Камень - Станислав Николаевич Минин
— Главное, что нас там только со спины видно! — сказал он после просмотра и поздравлений в адрес девушки за удачный перформанс. — Иначе уже бы маменька в Москву примчалась, с криками: «Я так и знала, что тебя столица испортит, по ресторанам уже шляешься с дружком своим, Пожарским, уже, небось, и с девками непотребными путаешься!» Мы посмеялись, после чего я спросил:
— С маменькой все понятно, а папенька?
— Ты, сынок, поаккуратней там… — Сашка удачно скопировал интонации своего отца. — По таким поводам в светскую хронику попадать не стоит…
— И все? — хохоча уточнил я.
— Сынок, тебе денег-то хватает? — продолжил он изображать отца. — Ты говори, не стесняйся, я, бывало, по молодости-то ух!.. Пока мамку твою не встретил…
Да, то, что показывал Сашка, вполне укладывалось в образ его отца.
После двух бутылок легкого красного вина от Алексии поступило предложение:
— Господа аристократы, простите бедной простолюдинке ее безмерную наглость, но может быть, перейдем на «ты», а то как на приеме сидим, ей-богу!
Мы с Сашкой переглянулись, и он затянул противным гнусавым голосом свою старую шутку:
— Да как посмела ты о таком даже подумать, к их сиятельству на «ты» обращаться?
Девушка переменилась в лице, а мы засмеялись.
— Алексия! Давай на «ты», — поспешил я ее успокоить. — Это наша старая шутка, еще с лицея.
И я рассказал уже улыбавшейся Алексии забавную историю. Как-то приехали мы с Прохором в имение к Петровым, когда нам с Сашкой было лет по тринадцать. После обеда друг повел меня на школьную площадку, где деревенские пацаны в это время играли в футбол. Если Сашку они все хорошо знали, то ко мне отнеслись настороженно — абы с кем Петров прийти не мог. Представлен я был Алексеем, без фамилии и титула, после чего от моего друга последовала просьба взять нас поиграть. Старший из пацанов, высокий рыжий парнишка, осторожно мне сказал:
— Барин, если ты браслеты с собой не взял, то как и Сашку поставим на ворота.
— Ставьте на ворота! — кивнул я.
Я даже и не подумал возражать — без делориевых браслетов, гасящих силу ментального доспеха, которые не сильно-то у меня ее и гасили, выходить на поле с моей стороны, так же как и с Сашкиной, было по крайней мере безответственно. И деревенские пацаны это прекрасно понимали. Даже мой друг, слабенький в боевке, спокойно мог забить мяч в чужие ворота из любой точки поля, активировав лишь на пару мгновений ментальный доспех, и даже если бы вратарь попытался остановить такой мяч, то в лучшем случае полетел бы в сетку вместе с круглым, а про худший вариант и говорить не стоит… Мало того, Сашка мог просто кинуть этот мяч в ворота из-за боковой… А борьба за мяч? Без покалеченных точно бы не обошлось! Конечно, практически все ребята на этом поле обладали ментальным доспехом, но был он очень слабеньким, и в расчет его можно было не брать.
Именно поэтому у нас в лицее в футбол играли редко и только в делориевых браслетах, а на уроках военной подготовки практиковали регби со здоровенным пятикилограммовым мячом из плотной резины и при включенных ментальных доспехах.
Наша игра долго не продлилась: к футбольному полю подошел мужчина в спортивном костюме и дунул в свисток, останавливая игру, после чего направился к Сашке. Они о чем-то поговорили, и пошли ко мне.
— Алексей Анатольевич, учитель физкультуры, — представил нас друг другу Сашка, — князь Алексей Александрович Пожарский, мой друг.
Мы пожали руки.
— Очень рад видеть вас, ваше сиятельство, на территории нашей школы! — улыбался учитель.
В этот момент в меня прилетел мяч, который я на автомате и поймал — деревенские пацаны времени даром не теряли и играли в «квадрат», пока мы знакомились с Алексеем Анатольевичем.
— Алексей, мяч кинь! — крикнул мне Рыжий.
Учитель переменился в лице и обернулся к источнику звука.
— Да как посмел ты о таком даже подумать, к их сиятельству на «ты» обращаться? — заорал деревенским Алексей Анатольевич. — Клюкин, опять ты? Сгною!
На рыжего Клюкина было больно смотреть, он сразу как будто стал меньше ростом, сгорбился и постарался слиться с окружающим пейзажем. Но я уже не раз попадал в подобные ситуации, и Прохор объяснял, что надо делать.
— Клюкин, подойди сюда! — крикнул я, добавив в голос дворянской спеси, от которой учитель непроизвольно вытянулся.
Бедный Клюкин приближался к нам, аки агнец на закланье.
— Клюкин, ты помнишь, что когда я напросился с вами поиграть, то просил меня звать Алексей и обращаться на «ты»? — Тот отчаянно закивал, хватаясь за соломинку, которую я ему протягивал. — Вы имеете что-то против моих желаний, Алексей Анатольевич? — поинтересовался я уже у учителя.
Тот побледнел и покрылся потом.
— Никак нет, ваше сиятельство!
— Не кажется ли вам, Александр Владимирович, — посмотрел я на улыбающегося Сашку, — что перерыв в игре несколько затянулся?
— Кажется, Алексей Александрович! — И он перевел взгляд на учителя.
Тот молча поклонился и исчез с поля.
— Витька, — укоризненно смотрел мой друг на Клюкина, — сколько раз было говорено — думай, прежде чем говорить!
— Виноват, Сашка, больше не повторится… — Рыжий опустил голову.
— И вообще, Клюкин, как посмел ты о таком даже подумать, к их сиятельству на «ты» обращаться? — передразнивая учителя, заверещал Петров.
Смеялся уже не только Клюкин вместе со мной, но и вся футбольная площадка.
Вот и сейчас мы втроем, вместе с Сашкой и Алексией, посмеялись над шуткой моего друга. Вся эта ситуация как-то разрядила атмосферу новоселья моего друга, создав в этих, казалось бы, чужих стенах иллюзию пусть временного, но дома. В конце концов мы дошли до того, что Алексия заявила:
— Мальчики, зовите меня Леся!
— А меня Саша!
— А меня Леша!
За это было опять выпито.
— Леша! А тебе не кажется, что в моей жизни тебя слишком много? — спросила вдруг заметно пьяненькая Леся.
