Экзотеррика. Прорыв - Василий Головачёв
– Причина очень проста: кто-то узнал о найденных артефактах в Ланиакее, о посыле туда экспедиции и хотел выяснить подробности от руководителя, то есть от тебя.
– Нелогично. Если они узнали о предполагаемом рейде, а это скорее всего компания чёрных археологов-потрошителей, то из этого же источника узнали бы и детали рейда, не рискуя.
– Тогда вот тебе другой вариант: хотели убрать физически.
– Во-первых, почему именно меня? За что? Я не охотник за маргиналами. Ну, убрали бы, меня тут же заменили бы. А второе, почему они так глупо провели операцию? Хотели бы убить, убили бы с помощью нанодронов.
– Разве у тебя нет защитника?
– Атаку облака наномашин он не сдержит.
– Может быть, хотели заменить главу экспедиции на своего человека?
– Это ближе к истине, хотя и это не делается с помощью клевретов ЧАК, могли бы нанять и боевиков ЧВК.
– Предложи свою версию, – рассердилась она.
– Экспедицию просто хотели задержать.
Диана задумчиво занялась мороженым.
– Снова интуиция?
Он засмеялся:
– Как оказалось, интуиция меня иногда подводит.
– Знаешь, что следует из твоей догадки?
– Слушаю.
– Не удивлюсь, если к Ланиакее отправится и компания… как ты её назвал?
– «Сириана».
– И компания «Сириана». Так что тебе придётся в Пузыре держать ушки на макушке. Эти упыри не остановятся ни перед чем, чтобы завладеть боевым роботом прошлых цивилизаций. Жаль, что Копун не может полететь с вами.
– Голубев обещал присоединиться с ним, – пробормотал молодой человек. – И с тобой.
Она сморщила носик, подозрительно посмотрев на спутника:
– Снова начинаешь?
Он стушевался.
– Он сам так сказал. Да ещё подмигнул при этом, красавчик-сердцеед.
– Раскатал губу, зная моё к нему отношение, – улыбнулась Диана. – Ему никто не позволит использовать Копуна как машину Мёртвой Руки.
Дарислав хотел напомнить ей, что Голубев имеет гораздо больший вес как контрразведчик, но промолчал, не желая доводить разговор до новой ссоры.
Через полчаса они допили кофе, и Дарислав вызвал служебный экипаж, который доставил пару к метро.
* * *
Речь Ивана-Джаггера Забродина на космодроме длилась ни много ни мало двадцать две минуты.
Дарислав проклял вся и всех, кто позволил этому функционеру выступать, но вынужден был бессильно слушать наставления, взятые Забродиным из инструкций СПАС-деятельности в космосе и даже из знаменитого СРАМа. Освободил всех слушателей от продолжения речи опоздавший на церемонию старта премьер Правительства Михельсон, с виду добрый дядечка с широким мясистым лицом Санта-Клауса и белой бородкой. Но этот дядечка насаждал цифровизацию в России такими темпами, что не приходилось сомневаться, что лет через семь страна станет монолитной цифровой платформой для рождения матричной компьютерно-постбиологической цивилизации, в которой каждый человек будет играть роль элемента системы.
Дарислав подумал об этом мимолётно, вспомнив слова Шапиро, но тут же забыл об этом, так как наконец Забродин закончил выступление (прямо на поле космодрома, у трапа фрегата «Великолепный», заставив быть при этом даже капитана корабля Дроздова), и можно было занимать места в космолёте.
Однако пришлось выступать и Волкову, потому что Забродин дал слово и ему. Злой от долгой церемонии, которую Дарислав считал лишней, глава экспедиции тоже выдал речь, но совсем короткую.
– Миссию считаю выполнимой, – произнёс он, – при всех дополнительных тревожных обстоятельствах, поэтому прошу всех сконцентрироваться на стоящих перед нами задачах. Но я верю в успех и желаю, чтобы мы вернулись с победой!
Ему поаплодировали, Диана обняла, не в силах сдержать грустное выражение лица, и экипажи двух кораблей поспешили к своим совершенным, зализанным фрактальной геометрией машинам: с «Великолепным» отправлялся и корвет «Сахалин» с капитаном Америго Кучиным. Корвет должен был сопровождать корабль Дроздова до границ Млечного Пути, а затем выполнять собственное задание.
Фрегаты вовсе не походили друг на друга, как ракеты прошлого века, и были красивы каждый по-своему. Душа пела, когда Дарислав рассматривал их и ощущал их мощь и надёжность. Летать на таких чудесных аппаратах было лестно для любого космолётчика.
Экипажи кораблей были стандартными, а вот состав пассажиров они имели разный и служебные задачи решали неодинаковые. На «Великолепном» разместились девять экспертов, преимущественно специалисты в области безопасности и главные квалификаторы экспедиции: Шустов, как начальник исследовательского отряда, и командир спецгруппы безопасности ЦЭОК майор Сабуров.
В прошлом рейде к планете Пушистая академик чуть не погиб, попав вместе с капитаном Дроздовым, командиром фрегата «Великолепный», и своими коллегами под психоэнергетический удар «сошедшего с ума» защитника планеты – машинного интеллекта на основе крошечных «компьютеров» – наноботов. Но медикам удалось спасти космопроходцев и быстро вернуть их к работе, тем более что мотивация у Игоря Ильича имелась: Реестр Мёртвой Руки открывал перед исследователями невероятные горизонты. Поэтому когда встал вопрос об экспедиции к Ланиакее, Шустов сделал все возможное, чтобы его научная группа была определена на «Великолепный».
Коллектив же на борту «Сахалина» был поскромнее: шесть человек, все с учёными степенями, от самого молодого участника, тридцатидвухлетнего Васильченко, тем не менее доктора медицинских наук, до старейшего, девяностолетнего академика Белибея Асланбекова, профессора, доктора исторических наук и археокриптолога. По пути корвет должен был завернуть к системе Траппист-Белая и снять отработавшие там беспилотники.
Мест в жилых зонах кораблей хватало, и все пассажиры заняли места в каютах, имевших защитные ложементы.
Шустов и Сабуров расположились в своих каютах.
Дарислав занял кресло на посту управления фрегатом, за спиной капитана Дроздова:
– Поехали? – обыденным тоном спросил капитан.
Дарислав, испытав невольное волнение, с любопытством посмотрел на Дроздова.
– Вы в самом деле не испытываете никаких эмоций, Вильгельм?
– Почему, переживаю, – спокойно ответил Дроздов. – Но уже вряд ли сосчитаю, сколько раз я командовал «поехали». Господа, прошу пристегнуть привязные ремни, взлетаем.
Это была, конечно, шутка, но её ждали и дружно посмеялись.
По стенам поста управления, представляющего собой оконечные устройства интерфейса фрегата, метнулись ручейки зелёного света, стекая к плинтусам вспышечными символами и цифрами.
Однако внезапно заговорили динамики поста:
– Капитан Дроздов, впустите ещё одного пассажира.
Дроздов посмотрел на Волкова, приподняв брови.
– Что?! – вырвалось у Дарислава. – Кто говорит?!
Виом показал лицо Забродина.
– Я! – веско проговорил он. – Вас что-то не устраивает, полковник?
– А моё мнение для вас неважно?!
– К вам присоединяется господин Шапиро.
– Какой ещё гос… – Дарислав осёкся. – Шапиро?! Он же в госпитале…
– К сожалению, не удержали. Капитан Дроздов, откройте шлюз.
– Это задержит старт, – дипломатично сказал капитан.
– Никаких возражений! Решение принято на правительственном уровне!
– Кукарача! – выговорил Дарислав.
– Что вы сказали, полковник?
– Ничего, это я говорил не вам.
Через десять минут в рубке появился физик Шапиро, облачённый в синего цвета кокос. Шлем он держал в руках. Сопровождал его бортинженер Рома Филин.
– Прошу прощения, дамы и господа, – весело проговорил гость из неимоверных далей другой Вселенной.
Дарислав мимолётно подумал, что ещё полгода назад скажи ему кто о возможности достичь ближайшей Вселенной, он покрутил бы пальцем у виска. Но Копун с делегацией землян действительно побывал в «запутанной» на макроквантовом масштабе «соседней» Вселенной и обнаружил там такую же Вселенную, отличающуюся не уровнем развития, а деталями дополненной реальности, как сказал бы специалист по информационным технологиям, имея в виду разные треки прогресса Вселенных после отделения их друг от друга по законам Мультиверса.
– Вы же ещё не совсем здоровы, – воскликнула Таисия Котик, оператор систем защиты фрегата. – Зачем так рисковать?
– Ничего не случится, – отмахнулся Шапиро, не теряя весёлого вида. – Да и лежать
