Василий Головачев - Война HAАRP
– Что за режим вы включили?!
– Ничего мы не включали… генератор как работал, так и работает.
– Тогда что происходит?
– Не понимаю… мы тут ни при чём… может, нас кто-то извне облучает?
– «Стелс»! – сквозь зубы процедил Дохлый. – Вот зачем он снизу зашёл.
– Костя, маневр влево!
Самолёт круто завалился на правый борт, начиная опускаться.
– Вот он, гад! – крикнул второй пилот, тыча рукой в левую скулу прозрачного кабинного блистера.
Афанасий ничего не увидел, но почувствовал облегчение.
– Вправо и снова вниз!
Самолёт послушно повернул направо, продолжая опускаться.
– Идём под облака, делаем круг.
Летчики молча выполнили приказ.
Головокружение прошло окончательно, хотя светящиеся пятна перед глазами ещё какое-то время мешали смотреть.
– Где он?
– Над нами, – оскалился бледный штурман. – Крадётся… как ястреб!
– Сбей его, к чёртовой матери! – подсказал Дохлый.
– Связь с центром! – Афанасий уступил место второму пилоту, не снимая наушников.
Далёкий оператор радарного комплекса пограничной службы России умолк, вместо него сквозь помехи выплыл в наушниках голос дежурного в Центре управления ВГОР.
– Третьего мне! – потребовал Афанасий.
Через несколько секунд послышался голос Семёнова:
– Что за паника у вас, «сто седьмой»?
– Нас преследует «Стелс» «Б-2». Есть подозрение, что он применил какое-то излучение.
Голос командира оперативной бригады стал жестяным:
– Каким образом вы это определили?
– Нарушением физического состояния организма: мы едва не потеряли сознание.
Секундное молчание.
– Потери?
– Нет, но у всех головокружение, тошнота, приступы слепоты.
– Уходите к берегу!
– Уже сманеврировали, но он не отстаёт.
– Атакуйте!
– Понял. – Афанасий хотел передать приказ Семёнова лётчикам, но Костя сделал понятный жест, означавший: я слышал.
– Курс чистый юг, идём к Тикси! Скорость на макс!
– Есть! – отрапортовал экипаж.
Самолёт начал набирать скорость, хотя ему мешали створки открытого хвостового люка.
Преследовавший его бомбардировщик «Б-2» метнулся за ним.
– Пуск!
«Стрела» выплюнула ракету, и хотя лётчикам в кабине не было видно, куда она полетела, «Б-2» вдруг круто отвернул в сторону.
– Не нравится, сволочь?! – воскликнул второй пилот, глядя на манипуляции жёлтой звёздочки на экране заднего локатора.
Самолёт взмыл вверх, потом резко пошёл вниз, звёздочка превратилась в шарик пламени и исчезла.
– Он сбил ракету!
– Главное, что он уходит.
Захохотал Дохлый.
– Как мы его напугали, скотину!
Афанасий переглянулся с Костей: у обоих мелькнула одна и та же мысль – у бомбардировщика кончилось горючее. Но обсуждать предположение вслух не стали оба, главное было, что продолжать маленькое воздушное сражение не пришлось, противник бежал.
– Закрывайте хвост.
Афанасий вытолкал сержанта из кабины, упал на сиденье кресла в пассажирской капсуле.
– Уксус, выключайте машину.
– Зачем? – вмешался Олег. – Мы спокойно можем держать свой «угол», пока будем лететь к берегу, поддерживая процесс.
– Хорошо, поддерживайте. Что это было, парни?
– Нас накрыли высокочастотным электромагнитным излучением, – сказал Ривкин, начиная привыкать к кличке Уксус; со щёк его ещё не сошла желтизна.
– Параметры замерили?
– У нас нет для этого датчиков, кроме самолётных, но, судя по пляске характеристик «Коршуна», излучение было близким к тому, что выдаёт наш генератор.
– Может, это был «Зевс»?
– Американцы ещё не научились впихивать «Зевсы» в самолёты, мы первые.
– Я имел в виду тот корабль на границе моря Лаптевых и океана – «Ночное солнце».
– Он от нас далеко. Опять же – надо знать, где мы летим.
– Значит, нас атаковал всё-таки бомбовоз.
Никто не возразил.
Дохлый подсел к иллюминатору, заговорил о чём-то с Бугаевым.
Капитан Ширяев в разговоры не вмешивался, он пил чай.
Старлей Ривкин морщился, тёр рукой шею и смотрел на экран дистанционного управления «Коршуном».
Олег тоже не отрывал взгляда от экрана своего ноутбука, и Афанасий позавидовал его терпению: похоже, аналитик вообще не вставал с места.
На аэродроме Тикси сели в пять часов утра двадцать минут по местному времени.
С ясного неба – если не считать туманную дымку – на взлётно-посадочную полосу сыпал мелкий снежок, но это обстоятельство как раз успокаивало больше всего.
Подмосковье, г. Королёв. 29 мая, утро
События нарастали лавинообразно, и Зернов вынужден был собрать внеочередное экстренное совещание, надеясь, что короткий мозговой штурм поможет выработать правильное решение.
В девять часов утра в кабинете командующего ВГОР собрались пять высших чинов структуры, призванной обеспечивать климатическую и геофизическую безопасность страны. За круглым столом для совещаний в кабинете командующего сели начальник управления стратегических исследований и полковник Черняк, он же – зам командующего, полковник Дзюба – начальник управления анализа, Семёнов – начальник оперативно-тактического управления, и Леонсия Зорич, подполковник, глава службы контрразведки ВГОР.
Все эти люди работали вместе не один год и знали друг друга достаточно хорошо, чтобы относиться с уважением, не теряя при этом юмора.
– Прошу, Иван Захарович, – подсел к ним Зернов, одетый в безукоризненно сшитый по его полноватой фигуре серый костюм.
– Сергей Данилович, – в свою очередь посмотрел Черняк на Семёнова.
Главный оперативник ВГОР сжато, но точно доложил присутствующим о реакции его подразделения на события последних дней.
– Где «сто седьмой» сейчас? – спросил темнолицый холодноглазый Дзюба.
– Летит обратно в Москву, будет после обеда в Раменском.
– Ваше мнение о деловых качествах майора Пахомова? – спросила Леонсия Зорич, женщина сорока пяти лет, натуральная брюнетка с короткой стрижкой.
Семёнов сжал узкие прямые губы в одну полоску.
– На мой взгляд, его действия требуют поощрения. Иван Захарович, ты соблазнял майора повышением в звании. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – усмехнулся Черняк добродушно. – Жду докладную, майор действительно заслуживает подполковника.
– Я обещал ему полковника, всё-таки он боевой офицер, девять наград, боевое ранение.
– Не вижу особой разницы между под– и полковником.
Семёнов пожал плечами.
– Я буду настаивать на своём предложении.
Дзюба вдруг засмеялся.
Все посмотрели на него, кто с любопытством, кто с удивлением. Мирон Глебович смеялся очень и очень редко.
– Я сказал что-то не то? – поднял брови Семёнов, приняв смех начальника управления на свой счёт.
– Вспомнил анекдот, – сказал Дзюба, обрывая смех. – Идёт урок в школе, ученик спрашивает учителя: чем мужчина отличается от женщины? Учитель мгновенно находится: твоя мама какой размер обуви носит? Тридцать восьмой… А папа? Сорок третий… Вот видишь, разница у них между ног. Это я насчёт разницы между полковником и подполковником.
Семёнов фыркнул. Черняк улыбнулся. Зернов посмотрел на смуглолицую Леонсию Зорич.
Женщина показала приятную улыбку.
– Учитель прав.
– Всё, посмеялись? – осведомился командующий. – Тогда перейдём к делу. Меня настораживает активизация климатических репрессий. Две «третьих степени» подряд – в Баренцевом море и в море Лаптевых, с промежутком всего в двое суток. А если учесть к-атаку на Краснодарский край неделю назад, когда чуть не погорели все посевы, то вывод напрашивается печальный.
– Готовится что-то более серьёзное, – сказала Зорич.
– Согласен на все сто, – кивнул Дзюба. – Американцы тестируют свои новые «Зевсы». Порт Сан-Франциско покинул ещё один «научно-исследовательский» корабль класса «F-Y», и, судя по всему, он намеревается занять позицию в Балтийском море. В таком случае мы получим кольцо «Зевсов» и «Харпов» вокруг России, способных не только изменять погоду в отдельных регионах страны, но и влиять на континентальные разломы, инициировать вулканические извержения и так далее.
– Об этом и Паша Ратный предупреждал, – согласился Степанов.
– Но где они нанесут удар? И когда?
– Когда – понятно, как только закончат проверку взаимодействия всех своих климатических орудий, – сказал Дзюба уверенно. – А вот где…После провала своей бандитской «дипломатии» в Сирии, в Казахстане и в Белоруссии американцы готовы на всё, чтобы вернуть себе имидж ведущей державы мира. Им нужно не просто ослабление России, им нужно её полное разрушение. Поэтому ждать надо самого худшего.
– Что они могут сделать в ближайшее время?
– Ударить по Камчатке, чтобы не допустить развития района, слишком много внимания мы начали уделять Дальнему Востоку. Помните разливы Амура в две тысячи тринадцатом году? В их силах затопить все прибрежные районы дальневосточных рек, что существенно отразится на экономике и демографии всей страны. А могут «замочить» космодром Восточный, в результате чего мы сорвём все намеченные запуски.
