Эра Мангуста. Том 3 - Андрей Третьяков
Тачка с фигуркой кречета с расправленными крыльями на капоте тут же рванула с места. Недолго думая, я решил досмотреть сны, положив свою голову на затылок дриады, моментально уснувшей на моём плече.
То, куда мы приехали, выглядело, как больница. И даже машины скорой помощи стояли.
— Это что, больница? — обратился Сергеевич к водителю, будто прочитав мои мысли.
— Да, лучшая клиника Санкт-Петербурга, — непонятно чем гордясь, ответил шофёр. — Точнее, здесь самые лучшие в России исследовательские мощности. Вас уже ждут, прошу за мной!
Вещи остались в машине, а нас повели к приземистому двухэтажному зданию, стоящему в стороне от остальных корпусов. Пройдя через серьёзную охрану, которая заставила всех показать кольца и пропустила через кучу детекторов, мы оказались в большом холле.
В зале водитель сдал нас из рук в руки невысокому, чем-то озабоченному мужчине в белом халате. В это время Антон Сергеевич говорил с кем-то по телефону. Закончив, он посмотрел на нас с дриадой и сказал:
— У самого Орлова проблемы… ожидаются. А он настоящий соратник и сторонник государя, можно сказать, правая рука. Нам нужно поговорить, Аива!
— Ну, я же не против, — растерялась девушка. — Что случилось-то, в конце концов?
— Проблема в том, что бабочки сейчас привязаны к нему и ещё одному человеку, как оказалось. И этот второй, точнее, вторая, сейчас в глубокой коме, при смерти.
— Бабочки? — поразилась дриада. — Это же самые безобидные и преданные существа! Зло и агрессия полностью противоречат их природе, они никак не могут навредить.
— Насколько я понял, мы сейчас идём к той самой девушке, которой осталось жить пару часов, по данным врачей, — ответил дед. — И вот там нужно будет твоё экспертное мнение. Судя по всему, именно ради этого нас сюда и сорвали.
— Будьте любезны проследовать за мной! — перебил их разговор врач. — Счёт идёт на минуты, а нам сказали, что у вас есть знания, которые могут помочь бедной умирающей девушке. Или как минимум дать нам время на дополнительные исследования. Она уже на грани, после следующего скачка приборы не справятся. Отток жизненной силы просто превысит наши возможности её подпитки.
— Вы сказали «скачок»? Отток? — я впервые увидел свою дриаду настолько удивлённой и поражённой. — Из неё утекает энергия?
— Да, вы всё правильно поняли, — слегка поклонился врач. — Пойдёмте скорее, сможете задать вопросы по пути.
Но Аива как будто примёрзла к полу, неверяще уставившись на доктора. Ну, или учёного, не знаю, кто он.
— Это невозможно! — воскликнула, наконец, девушка. — Такое было только в легендах! Экспоненциальный рост потребления энергии, кома… Всё сходится, но это действительно невозможно. Наши легенды… — она тут же сама себя поймала за язык и исправилась. — Наши исследования говорят, что такое может происходить только в одном случае. Необходимы искренняя привязанность и колоссальная благодарность хозяина к его бабочке. Как такое может произойти за неделю? Некоторым не хватает жизни! Да что там некоторым! Всем!
Она говорила и говорила, скорее, бубнила под нос, будто сама с собой. Скорость речи ускорялась, дриада неосознанно перешла на свой язык, находясь в каком-то трансе. И это хорошо, поскольку то, что она сказала дальше, посторонним явно слышать не стоило.
— Предания моего народа гласят, — тараторила она не по-русски, словно находясь в под гипнозом, — что много поколений назад одна из наших лидеров почувствовала такую благодарность к своей напарнице за спасение своей дочери, что связь перешла на качественно новый уровень. В итоге изменились обе. И правила нами та дриада много поколений. Это время называют золотым веком дриад. Мы впервые начали внешнюю торговлю, причём настолько успешно, что историки до сих пор спорят о причинах. Но легенды говорят: из-за бабочки.
Я подошёл к девушке и аккуратно обнял, стараясь не испугать. Дед с доктором замерли, словно почувствовав важность момента. А Аива подняла на меня огромные глаза, которые распахнулись, как будто красавица была дома, в безопасности. Хорошо, что она стояла спиной к врачу, и очень надеюсь, что здесь нет камер.
— Андрей! — на этот раз девушка говорила по-русски, жарко шепча на ухо. — Мне срочно надо к этой бедолаге, возможно, я смогу ей помочь. Это абсолютно неточно, но в тех самых легендах описан способ. Правда, есть одно «но» — придётся применить магию моего мира. В идеале нас нужно оставить двоих, иначе возникнет слишком много вопросов.
Я тут же жестом подозвал Сергеевича. Кратко и так же на ухо пересказал слова Аивы. Старик ответил, что порешает, после чего спокойно повернулся к уже конкретно нервничающему врачу.
— Веди! — коротко бросил дед.
Мы спустились на два этажа вниз. Судя по длине лестницы, под землёй было минимум шесть уровней, прямо бункер какой-то. Нужная нам дверь с шипением распахнулась, и мы оказались в тамбуре, куда еле влезли вчетвером.
Дверь закрылась, на секунду вспыхнул фиолетовый свет, и распахнулась вторая.
— Обеззараживание, — извиняющимся тоном сказал врач. — Пока мы точно не выяснили, что с девушкой, приходится держать её в чистом боксе. Прошу!
Комната метров пятьдесят, вся заставлена каким-то сложным оборудованием. В центре узкая койка, на которой лежала обнажённая, но укрытая тоненькой тканью, совсем молодая девчушка, примерно моя ровесница. Точнее, моего текущего тела. Не очень длинные, прямые и невыразительные волосы какого-то крысиного оттенка, невероятно бледное лицо. Аппаратура издавала самые разные звуки, то щёлкая, до гудя, то искря. Стоял невыводимый, памятный мне по прошлому миру запах больницы.
А на плече девушки спокойно сидит та самая бабочка, которых нам демонстрировала Лариса во время заключения опытной сделки. Хотя нет, эта крылатая явно эволюционировала. Тело вытянулось, стало тоньше, в форме появилась хищная грация. Крылья удлинились, и теперь мотылёк действительно выглядел, как стрекоза из моего мира.
Вокруг пострадавшей суетились пятеро людей, постоянно бегая к аппаратуре и обратно, что-то измеряя, подкручивая ручки техники и негромко переговариваясь. Из их коротких реплик я сделал вывод, что у девочки дела идут совсем неважно. Мотылёк тянет из неё энергию. Учитывая, что она пустышка, а ни разу не маг, для пострадавшей это подобно смерти. Собственно, что и происходит на наших глазах. Симпатяжка с ужасной причёской умирала.
Аива, осмотрев случившееся, с умоляющим взглядом повернулась к Сергеевичу. Тот понял её посыл, поскольку резко и довольно громко рявкнул:
— Так, именем императора! Всем покинуть помещение!
И поднял руку, на которой засветилось оранжевым родовое кольцо, подтверждая полномочия. Люди вокруг замерли, неверяще уставившись на непривычное зрелище, и одномоментно, словно очнувшись, чуть ли не бегом бросились прочь. Остался один единственный врач — тот, который привёл нас сюда.
— Но, господин, мы по протоколу не можем все покинуть больную и аппаратуру. Девушка требует постоянного присмотра!
— Считайте, что я принял у вас пост! — зарычал дед, да так, что мне самому захотелось сбежать за персоналом. Ржачно вышло, хоть ситуация к смеху не располагала. — И у меня нет титула, я слуга рода! Правда, императорского. Так что на будущее — просто Антон Сергеевич. Свободен!
М-да, тот самый момент, когда слуга рода де-факто круче князей, графов и баронов. В очередной раз убеждаюсь, что личные связи решают в любом из миров.
Бедный мужик буквально подпрыгнул от последнего слова, сказанного с такой экспрессией, что мне самому в который раз захотелось выполнить команду деда. Теперь я верю, что он прожил много-много жизней, такому за одну не научишься. А бедолага пулей выскочил за дверь, тут же пшикнула система герметизации.
Вообще, странный мир. Развитие техники в основном на уровне начала двадцатого века, при этом есть самолёты середины того же столетия, пусть и в единичных экземплярах, а также телефоны, словно из двадцать первого века. Местная аппаратура вообще была из фантастических фильмов. И всё это густо закручено на магических решениях.
Но мне этот мир нравился намного больше прежнего. Да, тут были точно такие же интриги и подковёрные игры, так же отжимался бизнес и убивались люди за «золотого быка». Кстати, очень любопытно, есть тут такой тотем?
«Нет, Андрюша, — раздался в голове голос Либи. — Точнее, был, но мы его изгнали, когда он чуть не сделал мир направленным только на „бабло“. Он слишком сильно начал изменять всё сущее, и его отлучили от права
