Роберт Шекли - Кровавый урожай
Он покачал головой. Тогда что-то поддерживало его дух и веру в хороший исход дела. И ему показалось, будто у него есть такая возможность, когда Стен появился в Джерси, сделал ему предложение, и он снова оказался в космосе. Но у Хобана было плохое предчувствие. В голове роились черные мысли, и то, что Норберт растерзал людей, ухудшило его настроение. Он подозревал, что впереди их ждет много смертей, — возможно, умереть придется и ему. Может, ему не придется кончать жизнь самоубийством.
С другой стороны, он может покончить со всем сейчас. Гилл в состоянии принять корабль. А Стен с Джулией не так уж нуждаются в нем…
Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что он сходит с ума. Он нужен и поэтому должен жить. Ему нечего стыдиться, но все же в глубине души поселился стыд, напоминающий ему механический процесс, которым он не в силах управлять.
Капитана очень мучило то, что его изгнали с корабля. Он сгорал от стыда, вспоминая, как судья разорвал его лицензию. Это было так ужасно, так несправедливо. Возможно, теперь у него нет надежды на восстановление в правах. Он позволил Стену уговорить себя и пустился в эту сумасшедшую авантюру, не продумав последствий. Когда он вернется на Землю — если вернется, — судьи могут не пощадить его. Возможно, он зашел слишком далеко.
Он погрузился в раздумья, и ему очень не понравился стук в дверь его каюты. Теперь, когда приземление произошло, он надеялся на несколько минут уединения. Он даже отложил необходимые записи в вахтенном журнале.
— Кто там? — спросил он.
— Член экипажа Барсук, сэр.
Хобан тяжело вздохнул. Он до сих пор не знал, почему не оставил Рыжика в тюрьме. Наконец он вспомнил, где видел его. Барсук был членом того экипажа, который потерпел аварию на астероиде, и, следовательно, свидетелем его позора.
Проклятье!
Капитану не нравился бывший заключенный: он был хитрым и не вызывал доверия. Хотя — справедливости ради — стоило признать, что пока он не причинял никаких хлопот. Да и вообще, капитану не доводилось знать людей, похожих на Рыжика. Просматривая личные дела членов экипажа, составленные другими капитанами, Хобан вычитал, что Барсук был хитрым субъектом, не соблюдал субординацию и причинял много неудобств. В делах не сообщалось об особых проступках, но в общем характеристика была отрицательной.
— Входите, член экипажа Барсук. Чего вы хотите?
— У меня есть последняя сводка из космоса, сэр.
— Но почему вы просто не положили ее на компьютер, как делаете это обычно?
— Я думал, что вы захотите ознакомиться с ней первым, сэр.
— Но почему? В ней есть что-то необычное?.
— Мне кажется, да. Наш новый радар засек на орбите очень плотное скопление железа. Я уверен, что неподалеку от нас произошла авария.
— Авария? Вы уверены?
— Отсюда не очень хорошо видно, и нельзя сказать точно, сэр, — объяснил Барсук. — Но на изображении заметны скопления металла. Они напоминают грузовой корабль или его останки.
Хобан взял радарное сообщение из рук Рыжика и поднес его к столу. Он изучал его под инфракрасным светом, потом, используя жирный карандаш, обвел изображение:
— Вы имеете в виду этот участок?
— Да, сэр.
Хобан более внимательно изучил сообщение. Он должен был признать, что у Барсука наметанный глаз. Это очень напоминало останки грузового судна, пилотируемого по орбите вокруг АР-32, и множество мелких осколков.
Возможно, решил капитан, это и есть тот корабль, которым так интересовался доктор Маковский. Хобану надо было все тщательно обдумать и рассказать Стену, когда он вернется.
— Нам надо все проверить, — сказал он. — Барсук, я хочу, чтобы вы взяли одного человека, переоделись и исследовали место кораблекрушения. Постарайтесь найти «черный ящик».
— Есть, сэр.
— И не обсуждайте это с другими членами экипажа. Возможно, авария произошла очень давно, и не надо волновать людей по пустякам.
— Так точно. Не стоит беспокоить команду по такому поводу.
Хобан кивнул, но ему не хотелось соглашаться со старым знакомым. Ему казалось более естественным спорить с ним. Но капитан решил, что это будет несправедливо. Ведь против Барсука только сплетни и его несчастливое прошлое. А взысканий ему никто не делал. И его решение доставить сообщение прямо капитану было правильным.
Барсук вернулся в отсек, где располагалась команда. Его сосед Глинт пил кофе, принесенный из офицерской кают-компании. Он вопросительно поднял глаза, когда Рыжик подошел к нему.
— Пошли, — обратился к нему Барсук, — есть работа.
Глинт допил кофе и встал:
— Что за работа?
— Произошла авария. Надо надеть костюмы для выхода в космос.
— Да? А что произошло, Рыжик?
— Расскажу по дороге, — пообещал Барсук.
Глава 31
Стен посадил челнок на расстоянии видимости от горбатой горы, которая оказалась муравейником чужих. Его было хорошо видно в видеоискатель. Гилл с Джулией стояли рядом с ним, следя за его манипуляциями.
Муравейник являлся не только самым громадным искусственным образованием планеты, но превосходил размерами даже природные образования, которые Стен здесь видел. Даже горы достигали в высоту не больше нескольких сотен метров. Муравейник, возвышающийся на тысячу метров над открытой всем ветрам плоскостью, был огромным, внушительным, окутанным темным величием. Ветры очищали его, стачивали, и чужим приходилось постоянно восстанавливать свое обиталище. Издали казалось, что несколько маленьких черных точек трудится у его стен, напоминая суетливых муравьев.
Чужие, и так скоро! Но Маковский напомнил себе, что именно к этому они и готовились…
— Надеюсь, ты все запоминаешь, Громогласный? — спросил Стен, держа кибернетического муравья на кончике пальца, чтобы тому было лучше видно.
— Я не знаю, чем занимается твой кибер, — заметила Джулия, — но я примечаю все. Я и не думала, что муравейник такой громадный. И не знала, что мы столкнемся с жителями этой планеты так скоро.
— У нас же есть ограничители, — напомнил ей Маковский.
— Конечно, — согласилась девушка. — Но работают ли они? Ведь это новейшая разработка, — она вздохнула и снова посмотрела на поверхность: — Да, могучая кучка.
— Это сооружение можно классифицировать как сверхмуравейник, — сообщил Гилл. — Он намного больше тех, которые описываются в литературе.
— Почему вы так решили? — поинтересовался Стен.
— Это, конечно, только предположение, но мне кажется, что оставшиеся в живых чужие решили объединить свои силы и соорудили один гигантский муравейник вместо множества маленьких.
— Избавив нас от необходимости размышлять о том, какой муравейник грабить, — продолжала Джулия. — Давайте пойдем туда, хорошо?
Гилл покачал головой:
— Я бы рекомендовал подождать до тех пор, пока стихнет буря.
Через плексиглас они видели, как на планете бушует шторм. Такая погода считалась обычной. Ветер яростно обрушивался на поверхность планеты. Песок и мелкие камни разлетались по равнине, как рвущиеся снаряды. Большие камни отрывались от утесов и катились по земле, словно паровые катки, управляемые берсерками. В живом потоке голубого электричества зажигались и гасли огоньки.
Под кораблем земля вздымалась и дрожала, будто ее тошнило. «Извержение вулкана, — подумал Стен, — только этого нам не хватало». Но он был спокоен. Перед тем как покинуть борт «Доломита», он принял ампулу королевского желе и сейчас чувствовал себя сильным и самоуверенным, а боль прошла.
В громкоговорителе послышались высокие статические помехи, а потом раздался голос капитана Хобана:
— Доктор Маковский? Вы меня слышите?
— Громко и отчетливо, — ответил Стен. — Что вы хотите доложить?
— Мы нашли какие-то осколки на орбите неподалеку от нас, — рапортовал капитан. — Проведя дальнейшие исследования, я обнаружил остатки грузового судна, как вы и предсказывали. Оно разлетелось на несколько кусков, и в главной секции могли остаться люди. Но я сомневаюсь, что кто-то уцелел. Кажется, авария произошла давно.
— Но вы занялись идентификацией? — поинтересовался Стен.
— Я послал двух человек для проверки, — продолжал капитан. — Если им повезет найти «черный ящик», мы сможем установить причину катастрофы.
— Докладывайте мне, как только что-то узнаете, — приказал Маковский. — Возможно, это очень важная информация.
— Знаю, сэр, и обещаю доложить вам первому. Сэр, приборы космической телеметрии и обеспечения безопасности указывают, что вы сели на потенциально нестабильную почву.
— Здесь все нестабильно, — огрызнулся Стен, — кроме скалистых обнаженных пород, на которых стоит муравейник. Ведь не хотите же вы, капитан, чтобы я приземлился прямо туда?
— Конечно не хочу, сэр. Я просто хотел указать на…
— Знаю, знаю, — проворчал Маковский. Он глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. От лекарства он испытывал внезапные вспышки ярости. Казалось, он сидит в лифте, который идет то вверх, то вниз. Так же скакало и его настроение. К тому же вернулась боль — слишком быстро. «Не обращай на нее внимания», — приказал он себе.
