Василий Орехов - Железный доктор
– Вы... Ты про систему регенерации? Там боксы менять надо, ну и... я подумал, что лучше оставить их на дорогу...
– Верно рассуждаешь, нечего регенератор запакощивать до поры, – со знанием дела согласился Бандикут. – Есть у тебя все-таки ложка мозгов, а то я уж сомневался. Ладно, иди гадь, только не под самой дверью.
– Не сбежит военный? – ленивым тоном поинтересовался лысый.
– Куда еще он сбежит? Главный коридор засыпан, а в остальных он запутается, так и помрет в лабиринте. Ради всего святого, Монтрезор!
Бордер насмешливо хмыкнул.
Володя, отодвинув в сторону им же сорванную с петель дверь, вышел в коридор. Подсвечивая фонариком, убедился, что маленький сталкер не соврал и сам активно использует доступные окрестности как санузел. Долго возился с застежками скафандра, а потом, сидя орлом у полуосыпавшейся кафельной стенки, подумал: а может, в самом деле попытаться удрать? Ни Бандикут, ни тем более лысый Бордер ему совершенно не нравились. Во-первых, это были отъявленные преступники. Жестокие, хитрые, беспринципные и бесчестные. Во-вторых, они явно многое скрывали. Бандикут сначала сыпал блатным жаргоном и каким-то дядей Степой Ментом, а тут вдруг мимоходом Эдгара По процитировал... Бордер тоже не лыком шит, явно понял суть цитаты.
Интересно, а кем они были до Катастрофы? Лейтенант знал, что вживленные импланты у всех, кто находился вблизи или внутри нынешних пяти Зон, оплавились и фактически вросли в организм. А поскольку импланты в конце сороковых – начале пятидесятых ставили всем желающим подпольно и по государственным лицензиям, сталкеры могли оказаться кем угодно, от бывших сотрудников милиции или ФСБ до членов преступных группировок. Беда была в том, что Катастрофа всех уравняла: обладатели имплантов стали людьми, которые больше не могли покинуть Зону. Большинство погибло, а самые способные выжили и превратились в таких вот бордеров, бандикутов и карапетов... Нормальные ведь, наверное, люди были. Семьи имели, детишек... Карапет вон и вовсе – ученый с мировым именем. На конференции, поди, всякие ездил, симпозиумы научные. И не вовремя дома оказался. Да и эти, небось, какими-нибудь доцентами были. Хотя, может, и пришлые. С Большой земли в Пятизонье лезло полно всякой шушеры. Деньгами ведь пахнет, и немаленькими деньгами...
Нет, убегать сейчас не резон. В самом деле, заблудиться в подземных переходах и тоннелях – проще простого, лучше уж выбраться на поверхность вместе со сталкерами, а там уже разобраться, что к чему. Да и Бандикут, похоже, что-то знает о пропавших пассажирах. Может, кого-то удастся спасти?
Вернувшись, Володя обнаружил, что сталкеры не спят, шепчутся. С его появлением они замолчали, и Бандикут добродушно осведомился:
– Погадил? С облегченьицем... А у меня тут вопрос созрел, вон чего. И, кстати, ложись на матрас, не ходи как циркуль.
Военврач лег на свободный матрас, поправил его под головой, потом свернул в валик вместо подушки. Спать в скафандре было не очень удобно, но не снимать же...
– Але! – нетерпеливо окликнул маленький сталкер.
– Что за вопрос?
– Вопрос такой: а если мы эту девку найдем уже дохлую? – спросил Бандикут. – Перепадет нам чего от ее папашки?
Володя поморщился от такого неприкрытого цинизма.
– Думаю, если найдем тело и доставим за Барьер, перепадет.
– Ну да, ну да... Но ты учти, доктор-врач: чтобы никаких подстав. Если какая гадость с твоей стороны выйдет – подыхать буду, но пристрелю. Не успею я – Бордер поджарит, чё.
Лысый сталкер издал некий неопределенный сонный звук, очевидно, подтверждая слова Бандикута.
– И чтобы все наши условия, как скажем, выполнили. А то знаю я: сначала одно пообещают, потом – другое, а в результате вообще шлепнут, чтобы не рассчитываться...
Володя вздохнул и решительно сел на матрасе.
– Слушайте, – сказал он, – вы что тут, совсем одичали? Только бабки на уме. Люди же пропали! Отдыхали, плыли себе по Обскому морю – и пропали. Может, их ваши железяки уже на органы разбирают! А может, и не железяки вовсе, а...
Лейтенант осекся, а Бандикут сварливо проговорил:
– Ты продолжай, продолжай. Не железяки, а братья-сталкеры? Думаешь, обидимся? Не обидимся же, а, лысая пачка?
Бордер не отзывался – спал уже, что ли?
– Сталкеры – они всякие есть, – вещал между тем карлик. – И жить им тоже надо, и жрать, и оружие надо, и боеприпасы, и снаряга разная... А ты, доктор-врач, прежде чем нотации тут зачитывать, подумал бы: вас сюда послали туристов этих нелепых спасать? Да хренушки! Вас послали девку эту искать, потому что батя у нее – председатель Совета Федерации. Щелкнет пальцами – все должны прыгать и еще спрашивать, достаточно ли высоко прыгают. Что, скажешь, не так?
Рождественский сглотнул вставший в горле ком и промолчал. Чертов коротышка был прав – разумеется, ЧП есть ЧП, и спасательную группу послали бы в любом случае, но основополагающей задачей все равно были поиски Сухомлиной. Сразу же вспомнились слова подполковника Гончаренко в вертолете: «Сами понимаете, задача у нас не из рядовых. В случае удачи – то есть если найдем девку – всем светят звездочки и ордена. Даже если мертвую найдем, и то, наверное, что-то светит...» Подполковник рассуждал примерно так же, как и Бандикут, а военсталкеры не возражали. И чем они лучше?
– Задумался или заснул, доктор-врач? – окликнул Бандикут. – Не, не заснул, сопишь неровно... Правда глаза колет? Небось перся сюда, представляя, как выносишь на руках за Барьер прекрасную пленницу, а к тебе бежит ее благодарный папундель со звездой Героя России в руках?
– Не представлял, – сказал Володя несчастным голосом и снова лег.
На неровном потолке пещерки, с которого свисали корешки, плясали блики от фонаря. Вот так, наверное, жили первобытные люди. Ну, почти так. А сейчас – двадцать первый век через зенит перевалил, а люди как жили неандертальцами, так и живут...
– Не представлял – и молодец, – одобрил Бандикут. – Значит, не совсем ты еще сволочь, доктор-врач, хоть по башке меня, старенького старичка, стукнул, ограбил, да еще и квартерку мою попортил. А мы с лысым упырем – самые настоящие сволочи, с пробами, с печатями. Потому и веди себя с нами соответственно. Это я по-доброму предупреждаю, доктор-врач. Выпил, пожрал, расслабился...
Лейтенант отвечать не стал: лежал и по-прежнему смотрел в потолок. Хлебнул немного витаминизированной водички, отметив, что осталось маловато и скоро придется пить то, что пьют сталкеры. Сон не шел, и Володя начал было считать белых тигров, но тут беспрестанно вертевшийся, похрюкивавший и пыхтевший Бандикут снова заговорил:
– А, еще забыл важное. Ты вон чего... Нож-то мы тебе оставили, так что если вдруг решишь ночью нас... того, на Луну, значит, отправить, то крепко подумай сначала.
– Подумал, подумал уже, – сердито отозвался Володя. – Спи. Мешаешь.
– Ага, – согласился маленький сталкер и фальшиво спел противным голоском пещерного тролля:
Гутен абенд, гуте нахт,Фон энглейн бевахт,Ди зиген им траум,Дир кристкиндлейнс баум.
После этого Бандикут наконец заткнулся. Белые тигры исправно пробегали перед внутренним взором военврача, и где-то на сорок пятом – сорок шестом он стал проваливаться в сон. Сквозь дрему услыхал:
– Слушай, а ты как дверь-то выломал?
– В академии много спортом занимался. Гиревым... – лениво соврал лейтенант и мгновенно провалился в сон.
Он даже не подозревал, что в ближайшие несколько дней у него не будет больше возможности уснуть – разве что вечным сном.
Глава 5
Скелет сидел на поваленной бетонной опоре остановки общественного транспорта и смотрел на лейтенанта Рождественского, улыбаясь так залихватски, словно собирался вскочить и сплясать камаринского на потеху почтенной публике. Скелет был облачен в облезлый бронекостюм без шлема, с побелевшего черепа свисали остатки светлых волос. Рядом валялся древний, совершенно проржавевший «калашников».
Второй скелет лежал ничком у ног первого, вытянув руки вперед. Он тоже был в броннике, армган какой-то неизвестной Рождественскому модели так и остался на костях запястья, а на второй руке ярко поблескивали золотые часы. Кажется, «ролекс».
– Чего они тут?.. – спросил лейтенант, не отводя взгляда от истлевших мертвецов.
– Кто? А, Грызун с Ливнем? Место здесь дурное, доктор-врач. Ловушка, или, по-научному, аномалия. – Бандикут громко прокашлялся, отхаркнул какую-то зеленую гадость и продолжал: – В Зоне какой только хрени нету. Да ты, поди, слыхал на инструктаже, или как там у вас оно называется.
– А почему у покойников оружие не забрали? Ну и часы вон...
– А потому, доктор-врач, что ловушка непонятной природы. Оно как было-то? Я сам не видал, но мужики рассказывали. Шли по делам четверо – эти два дохляка плюс Косматый и Заяц...
– Не Заяц, а Сифон, – лениво поправил Бордер, прислонившийся к изломанному каркасу ларька с уцелевшей вывеской «Живое пиво». Лысый внимательно озирался, пока Бандикут и военврач присели отдохнуть – отслеживал местность.
