Таинственный амулет - Егор Дмитриевич Чекрыгин
— Может, и есть, но я бы не доверил этим шалопаям столь серьезную задачу, как воспевание подвигов. Нынешняя молодежь, кажется, полностью утратила способность преклоняться перед былыми авторитетами. Такого насочиняет… Кстати, парочка этих шалопаев — ваши хорошие знакомые. Будем надеяться, что они еще живы. Однако, сударь, что вы полагаете делать дальше?
— Думаю, будет уместным продемонстрировать вам выучку фааркоонских егерей и матросов. Впрочем, вы уже можете наблюдать за ними. Согласитесь: мои парни умеют драться!
— И весьма неплохо. Однако, думаю, и нам стоит к ним присоединиться!
Две знаменитейшие шпаги вышли вперед, на острие клина, теснящего кредонских моряков. Чтобы остановить их напор, наверное, понадобился бы заряд картечи в упор, но у защищавшихся даже пистолеты были разряжены в результате долгой битвы.
А вдохновленные тооредаанцы и мооскаавцы, с восторгом выкрикивающие имена знаменитых героев (оу Ренки Дарээка также с некоторых пор считался в Старой Мооскаа фигурой легендарной), лишь удвоили свой напор и с видимой легкостью опрокинули вражеские заслоны. Еще несколько минут — и мооскаавкий капер был полностью освобожден от захватчиков. Но и это еще не было концом битвы. Впереди ждали еще три корабля, три залитые кровью палубы, каждый шаг по которым должен был сопровождаться чьей-то смертью. Холодная убийственная сталь и смертоносный свинец — все то, что так любят воспевать поэты, наблюдая за дракой со стороны.
Глава 3
И вот наступил тот самый момент, когда поток боевой ярости уходит и вместо него появляется жуткая усталость и боль.
Болят мелкие раны и синяки, натруженные мышцы, кости и даже, кажется, волосы и ногти… А невыносимая усталость свинцовой рубашкой гнет тебя к земле и скручивает мышцы судорогами, от которых хочется скулить и биться головой о палубу.
Но все это — знаки большой удачи! Ибо вокруг лежат те, чьи раны гораздо серьезней, а боль — в десятки раз мучительней. Или — что еще хуже — те, кто уже ничего не чувствует и больше не почувствует никогда.
И как бы тебе ни было тяжело, как бы ни была мучительна сама мысль о том, что нужно подняться и начать двигаться, твой долг — встать и оказать помощь тому, кто в ней нуждается. И уж тем более громок зов этого долга для того, кто называет себя вождем.
Да, когда угар битвы проходит и восторг от осознания собственной победы и того факта, что ты еще жив, утихает, наступает время определить цену этой победы. Подсчитать убитых, позаботиться о раненых и (это самое страшное) узнать судьбу своих друзей и товарищей. Кто из тех, с кем всего несколько часов назад ты дружески общался, сумел пережить битву, а кто навсегда ушел из твоей жизни, оставшись только в воспоминаниях.
— Я оу Ренки Дарээка! — взобравшись на мостик, громко, насколько хватало сил в обожженных порохом глотке и легких, заявил Ренки. — Военный вождь берега, полковник фааркоонских егерей, капитан фрегата «Счастливый». Временно беру на себя командование всеми солдатами Тооредаана и мооскаавскими каперами. Кто-нибудь желает это оспорить? Нет? Тогда те, кто еще может шевелиться, — встать. Если вы считаете, что ваши раны — лишь ничтожные царапины, найдите своих сержантов и оставайтесь возле них. Если полагаете свою рану достаточно серьезной, пройдите вон туда. На борту «Счастливого» есть довольно хороший лекарь. Если тут есть те, кто владеет лекарским искусством, временно поступаете в его подчинение. И мне плевать, кто в каком университете учился, кто старше, а кто младше. Сейчас вами будет командовать мой человек. Он также будет вправе взять себе в помощь любого, кто не является офицером. Наш долг — позаботиться о раненых, так что слушаемся лекаря. Офицерам — подойти ко мне. Сержанты и мичманы, собрать свои капральства. Доукомплектовать их людьми, оставшимися без командиров. Солдаты отделяют легкораненых от тех, у кого раны тяжелые. Моряки, позаботьтесь о кораблях, чтобы нам не пришлось барахтаться в воде. После того как каждый раненый будет осмотрен, тела героев — ибо все, кто сегодня погиб в этом сражении, без сомнения, герои — мы предадим волнам! Мы славно дрались сегодня. Так сделаем свою победу более полной, сумев спасти как можно больше людей и сохранить трофеи!
Ренки оказался самым старшим по званию среди выживших офицеров. Правда, был еще капитан корабля мооскаавских каперов, но он схлопотал в грудь две картечины из фальконета, так что сейчас ему было не до командования. Лекари, как обычно они любят это делать в подобных случаях, спихнули ответственность за жизнь этого человека на богов.
В общем, весь груз забот о немалом количестве солдат и моряков лег на плечи Ренки.
А еще важный момент — распределение добычи. Тут тоже было необходимо сразу обозначить некие границы во избежание скандалов и новых драк. Ибо кое-кто уже, добивая, к примеру, кредонских раненых, попутно не забывал обшаривать их карманы. Да и «свои» убитые едва ли могли избежать подобной участи — мертвым деньги уже не нужны. Но вот их товарищам…
— Маэстро Лии, — обратился Ренки к своему недавнему напарнику по решительной атаке на врага. — Поскольку кредонцы так и не сумели выбить вас с вашего корабля, он не может считаться нашей добычей. Полагаю, вам стоит отрядить человек пять, которые проследят за сохранностью казны и груза. Да и за корабельным имуществом стоит присмотреть, хорошему боцману только дай волю — он невзначай умыкнет с чужого корабля не только канатные бухты, но и якоря с мачтами. Также, хоть мне и не пристало советовать столь опытному воину, как вы, настоятельно рекомендую осмотреть нижние палубы и трюмы на предмет возгораний. День сегодня был жарким, стреляли много, одна искра — и… Будет обидно искупаться в морской воде из-за собственной небрежности после того, как выигран такой бой. Вам, лейтенант оу Вогшаа, стоит сделать то же самое в отношении королевского фрегата, на котором вы служите, и остальных захваченных кораблей. Можете взять под свою руку человек пятнадцать-двадцать. Лучше моряков, у них больше опыта в подобных делах. А вы, второй лейтенант оу Ригнии, — обратился он к довольно пожилому офицеру в форме морского пехотинца, — берете под свое командование дюжину
