Светлана Прокопчик - Корректировщики

Лекции здесь читали очень плотно, что Павел уже заметил по объему конспектов. Чтобы успеть, приходилось полностью сосредоточиваться на том, что говорит преподаватель. Ему стало страшновато. На блестящие способности к учебе он пожаловаться не мог, таким талантом Бог обделил его. Значит, заниматься придется куда как серьезней, чем он привык в Московье.

На перемене к нему подошла соседка Оли:

— Привет! Ты меня помнишь?

— Нет, — удивился Павел.

— Рита, — подсказала она. Уточнила: — Летний археологический лагерь в Миассе.

— Никогда там не был.

— Да? Странно… Тебя ведь Георгием зовут?

— Павел, — неохотно сказал он, уже просчитав ее нехитрую методику знакомства.

Она изобразила легкое разочарование:

— Ну извини, я ошиблась.

И вернулась на свое место. Павел покосился на Сашку.

— “Прописали” тебя, — сказал тот и пояснил: — Девчонки вежливый интерес проявили. Правда, я не понял пока, Рита общий интерес выражает или просто прислушивается, кто в их тусовке наибольшим вниманием пользуется, и пытается закадрить общего любимчика. Она считает себя красивой и мудрой, потому что на год старше остальных.

— На рожу вроде ничего. Ноги короткие, правда.

— Мне ее подружка больше нравится.

— Оля?!

— Ты ее откуда знаешь?

— Из одного места переводились. Банковское дело.

— А я че-то думал, она по программазе училась.

— Вообще-то у нас она считалась хакером номер один.

— Круто. Не, я всегда думал, что парни должны заниматься хардом, а девчонки — софтом. Девчонка-хакер — самое то, что нужно…

— Вору-медвежатнику для приятной компании, — подхватил Павел.

До конца занятий Оля так ни разу и не посмотрела в его сторону. Павлу было слегка обидно, успокаивал себя тем, что она вообще не смотрела по сторонам. Только на преподавателя. Не крутилась, не хихикала с Ритой. Время от времени нервно поправляла волосы, а Павел втайне любовался. И ловил себя на почти болезненном желании подойти сзади и самому поправить ей непослушные пряди, почувствовать их в своих руках…

29 октября 2082, четверг

Селенград

Только здесь Оля поняла, что такое находиться на своем месте. Так хорошо, как в Селенграде, ей в Московье никогда не было. Ей порой становилось страшно, настолько легко и правильно складывались отношения с людьми. Конечно, она и сама вела себя иначе, но окружение было совсем-совсем другим.

Там, в московской Академии экономики и планирования, она привыкла к разделению группы на крутых и лохушек, к тому, что девушки ненавидят друг дружку из-за ребят, подличают и плетут интриги. Там ей всегда было стыдно за свою немодную одежду, за неумение быть циничной и развязной, за то, что она девственница, в конце концов.

А здесь… Оле даже не верилось — здесь девушки думали об учебе. И на переменах обсуждали не тряпки и мальчиков, а задачки. И как-то так сложилось, что к Оле почти сразу начали обращаться за подсказками. Она старалась не отказывать, памятуя о печальном московском опыте, и была растрогана до слез, когда после первой контрольной ребята, даже имен которых она не знала, поблагодарили ее.

Конечно, ее здорово поддержала Рита. Вот кого Оля нисколько не ожидала увидеть, с робостью войдя первый раз в аудиторию, так это ее. Последний раз они виделись в летнем лагере четыре года назад. Обрадовалась несказанно. Да и другие девушки были замечательные. Наташа Володина, выглядевшая не девушкой, а молодой женщиной, — она была крупной, почти на голову выше всех ребят, и статной, — сразу взяла над новенькой шефство. Как старшая сестра. Катя Добрушина, тоже очень милая, хотя и не красавица. Еще Женя и Аня, две сестры, помешанные на турпоходах… И, главное, все всегда держались единой кучкой, Наташа бдительно следила, чтоб никто из девчонок не оказался в одиночестве.

Как— то Оля засиделась в библиотеке вместе с Наташей. Разговорились. Наташа сказала, что ее дома тоже травили -за рост, полноту, нежелание жить мещанскими интересами. А здесь все иначе потому, что в Академию почти невозможно поступить. Сюда попадают только те, кто действительно хочет учиться. Конкурс на все факультеты такой, что многие вполне сознательно поступают переводом. Потому и программа в первом семестре облегченная, что за годы существования Академии здесь привыкли к переводникам. И группы на первом курсе всегда переполненные. Наташа тоже поступала переводом, и еще несколько ребят в группе. Но на зимней сессии отсев идет страшный.

— Знаешь, я на самом деле удивилась, почему девушки не делят ребят. Ну, не обсуждают, кто на кого запал, — осторожно сказала Оля.

— А что обсуждать? Зимой один зачет не сдашь — и свободен, как фанера над Парижем. А из четырех экзаменов пересдать можно только один. Лабораторки не оформишь вовремя — недопуск к сессии. Некогда тут о личной жизни думать. Флирт до лета подождет. Все равно зима здесь такая, что особо не погуляешь.

Почти все ребята в группе были симпатичными. Особенно Оле нравился светло-пепельный Саша с брюнетской фамилией Черненко. Он рукопашным боем занимался, по фигуре в нем спортсмена за километр видно было. Колосов, тоже яркий парень. И Лосев — крупный, почти квадратный, с восточными глазами. Руслан Ходжаев — наполовину узбек, наполовину дагестанец. Только увидев Руслана, Оля поняла, каким был Ходжа Насреддин.

А потом Оля увидела Павла. Он появился в группе в тот самый день, когда Оля наконец почувствовала, что боль от разлуки начала слабеть. Ехала утром в Академию и думала, что напрасно так убивалась, что жизнь длинная, и если судьба, то Павел никуда не денется. А если не судьба, то нечего хоронить себя. Наташа еще отметила, что Оля на удивление хорошо выглядит, и в эту же минуту Оля увидела его. Это было настолько неожиданно, что ей стало неподдельно плохо, ноги совсем отказались слушаться, и дыхание перехватило. Хорошо, что он не заметил ее растерянности. И уж конечно, сразу затмил всех остальных ребят: они ж были симпатичными, а он — красивым.

— Вот это красавец, — негромко сказала Наташа. — Блин, жалко мне таких ребят.

— Почему? — удивилась Рита. — Наоборот, с такой внешностью кого угодно выбрать может.

— Вот именно. На таких бабы с десяти лет вешаются, а к пятнадцати парень привыкает, что ему все на свете за красивые глаза достается. К двадцати спивается.

Конечно, с того момента, как Павел появился в группе, Оля ни на минуту не могла расслабиться. Она старалась не оборачиваться, но в маленькое зеркальце, прилепленное к монитору, видела, что он пялится ей в затылок. Хорошо еще, что ничего ехидного по ее адресу не говорил, ограничился только требованием подсказки. Вот оно, Московье! Зачем еще нужна Пацанчик, кроме как для этого?

На перемене Рита сказала, что с Павлом знакома. Ничего удивительного, Оля успела привыкнуть, что Рита знакома со всеми интересными людьми Академии. Это все летние лагеря. Оля попросила Риту — она смелая — подойти и осторожно выяснить настроение Павла. Ну, Рита сможет построить разговор так, что сразу станет ясно: будет Павел травить ее насмешками или нет. Рита легко согласилась, а потом рассказала, что Павел поморщился, когда Рита упомянула Олю.

После занятий Оля рассказала Рите историю своей тайной любви. Специально для этого они отправились в центр, прогуляться по проспекту Алтуфьева.

— Ты все неправильно делала, — рассудила Рита. — Тебе надо было подойти и поцеловать его.

— Как — поцеловать?! — опешила Оля. — Самой?!

— Ну да, — невозмутимо кивнула Рита. — А что такого?

— Ну, знаешь… — Оля растерялась. — Он такой, а я…

— Что — ты?

— Ну, я некрасивая…

— Тебе так кажется, — уверенно сказала Рита. — Нет, конечно, в “красавицы года” ты не попадешь, но ты вполне симпатичная. А у ребят разные вкусы.

— Вот у него такой вкус, что ему нравилась моя бывшая подруга, — убито сказала Оля. — А меня он терпеть не мог. И тут — его лишь подсказки интересуют. Ты ж сама сказала, он поморщился…

— Может, у него зуб болел? — весело предположила Рита.

— Ничего у него не болело. Вот увидишь, скоро он издеваться надо мной начнет, он же знает, что я в него влюблена…

— А вот этого ему никто не позволит, — веско заявила Рита. — Здесь не те люди. Если что, я с братом своим поговорю. Павел ведь его друг. Славик напишет ему и объяснит все.

Оля раньше не подозревала, что у Павла есть друзья в Челябинске, но мало ли о чем она не подозревала?

За две недели Оля, кажется, прожила целую жизнь. Рита прочно подружилась с Павлом, Оля часто видела, как Рита подходит к нему и Саше Черненко, они втроем разговаривают и смеются. Потом Рита рассказывала, что они что-то вспоминали, всякие смешные случаи из жизни археологов и спортсменов. Насчет Олиного больного вопроса Рита сказала: Павел и не собирался высмеивать незадачливую Пацанчик. Он вообще оказался парнем воспитанным и тактичным. А потом он отколол номер.