Дмитрий Курмаев - Игры Высоких
Сергиусу показалось, на лицо старого воина набежала тень.
– Нечего, – сказал Альком задумчиво. – Нечего…
Он вдруг повернулся и ушел не прощаясь. Сергиус некоторое время смотрел ему вслед, потом пожал плечами и заспешил вниз.
На душе у Алькома было нехорошо. То, что задумал барон, ему не нравилось. Правом ночи не пользовались уже очень давно. К чему?.. Нужна крестьянка – затащил на сеновал, и все дела. К тому же… Нет, Альком переживал не о невесте. Какая ей разница, кто первым раздвинет ноги! Наоборот, барон, пожалуй, для первого раза лучше, чем неумелый жених, который неизвестно, сможет ли толком «распечатать» молодую. Но этот маг немного нравился старому рубаке: ведь он хотел и всерьез пытался стать воином. Зачем портить свадебное торжество именно ему?..
– Нужен тебе бастард – возьми любую девку! Вон их сколько во дворе, только рады будут, – убеждал барона Альком.
Но барон остался глух к словам старого друга: ему нужна была именно эта, а не любая. И как он ее раньше не приметил?
…Свадьбу играли в доме кузнеца: у Сергиуса пока своего дома не было, только две комнаты и крохотная лаборатория в замке. Играли весело, от души. Уж на что маг не переносил вина – и то чуть-чуть пригубил. А уж гости-то отдали должное и питью, и угощению на совесть. Сергиус уже успел под крики гостей расцеловать зарумянившуюся невесту. Счастливый отец, слегка пошатываясь, поднялся на ноги со скамьи, поднял здоровенную чащу и снова провозгласил: «Горько молодым!» И тут дверь распахнулась настежь от сильного толчка.
Первым вошел мрачный Альком, следом ужом скользнул юркий, похожий на лиса управляющий. За ними толпились дружинники в броне. Сразу стало тесно, а свадебное веселье испуганно спряталось под стол…
Альком хмуро огляделся, потом бесцеремонно вытолкнул управляющего вперед:
– Говори, не тяни.
Управляющий с лисьей приклеенной улыбкой торжественно сказал:
– Господин наш, барон Мальдех, шлет поздравления и подарок молодым!
С ловкостью фокусника он откуда-то извлек кошель и высыпал на поднос горку настоящих золотых монет. Это был царский подарок. Золото большинство из присутствующих видели впервые в жизни.
– Тихо! – рявкнул Альком, обрывая разом поднявшийся гомон. Потом кивнул управляющему: – Продолжай.
Тот закашлялся, облизнул губы и продолжил уже далеко не так торжественно:
– Барон решил оказать молодым особую честь! Он позволяет невесте провести первую супружескую ночь в своей опочивальне.
Стало очень тихо. Управляющий, сочтя свой долг выполненным, юркнул, от греха, за спины стражников.
Анна сидела бледная как смерть. Сергиус смотрел вниз и нащупывал рукой нож, которым резал мясо. Чаша в руках кузнеца, с которой тот все еще стоял после своего незаконченного тоста, вдруг смялась, как лист пергамента. Красное вино пролилось на белую скатерть…
– Сядь, кузнец! – Голос Алькома был подобен реву боевой трубы.
Кузнец подчинился.
Воин подошел к молодым. Тяжелая рука легла на плечо мага.
– Это не поможет, не делай непоправимого… Она уйдет с нами, но завтра вернется. Жизнь не кончается из-за одной ночи.
Сергиус разжал пальцы, нож с громким стуком упал на пол. Альком прав… Нужно потерпеть, но… Придет час – и он спросит… Спросит за это терпение.
Анна тихонько прикоснулась к нему:
– Ты примешь меня завтра? Простишь?
Голос ее был печален. В глазах стояли слезы. Она боялась за мужа, боялась за отца, боялась того, что должно было произойти.
Сергиус, помедлив, кивнул.
– Это ты должна простить меня, – сказал он. – Я буду ждать тебя, любимая.
Анна поцеловала его в последний раз и встала.
– Идемте, ваша милость, – сказала она Алькому. – Я готова.
И она ушла…
…Сергиус ждал ее наутро. Но Анна не вернулась. Она не вернулась и на следующий день. Барон не отпускал ее. Стражники ухмылялись и гнали мага прочь, когда он попытался встретиться с Мальдехом. Они говорили, что «его милость очень занят». К ненависти и ревности в душе мага стал примешиваться страх за жену. Наконец к нему спустился Альком. Он был очень мрачен.
– Прости, – сказал он, отводя взгляд от ждущих, молящих глаз Сергиуса. – Она вернется завтра.
– Эти слова я уже слышал, – горько произнес Сергиус.
– Да, слышал… – согласился Альком. – Она вернется, обещаю. Я поговорю с бароном. А сейчас уходи.
Альком рыкнул зверем на стоявших рядом стражников и ушел проверять посты.
Сергиус же поднялся в свою лабораторию. Сел на скамью возле заваленного старыми книгами стола. Посмотрел на свои руки – руки человека, никогда не державшего меча. Если бы он был воином… Он никогда не дал бы свою Любовь в обиду. Только бы Анна вернулась… Они уедут, с первым же купеческим караваном. Уедут и забудут, как страшный сон, эти первые три дня. Только бы Анна вернулась…
Альком сидел за завтраком мрачнее, чем обычно. Он смотрел на своего старого друга и господина, с которым прошел через огонь бесчисленных сражений и битв, с которым делил последний кусок… И которому когда-то поклялся в верности. Изуродованное ударом копья лицо старого барона сейчас светилось довольством.
Барон Мальдех был очень доволен. Хороша, чертовка! Три ночи и два дня он не мог ею насытиться. Его жеребец показал, на что способен. Вот только немного побаливает: эта неумелая дуреха задела зубами. Но ничего, научится быстро. Барон взял ее всеми способами, как когда-то брал наложницу убитого им хана. Барон мечтательно улыбнулся: тогда он был очень молод. Жизнь казалась яркой, а впереди были новые победы, походы… Эта, глупая, сначала пыталась упираться, но он быстро показал ей, что желания господина надо выполнять, и выполнять хорошо.
Наверняка она понесла от него. Наверняка. Его жеребец старался. И первенец будет сын. Осечки быть не должно: у его покойной Греты первенец был сын. И эта, как ее… Анна тоже принесет ему сына.
– Ты отпустишь ее сегодня?
Мальдех улыбнулся:
– Пожалуй, да. Я уже не мальчик, надо будет передохнуть недельку… Потом, глядишь, снова призову.
Альком покачал головой:
– Тебе не кажется, что это слишком? Ты сам дал разрешение на их брак, не потребовав выкупа. Ну ладно, взял ее первым по праву ночи. А теперь что, будешь таскать ее каждый раз, когда у тебя встанет? Это… против всех законов – и людских, и божеских.
– Ерунда! – Барон небрежно махнул рукой. – Здесь все принадлежит мне, я тут и бог, и закон…
– Ты твердо решил сделать из этой девчонки свою постоянную наложницу?
– Да, – сказал Мальдех. – Она достойна этого.
В комнату вдруг без стука ворвался стражник с перепуганным лицом.
– Беда, господин!
– Что?! – Лицо барона потемнело.
Алькома охватило острое ощущение чего-то непоправимого.
– Ваша милость… Дочь кузнеца повесилась!
– Где?.. – Барон вскочил на ноги, едва не опрокинув уставленный яствами столик.
– На башне. – Стражник поспешно шарахнулся в сторону, пропуская мчавшихся к выходу барона и Алькома.
Возле башни уже толпились люди – виселица видна издалека. Мальдех, широко шагая, подошел.
– Что, дел других нет – глазеть тут? А ну, пошли! – рявкнул барон.
Стражники, давя щитами и работая копьями, принялись разгонять толпу. Альком, задрав голову, долго смотрел на тоненькую светлую фигурку. «Жизнь не кончается из-за одной ночи» – вспомнил он свои слова и зло усмехнулся. Для этой глупой девочки все кончилось…
– Как она туда попала? Я же велел не выпускать ее из покоев?! – спросил барон.
Начальник стражи заметно побледнел.
– Так она просто воздухом подышать просилась, – промямлил он. – Душно, говорит, в комнатах, натоплено очень… Постою, говорит, наверху. Вот и не уследили…
– Дрянь, – с чувством произнес барон и ожесточенно сплюнул. – Она убила моего нерожденного сына. Не снимать! Пусть повисит.
Альком посмотрел в спину двинувшегося прочь господина. На миг его охватило жгучее желание ткнуть в эту спину мечом…
Взгляд Алькома зацепился за коленопреклоненную фигуру Сергиуса. Тот молился, глядя сухими неживыми глазами вверх, на свою невесту. Альком порадовался, что маг не видит его: ему нечего было сказать ни в утешение, ни в оправдание.
…Впервые в жизни Сергиус напился. Напились они с кузнецом, с его несостоявшимся тестем. Тела Анны им не отдали: начальник стражи, пряча глаза, сказал, что барон запретил вынимать несчастную из петли. И Анна до сих пор качалась на злом ветру тряпичной куклой. Жирные наглые вороны уже исклевали ей лицо…
– Зачем, зачем она так? – плакал кузнец, размазывая по лицу пьяные слезы. – Что он с ней такого сотворил?
– Не знаю, – сказал маг.
Сергиус внимательно смотрел в чашу с вином, словно надеялся увидеть там ответ. Что сделал с его Любовью этот старый боров? Как сломал в ней желание жить?
Его Любовь убили… Надругались и убили. Что с того, что Анна сама затянула петлю на своей шее…
