Владимир Горбачев - Темные пространства
В тот день приют был захвачен группой «Спасемся вместе». Группа базировалась в Алкмаре и считалась весьма опасной (категория «С»). Совместное спасение, проповедуемое руководителем группы Шакьямуни Эйкеном, заключалось в торжественном коллективном самосожжении; вся предшествующая жизнь рассматривалась как прелюдия к этому замечательному акту. За сектантами велось постоянное наблюдение, но Эйкен сумел перехитрить наблюдателей. Рано утром члены группы на трех машинах, нагруженных канистрами с бензином, ворвались в ворота приюта. Специальный агент Воллерзейн, приставленный к группе, выполнил свой долг до конца: будучи тяжело раненным, он вступил в схватку с Эйкеном, в результате подоспевшая полиция сумела его задержать. Но дети и персонал приюта оказались в руках его последователей.
Как было позже установлено, решение захватить с собой «в высший лимб божественного света» слепых родилось у полубезумного руководителя группы внезапно. Намечалось, изолировав персонал, собрать детей в актовом зале, начертить вокруг собравшихся три магических круга, после чего залить помещение привезенными жидкостями, поджечь их и, произнося сакральные тексты, «перейти в иную сущность». Оставшись без своего руководителя, члены группы (самой старшей из них было 20 лет, самому юному — 15) несколько растерялись. Они не знали, надо ли им довершать задуманное без Эйкена или следует вступить в переговоры, стремясь обменять его на врачей и воспитателей. Кроме того, никто в группе не знал текстов, которые надо было произносить в торжественный момент. Обсуждение этих вопросов отсрочило трагедию, однако отсрочка в любой момент могла закончиться.
В это время к комиссару, руководившему операцией по спасению детей, подошел Кандерс и сообщил, что сейчас он выведет детей из здания; от полиции требуется не мешать, не поддаваться панике и не наделать со страху глупостей, а когда все кончится, заняться несчастными юнцами, захватившими приют. Выслушав этот бред, комиссар пожал плечами. Этот жест был расценен как разрешающий. Кандерс в сопровождении троих сотрудников подошел к воротам (здесь то и дело свистели пули — сектанты внимательно следили за осаждающими и не давали им приблизиться) — и наступила тьма.
Это была не темнота беззвездной ночи, не мрак подземелья — полицейские, не понявшие, что произошло, напрасно щелкали зажигалками: огонь обжигал, но не давал света. Голос Кандерса призвал их не двигаться и не мешать. Бойцам специального отряда ничего не оставалось, как подчиниться этому странному приказу. На протяжении примерно двадцати минут они лежали там, где их застигла тьма, прислушиваясь, переговариваясь шепотом: слышишь — кричат? да, но это не дети, это те ублюдки; похоже, молятся; да, а теперь — слышишь? где? да вот же, вот — шаги; слушай, это они возвращаются! да, и дети с ними, слышишь? Затем свет вернулся, и все увидели рядом с собой воспитанников приюта, окруживших своих спасителей. Придя в себя, полиция пошла на штурм и схватила находившихся в полной прострации сектантов.
Позднее многие расспрашивали детей об обстоятельствах их чудесного освобождения. Их спрашивали полицейские, и врачи, и журналисты, и тихие вежливые люди в штатском, и просто любопытные. К ним так настойчиво приставали, что директор наконец велел запереть двери и не пускать никого. Ему казалось, что нездоровый интерес к его воспитанникам может им повредить. Самим детям этот интерес ничуть не мешал.
Спустя неделю они рассказывали обо всем так же охотно, как и на следующий день: о том, как какие-то чокнутые парни и девчонки собрали их в зале и принялись ходить вокруг них, бормоча что-то вроде считалок, и это было жутковато, но интересно, только там довольно противно пахло, хотя некоторые находили этот запах приятным; а потом во тьме, которая всегда их окружает, появились такие светящиеся туннели, разноцветные. По этим туннелям к ним пришли господин Мартин, и Гуннар, и Томас, и Джон; они велели им взяться за руки, чтобы никто не потерялся, и повели их куда-то. А те чокнутые их не видели и даже не слышали, как они ушли! Они все еще молились, лежа на полу среди этой вонючей жидкости, которую они разлили.
В одночасье центр «Праджапати» стал мировой знаменитостью. Основателя центра и его сотрудников непрерывно снимали на видео, сотни журналистов желали взять у них интервью, показать в своих программах процедуру осмотра посетителей, а главное — процесс восхождения к саттве, и пусть эти люди — как вы их называете, обреченные? ах да, обратившиеся, — пусть они подробно расскажут, что они в данный момент чувствуют. Вот вы, господин Мюллер, что чувствуете, когда сидите в этой странной позе?
В считанные дни число желающих попасть в центр выросло в тысячи раз. С утра улица перед особняком была запружена толпой. И вот что интересно: почти никто из новых посетителей не стремился укрепить здоровье и избавиться от недугов; нет, все жаждали просветления, все желали быстро — за две недели, ну максимум за три — пробежать по ступеням совершенства и обрести ту же силу, которой владел «властелин тьмы» — кличка, придуманная кем-то из журналистов, крепко пристала к руководителю центра. Энергичные личности с горящими энтузиазмом глазами охотились за сотрудниками центра: им предлагали большие, очень большие деньги, целые состояния за секрет построения «темных пространств» — другой журналистский термин, созданный для описания событий в приюте.
Впрочем, «темными пространствами» интересовались не только маньяки; мои коллеги также настойчиво расспрашивали Кандерса о том, каким образом он добился такого эффекта. Ответ основателя центра носил весьма уклончивый характер: Кандерс заявил, что, много лет изучая йогу, тибетскую и лаосскую медицину, он значительно расширил возможности своего организма; видимо, он наделен в числе прочих и способностью превращать собственное тело в электромагнитный индуктор, воздействующий на световые волны; как это происходит, он не знает и повторить эффект не может — по всей видимости, эта способность у него появляется лишь в минуты опасности. (Кстати сказать, примерно то же он говорил и в многочисленных интервью.) Специалисты Управления решили, что руководитель центра что-то скрывает, и за особняком и его обитателями было установлено постоянное наблюдение.
В общем, с Кандерсом случилось то, что случается в жизни на каждом шагу: своим благородным и даже героическим поступком он сделал свою жизнь и жизнь своих сотрудников совершенно невыносимой.
И тогда в одно прекрасное утро особняк опустел. Сотрудники центра «Праджапати» исчезли совершенно незаметно, причем не только для истеричных дам и неудачников всех возрастов, мечтающих стать спасителями человечества, которые толпой окружали особняк — это было бы еще как-то объяснимо, — но и для профессионалов, что уж совсем ни на что не было похоже. Несколько месяцев о центре не было никаких сведений, и волна истеричного внимания спала. Но вскоре стало известно, что центр расположился в Кисслингене.
…Выключателей было целых четыре. Я повернул ближайший, и крохотная лампочка осветила пюпитр и клавиши органа. Пришлось прибегнуть к помощи следующего; на этот раз света оказалось достаточно. Я находился рядом с алтарем. Ряды скамеек уходили вдаль, к главному входу. Мысленно попросив прощения за вторжение, я двинулся по проходу между ними. Повсюду лежал толстый слой пыли: по крайней мере за последние два года никто, кроме присланных из мэрии людей, не входил сюда. Сотрудники центра не пользовались помещением собора для своих занятий; лишь изредка кто-нибудь из них бывал здесь, чтобы поиграть на органе.
На берегах Рейна сбежавшие от славы сотрудники центра вели гораздо более замкнутое существование, нежели в Голландии. Прием посетителей после некоторого перерыва, правда, возобновился, но в весьма ограниченных размерах, и вели его исключительно в маленькой часовне у самых ворот, отгородив ее от остальной территории аббатства специальным забором. Редко, очень редко кому-то из прошедших курс возвышения предлагали продолжить занятия, и лишь двое стали сотрудниками центра — это были Питер Вурмзер и Максим Путинцев. Специалисты Управления, чей интерес к центру после его загадочного исчезновения их Харлема еще возрос (центр был включен в список общин, представляющих опасность, ему была присвоена категория «В»), попытались побольше узнать о жизни сотрудников «Праджапати», используя специальные средства. И столкнулись с явлением, которое я сам наблюдал несколько минут назад: оказалось, что пространство над аббатством не пропускает электромагнитные волны. Это открытие побудило моих коллег утроить свои усилия. В аббатство зачастили водопроводчики, кровельщики, земельные агенты, садовники… Разумеется, его обитателям, ощущавшим постоянное пристальное внимание, это не могло понравиться. Передавали, что особенно был огорчен сам основатель центра. И еще передавали, что Мартин Кандерс начал быстро стареть. Немудрено — ведь ему в то время было уже за 80…
