Печать грешника - Алексей Михайлович Рутенбург
— Позволь, я закурю? — Обратился я к огнедышащему дракону, который стоит и гневно смотрит на дверь своего рабочего пространства. — Разговор, я чувствую, будет серьёзным.
— Валяй, Рэд, — обратил на меня внимание торговец и потихоньку начал приходить в себя. Он пододвинул мне пепельницу, а рядом поставил стакан. — Да, разговор серьёзный, — говорил он, а в это время в его руках уже появилась бутылка первоклассного виски. — Знаешь сталкера по кличке Брут?
— Знаю, он с Лонгиным дела ведёт. Обычно в районе Лиманска обитает, — ответил я.
— В последнее время они оба дела с торговцем из Лиманска по кличке Офион имеют, но дело не в этом. Брут для меня одну работёнку выполнял: должен был флешку с информацией от Офиона мне доставить. Одно попросил, что его бегунок дойдёт максимум до Дикой территории — ближе к центру юга сталкеры их клан не шибко любят и на куски порвут, ежели увидят. Эти черти, Лонгин и Брут, целую сеть по доставке развернули. Но видишь в чём дело, бегунка, если дальше пойдёт, изрешетить могут, а флешка мне ой как нужна, поэтому я хочу, чтобы ты ему навстречу вышел. Место встречи — дорога между Янтарём и Дикой территорией, точнее скину тебе на твой ПДА. Время — завтра с 10:00 до 10:30, — объяснил мне задачу Тесей. — Взамен я разберусь с бабой твоей. Побеседую с военными, подмаслю, где придётся, в общем, я заберу твою головную боль, а ты мою.
Опять на Дикую территорию идти, будь она неладна! Как же я это ненавижу, но и отказывать Тесею очень не хочется.
— Хорошо, отец. С утра отправлюсь, — улыбнулся я и почувствовал, как мурашки по спине побежали, словно слабый электрический разряд кольнул.
— Добро, Рэд.
***
Флойд уже спал, когда я к нему заглянул. Дверь он никогда к себе не закрывает — очень доверчивый и наивный парень. Пусть кто только посмеет стащить что-то у нашего парнишки — за него весь лагерь голову оторвёт.
Я аккуратно положил ему на журнальный столик детскую раскраску и упаковку цветных карандашей. У Тесея в последний раз заказывал специально для этого верзилы. Пусть рисует, если ему нравится.
По привычке у двери начал искать в карманах ключи и на мгновение подумал, что выронил их где-то в Зоне. «Опять придётся дверь выбивать, а потом новую ставить», пронеслось в моей голове, но дверь открылась. В проходе стояла Белла, закутанная в моё банное полотенце, и испуганно смотрела на меня.
Не обращая на неё внимания, я скинул с себя одежду, пропитанную радиацией и духом Зоны, и поплёлся в душ. «Полотенце верни», крикнул я ей, войдя в ванную комнату, ведь второго у меня не было. «Шмотки можешь в шкафу глянуть», добавил я, понимая, что ей надевать свою грязную одежду совсем отвратно будет.
Я примерно полчаса отмокал, ничего не делая, просто стоя под душем. И выпитый алкоголь давал о себе знать, и последствия пережитого выброса, и вся усталость от рейда — всё разом свалилось на меня. Я стоял под тёплой водой и думал, что завтра мне предстоит вернуться в мой маленький радиационный ад.
В нос полезли вкусные запахи, доносящиеся из моей кухни. Первый раз в этом доме запахло едой, и я смог отвлечься от постоянных мыслей об этой чёртовой Зоне. Ещё Снуз со своей мечтой глубоко засел в моём подсознании. Свадьба, счастье, здесь… Идиотизм какой-то. Военные на Янтаре, недобитые подчинённые Натэра — всё это вперемешку и под каким-то непонятным соусом из прошлого. Снова вспоминал Скотта Волкера и думал о своей былой жизни, а из кухни запахло ещё сильнее, и я почувствовал, что мой желудок не против подкрепиться. Всегда, когда прихожу из Зоны, ем как не в себя, словно маленькая чёрная дыра образовывается внутри меня и постоянно требует насыщения. В моём доме, оказывается, существует еда, кто бы мог подумать.
На кухне я застал маленькое существо, стоящее ко мне спиной, в моей чёрно-жёлтой клетчатой рубашке, с распущенными длинными чёрными волосами, что-то аккуратно нарезавшее.
— Что ты делаешь? — Спокойно спросил я, облокотившись на дверной косяк.
Белла резко дёрнулась и быстро повернулась ко мне. Выглядела она очень испуганно. Я моментально обратил внимание, как она крепко сжала нож в своей руке и приняла достаточно удобную позу, чтобы мгновенно броситься в атаку. Да, от шока она отойдёт совсем не скоро.
— Я ужин…, — замялась девушка и, замельтешив, словно от стыда, быстро положила нож на стол. — Приготовила. Вот, — сказала она и, отойдя, чтобы не загораживать мне вид, указала на стол.
На столе стояла пара тарелок с едой, а девушка нарезала батон. Сварганило это маленькое существо, свалившееся мне на голову, гречку с тушенкой.
— Вот это дело, — улыбнулся я, и ей заметно стало легче от моей искренней улыбки. — Спасибо, — проговорил я, усаживаясь на стульчик и придвигая к себе тарелку с горячим съестным.
Я начал уничтожать содержимое, а Белла стояла в стороне и боялась шевельнуться.
— Не стой над душой, садись, кушай, — попросил я её. Мне было неприятно, что кто-то наблюдает за мной, ещё и в моей квартире.
Девушка очень осторожно присела за стол и тихо смотрела в свою тарелку.
— Ты чего не ешь? — Насторожился я.
Белла молчала, я чувствовал нарастающее напряжение и пристально следил за ней, полностью отвлёкшись от трапезы. Она подняла свою трясущуюся руку и своими маленькими дрожащими пальчиками нащупала ложку. Её глаза были с силой зажмурены.
Я видел, как робкие нежные пальчики, слегка дотрагивающиеся до металлической ложки, с силой сжали её, как слёзы стали падать в тарелку со стряпнёй и услышал, как она завыла с нарастающей силой.
Мне представилось, как я уже сидел на полу в своём халате, а Белла билась в истерике и рыдала, пачкая соплями и слюнями мою волосатую грудь.
Я не хотел кричать на неё, понимая, что это всё равно не поможет, и также не знал, как утешить её. После всего пережитого ей необходимо было взорваться и просто повыть во всё горло. Истерика, сумасшествие. Она бубнила о том, что они с ней делали; она говорила, как умоляла их прекратить; повторяла, как они со своими злобными лицами геройски избивали её и делали с
