Король умер, да здравствует король! - Александр Гримм
Какая прекрасная новость, но откуда у Нодзу уверенность в том, что потомок Сасаки с лёгкостью одолеет отпрыска Миямото?
— С чего ты взял? — поинтересовался я. — Они ведь оба избранные потомки.
— Ага, оба, — скепсиса в голосе Цугимити хоть отбавляй. — А этот твой потомок тоже таскает с собой семейную реликвию?
Всё оказалось куда сложнее, чем я думал. Помимо духа самого Сасаки, Коджи достались врождённая аномалия нервной системы и любимый меч его предка — легендарный нодати «Сушильный Шест», работы мастера Нагамицу из Бидзэна. К моему удивлению, этот древний артефакт был не просто каким-то ржавым куском железа, а являлся вместилищем огромного количества намоленной Синки. При этом сам клинок, со слов Нодзу, обладал неким подобием разума и частенько подсказывал своему дорогому хозяину, куда направить смертоносное лезвие.
Высочайшая скорость нервных импульсов, кукловод в виде духа Сасаки Кодзиро и разумный меч — это те «сокровища», которыми владел избранный потомок семьи Сасаки. В отличие от него отпрыск Миямото перебивался лишь шестыми пальцами на руках да духом-наставником.
Помнится, Акихико рассказывал мне ещё о двух «сокровищах» клана Миямото, но они испокон веков хранились именно у патриарха кланы. И лишь когда избранный потомок удостаивался чести занять место главы семьи, то ему вручали загадочный трактат Пустоты и боккен самого Мусаси — как бы не тот самый, которым он раскроил черепушку Сасаки Кодзиро на приснопамятном острове.
— Наивный ты парень, — напоследок обратился ко мне Нодзу. — Если бы всё было настолько просто, то я бы лично отсёк Коджи голову. И сделал это давным-давно.
Отповедь Цугимити не то, чтобы сильно меня опечалила, ведь главной целью операции было убийство именно потомка Мусаси, а смерть Коджи являлась лишь приятным бонусом. Гибель главного наследника Сасаки не только позволила бы сильнее стравить два недолюбливающих друг друга семейства, но и помогла мне замести следы.
Раздосадованный отказом, я уже было собрался уходить, когда мечник-гигант вновь подал голос.
— Как думаешь, этот твой Миямото сильнее меня?
— Да, — и у меня были все основания для того, чтобы так считать.
Нет никаких сомнений в том, что Нодзу чертовски силён. Вот только он бы ни за что не победил Акихико с той же лёгкостью, что и шестипалый ублюдок. Возможно, старший Миямото и не сможет прикончить укомплектованного по полной программе Сасаки Коджи, но он точно его хорошенько потреплет.
Этими умозаключениями я и поделился с Нодзу, на что получил весьма странный ответ:
— Ты когда-нибудь грабил конвои?
Разве, что караваны в онлайн-играх — хотел ответить я, но сдержался. Не те нынче времена, чтобы так шутить. А между тем Нодзу поведал мне о том, как повысить наши шансы на устранение обоих избранных потомков.
Дело в том, что во время взрыва в храме Ясукуни пострадали некоторые реликвии и верхушкой духовенства было принято решение об их замене. Для этого столичные священнослужители затребовали у гудзи провинциальных храмов, чтобы те «поделились» хранящимися у них артефактами. «Просьба» была принята и в данный момент специальный охраняемый транспорт объезжал все уголки островной Японии, дабы пополнить коллекцию восстанавливающегося храма Ясукуни. И среди собранного «урожая» был один предмет, который мог помочь нам порешить обоих избранных потомков. Меч. Точнее, МЕЧ! Самый огромный из тех, что были выкованы на территории Японии, а возможно, и во всём мире. И имя ему одати Норимицу, в честь кузнеца, который его выковал. По слухам, длина этой бандуры превышала три с половиной метра, а весил исполинский меч чуть меньше пятнадцати килограммов.
До недавнего времени сей образчик гигантомании хранился в небольшом храме Кибицу, что в Окаяме под неусыпным оком тамошних каннуси, теперь же он стремительно приближался к столице. И в наших с Нодзу интересах сделать так, чтобы он не добрался до конечной точки назначения, иначе выцарапать его из загребущих лап столичных гудзи будет попросту невозможно. После недавних взрывов, во всех государственных структурах начали завинчивать гайки и во главу угла поставили тотальный надзор, а значит, если одати Норимицу попадёт в храм Ясукуни, то сторожить его будут пуще прежнего.
— И чем так примечателен этот одати, кроме размеров? — прозвучал вполне закономерный вопрос из моих уст.
— Тем, что им разрубили не одну тысячу людей. Причём не крестьян, а воинов чья посмертная Ки впиталась в толщу клинка. Одати Норимицу — не единственный меч, что способен противостоять «Сушильному Шесту», но только к нему мы можем подобраться.
В чём-то он прав. Если бы не стечение обстоятельств, то одати Норимицу и дальше бы продолжил пылиться в скромном, но хорошо охраняемом храме. Сейчас же он находился в пути, а, следовательно, был уязвим для кражи.
— Просто признай, что ты перерос свой старый меч и тебе захотелось новую игрушку, — не сумел я удержаться от подколки, хотя не сильно-то и пытался, ну не убьёт же он меня за невинную шутку.
— Не без этого, — на удивление спокойно согласился со мной Цугимити, после чего выдал ответку. — Кстати, раз уж заглянул, то навёрстывай.
И в мою сторону полетел осточертевший журнал, от содержания которого у меня до сих пор пухла голова.
— Двадцать страниц, — вдогонку припечатал исполин.
И именно в этот момент я осознал, что столь суровое наказание не соответствовало проступку. Надо было шутить про гиперкомпенсацию и крохотный член, но было уже поздно.
Глава 9
— Ты уверен, что это они? — уточнил я у Нодзу, глядя на неприметный тентованный грузовик, рядом с которым были припаркованы два микроавтобуса.
— А ты чего ожидал? Думал, будет транспарант с надписью «Осторожно, государственная собственность»? — прогудел в ответ Нодзу. — Запомни мелкота, неприметность — залог безопасности…
В чём-то здоровяк был прав. К чему привлекать лишнее внимание, когда в стране и так не всё гладко?
Вчера я впервые лично столкнулся с последствиями теракта, о которых правительство не спешило сообщать населению. Об этих инцидентах не было упоминаний ни по телевидению, ни в радиоэфире. Возвращаясь из Могры, я заметил, как несколько здоровенных лбов зажали в узком проулке группу хафу. Казалось бы, обычное
