать нам вызов! — произнёс он.
Его охотно поддержали остальные орки из его племени.
— Не бывало ещё, чтобы Каменные Когти кому-то покорялись! — продолжил Хазбег.
— Хан Бадгаз объединял всех, — напомнил я.
— Ты не он! — фыркнул орк.
— Да. Я ещё хуже, — оскалился я и подобрал с земли палицу.
Я человек в теле орка. Высший хищник, царь природы, по какой-то неведомой случайности попавший в тело опаснейшего убийцы. И этот симбиоз хитрости и мускулов даёт мне неоспоримое преимущество перед любым из вас.
Хазбег размахнулся дубинкой и без лишних слов бросился на меня. Короткая дубинка мелькала и жужжала в воздухе, орк размахивал ей, будто пропеллером, а я пока отступал назад, изредка принимая удары рукоятью палицы. Хазбег неплохо владел своим оружием, дубинка мелькала то с одной, то с другой стороны, он даже пытался использовать финты и обманки, но его всякий раз выдавала хищная ухмылка перед финтом. Держать себя в руках орки не умели.
На одном из таких финтов я его и поймал. Хазбег замахнулся, а потом резко опустил дубинку, и в этот момент я рванул ему навстречу, подсечкой сбивая его с ног. Я сразу же ударил палицей вдогонку, но Хазбег вовремя перекатился прочь, и обсидиановые лезвия лишь взрыхлили землю там, где мгновение назад находилась его голова.
Я отскочил, чтобы не получить дубинкой под колено или по лодыжке, снова обрушил палицу, и снова мимо. Хазбег успел откатиться и вскочить на ноги. Он хищно оскалился и плюнул на землю, демонстрируя своё отношение ко мне и провоцируя на безрассудную атаку. Я сделал вид, что повёлся на эту уловку, скорчил страшную рожу и ринулся прямо на него, чтобы в последний момент резко изменить вектор движения и ударом заправского бейсболиста выбить из него дух.
Орк сумел заметить подвох только в самом конце, и на контратаку поймать меня не вышло, он только успел немного сместиться, но моя палица всё равно врезалась в его плечо. Метил я в голову. Брызнула кровь, его левая рука повисла безвольной плетью, кожа разошлась на рваные лоскуты. Хазбег зашипел, крутанул дубинкой, опасливо закружил вокруг меня, не отрывая взгляда от моей палицы. Понимал, что если бы я попал туда, куда целил, то и его мозги расплескались бы по поляне.
— Брось оружие, Хазбег, — посоветовал я.
— Никогда орк не бросает оружие! — рыкнул он.
— Даже копьё? — хмыкнул я.
Хазбег впал в ступор, и я тут же бросился в атаку, планируя разбить ему голову палицей. Обсидиан
