Олег Никитин - Черный Шаман
Вадим и Ирвин затаились на самом краю открытого пространства, на склоне холма. Между ними и поселком пролегли целые ряды крошечных делянок, на которых бурно зрели какие-то злаки и другие растения. Некоторые напоминали крошечные пальмы с бодро торчащими листьями.
С двух других сторон деревню окружали фруктовые плантации.
– Смотри-ка, тут даже лавка есть, – сообщил Ирвин.
Сейчас была его очередь таращиться в бинокль, изучая объект диверсии. Однако Вадим подозревал, что поглядывает он в основном на девчонок, чья кожа в свете костров сверкала, словно смазанная жиром. Наверное, это был репеллент.
– Ты обстановку изучай, посты всякие, патрули считай, – недовольно сказал сержант. – Нечего на баб смотреть.
– Кто сказал про баб? – обиделся соратник. – Глухой, что ли, доклада не слышишь?
– Не спорь с командиром, – сурово осадил негра Вадим. – Дай сюда бинокль.
Он стал вновь оглядывать деревню, отмечая детали, на которые не обратил внимания при первом, беглом осмотре местности. Он заметил, что большая часть жителей предпочитает более пристойную одежду, чем дикари из Хендаваши. Хоть девушки и продолжали расхаживать в коротких юбчонках, теперь они были сшиты не из пальмовых листьев, а из цветастой ткани. Мужчины однозначно предпочитали брюки, подрезанные или закатанные до колен. Копий или другого оружия открыто никто не носил, также как и боевых и прочих раскрасок тела. Разве что бабки да старики, приверженцы традиций, порой мелькали в одеяниях таха, но их было немного.
Молодежь явно выбрала современный стиль.
Больше всего народа наблюдалось у кабака с провокационным названием «Хухум» – возле него даже лежало несколько мертвецки пьяных негров и порой разгорались скоротечные драки.
– Ладно, раздевайся до пояса, – приказал Вадим. – Закатай штанины до колен и обмажься грязью. Пойдешь на разведку.
– Куда? – набычился Ирвин. – И так все как на ладони, чего еще разведывать?
– Отставить базар, рядовой! – посуровел Вадим. – Пока прогуляешься по улицам, присмотришься к людям. В разговоры не вступай, костры обходи подальше, чтобы к тебе никто не пристал с допросом – кто, мол, такой и откуда. Только с самыми пьяными можешь поговорить. Будь незаметным, понял? Определи самое богатое здание в деревне, иначе мэрию. Там должен обитать этот проклятый Шаман. Затем потолкуй с капитаном судна, попросись к нему матросом.
– Зачем это? Я не хочу быть матросом, я американский солдат.
– Сейчас ты диверсант, Ирвин, – торжественно сказал Вадим. Из лекций, прослушанных на курсах ГРУ, он помнил, что воодушевление личного состава подчас важней меткой стрельбы. – А этим парням иногда приходится выполнять задачи и посложнее. Например, сутки сидеть в выгребной яме сортира, чтобы взорвать врага, когда тот придет погадить. Взорвать вместе с собой, конечно.
Ирвин посмотрел на сержанта с ужасом: неужели и ему придется так героически поступить? Вадим успокоил:
– Но твоя-то задача плевая. Капитан плавает по рекам и многое знает. Выясни у него обстановку и местонахождение Черного Шамана. Если тот отсутствует в Касонго, конечно. Да говори похуже, с ужасным прононсом. Ну, ты помнишь, как Потрясающий Пальмы выражался. Все ясно?
– Оружие брать?
– С ума сошел? Куда ты винтовку спрячешь?
– Пистолет возьму.
– Нет уж, ТТ мне самому нужен. Все, вперед, солдат. Штык-нож возьми, и ладно. Только не вздумай кого прирезать. Разве что в самом крайнем случае. Тогда сразу смывайся обратно в лес, но сначала расчлени и закопай труп.
– Где, на улице?
– За каким-нибудь домом. Сунь под барахло. Словом, действуй по обстановке. Этот опыт тебе пригодится, когда станешь мстить мафии Атланты, – добавил он, вспомнив разговор о гражданской жизни Ирвина.
Вадим дал еще несколько коротких инструкций и отправил сердитого соратника в разведку.
Ирвин пропал в зарослях, чтобы войти в поселок с восточной стороны, где как раз начинались плантации фруктовых деревьев. В течение пятнадцати минут обычный ритм жизни Касонго ничем не был нарушен, и сержант решил, что проникновение лазутчика в стан врага прошло успешно. Иначе поднялся бы порядочный шум. Ирвин, как они договаривались, должен был бы орать будто резаный все время, пока его вели к месту заключения.
Вскоре Вадим заметил рядом с освещенным участком какую-то тень, которая вела себя крайне подозрительно – кралась на цыпочках, поминутно замирала и совершала перебежки между затененными зонами. Сержант скрипнул зубами с досады – тупой солдат забыл наставления и всячески старался привлечь к себе внимание. Пока, к счастью, ему это не удавалось.
Тут диверсант, видимо, расслышал мысленные проклятия командира и понял, что таиться глупо, а потому взял себя в руки и стал с независимым видом расхаживать по деревне, подолгу таращась на освещенные окна домов. Внезапно к нему кто-то подошел, и Вадим с содроганием опознал девичьи формы. Какое-то время Ирвин с интересом слушал девушку, затем помотал головой и что-то ответил.
«Какого черта он не пошлет ее подальше? – зло подумал Вадим. – Наверное, пытается втолковать, что он – заблудившийся матрос с корабля».
Вдруг парочка скользнула в тень дома, и минут десять сержант бесновался, в панике водя биноклем по окрестностям хижины. Он уже готов был с воплями ринуться вниз, топча посевы и размахивая пистолетом, но тут знакомая фигура Ирвина лениво выползла из тени и продолжила хаотический путь по деревне.
Вскоре костры, рассеянные между хижинами, погасли, и отслеживать передвижения соратника стало невозможно. Вадим еще какое-то время поводил биноклем по темным закоулкам Касонго, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь интересное, затем съел банку сайры и задремал.
* * *Проснулся он от грубого толчка в плечо. Было еще темно, но небо на востоке уже слегка посветлело.
– Спишь, командир? – свирепо прошипел Ирвин над самым ухом. – Пока я рискую жизнью!
– Видел я, как ты рискуешь, – пробормотал Вадим, с трудом разлепляя глаза. – Кто бабу склеил? А ведь на задании был, гад.
– Тебе, значит, можно, а мне нельзя? Мы так не договаривались.
– И чем ты с ней расплатился? У тебя же бабок ни цента!
– Пообещал ананасов с плантации натаскать, – отмахнулся Ирвин. – Потом жениться и забрать с собой в Макунзу. Она и поверила, дура. Где мой мешок? Жрать хочу как собака. Все ноги сбил.
– А как же ворованные фрукты?
– Пошел к черту.
Он вцепился в банку, и Вадим благоразумно переждал процесс его насыщения – все равно разговаривать Ирвин не мог. Между тем у сержанта созрело порядочное количество вопросов.
– Что еще за легенда с Макунзой? – спросил он.
Негр зашвырнул банку в кусты и рыгнул, удовлетворенно похлопав себя по животу.
– Сейчас бы пивка... Плохо географию изучал, командир. Макунза – поселок ниже по течению Ломами. Там находится фактория местной компании «Фруктовый рай», которая и перевозит плоды на судне. Я же матрос, верно?
– И откуда ты это узнал? – насупился Вадим.
– От девчонки. Мне оставалось только поддакивать и делать вид, что я приехал с севера и завербовался на перевозку грузов. А потому ни черта не понимаю на языке таха. Твоя же была легенда, сержант! Забыл?
– Не забыл, – проворчал Вадим. – Докладывай, что узнал о Черном Шамане. Кто такой, где живет, чем зарабатывает на жизнь. Семейное положение, счета в банках, компр-материалы, отношения с коллегами по работе...
– За кого ты меня принимаешь? – обиделся Ирвин. – За Интерпол? Скажи спасибо, что узнал самое главное.
И соратник поведал о своих ночных похождениях в Касонго. Эпизод с девицей он, конечно, расписывать не стал, заботясь о душевном равновесии командира, а вот для дальнейшего рассказа красок не пожалел. По его словам выходило, что деревня кишит самыми подозрительными личностями, и приезжих среди них так много, что ни в одной хижине, кажется, не осталось свободного угла. Они собрались в поселок из окрестных деревушек и готовятся выступить на войну, как только им выдадут оружие. Ни о какой дисциплине, разумеется, понятия никто не имеет. Вслед за будущими солдатами появились и проходимцы всех мастей, так что жизни в Касонго «честной девушке» совсем не стало.
В этом месте диверсант малость сбился с темпа, прокашлялся и продолжил доклад.
Черный Шаман, или на местном наречии Мвимба-Хонго – жуткий одноглазый таха неопределенного возраста, сильный словно горилла и быстрый как антилопа гну. Он уже в пятнадцатый раз избирается мэром Касонго на общей сходке жителей, и никто не решается выставить себя как альтернативного кандидата. Потому что среди таха бытует поверье, будто Мвимба-Хонго присутствовал при сотворении Новой Либерии и даже подавал дельные советы творцу. Как зовут творца? Не помню. Но, как видно, власти над таха показалось Шаману мало, и он решил-таки покорить весь Дагон целиком. Для чего в первую очередь прогнать ненавистных киафу, что оккупировали побережье и присваивают все блага белой цивилизации. А главное, запрещают поедать деликатесную хухум.
