Виктор Ночкин - Пищевая цепочка
— Чего?
— Убивать всех, кто силен и опасен, чтобы завладеть их телами и встать на их место. — Будда задумчиво почесался. — Ну, вот ты говорил «пищевая цепочка», помнишь? Вот и это существо будет стремиться занять положение альфа-хищника, стать вершиной пищевой цепочки. Такая в нем программа. В том и смысл — подкинуть такой подарочек супостату, пусть расхлебывает… Ну да что зря говорить? Лабораторию бросили, эксперимент до конца не довели… Думаю, после второй катастрофы опыты вовсе свернули. Может, где-то и продолжают исследования, в каком-нибудь секретном бункере, что ли. Или на Янтаре, там военсталы научников охраняют. Но не здесь. Здесь после второй аварии стало слишком опасно, много непредсказуемых факторов. Сам подумай, каково здесь будет лабораторные эксперименты устраивать.
Помолчали. Толик обдумывал слова Будды. Вообще-то непривычное это дело оказалось — обдумывать слова. Прежде Толику жилось проще, он знал, как следует поступать правильному пацану, любая ситуация представлялась четкой и простой. «Дают — бери, бьют — беги», чего ж проще? Ну, конечно, есть и другие правила — стоять за своих, не прогибаться перед чужими… и так далее. На любой случай жизни — конкретные правила. Просто выполняй их, и думать не надо. А тут странный человек Будда говорит странные слова, да еще и предлагает подумать над ними. Непривычно… но Толику понравилось, что Будда объясняет не все, так что можно дотумкать окончательно самому. Вдруг его осенило… Из бункера выбрался Мистер, вытащил масленку, расстелил на бетоне старый ватник и стал разбирать винтовку. Работал дезертир не спеша, аккуратно выкладывал отсоединенные части в строгом порядке. Он все так делал — медленно и очень правильно. Толик полюбовался работой рыжего, подумал, что сам за дробовиком не ухаживает… Заняться, что ли, оружием? Нее-ет, неохота. Это всегда успеется, лучше еще посидеть на солнышке, поболтать с Буддой. Когда еще такой случай будет? И еще такая мысль классная появилась!
— Слушай, Будда, а что ты говорил насчет способности к регенерации?
— Я такое говорил? — Толстяк, покончив с объяснениями, успел впасть в свое обычное состояние полусонной задумчивости. — А, да, правда. Там было что-то насчет регенерации, но эта лаборатория ею не занималась. Они взяли готовую разработку.
— Во! — Толик гордился собственной догадливостью. — Взяли готовую! А я слыхал, у кровососов есть такое дело: если кровососа ранить, он рану быстро залечивает, а? Это же и есть регенерация?
— Она самая. А к чему ты это?
— А может, кровососов в другой лаборатории и вывели? И регенерацию для них придумали, а этим, которые здесь, передали готовую?
— А Зона их разберет… Может, ты и прав.
Толик расстроился. Будда не оценил его мыслительные способности, а ведь какая хорошая идея! Так вот, значит, откуда вся эта дрянь в Зоне взялась! Кровососы эти, и другие. Небось удрали из секретной лаборатории после взрыва… Тут нехороший холодок пробежал у Толика между лопаток — крыса! Будда твердил, что крысу непременно нужно было убить. А что, если?.. Но додумать эту мысль Толик уже не успел — появился Гена Торец. Вид у бригадира был сосредоточенный, однако, перехватив взгляд Толика, он деланно улыбнулся и громко объявил:
— Стволы готовьте, пацаны, работа будет! Гости на подходе. Как заявятся, начнется жара.
— Какой факин жара? — крикнул со дна ямы Мистер.
— Увидишь. — Торец перестал улыбаться. — Придут гости — все узнаешь, они сами расскажут. А вы чего расселись? Вон, Мистер правильно понимает — стволом занялся, а вы?
— Ладно, — в который раз повторил Будда и неуклюже полез вниз.
Толику ничего не оставалось, кроме как последовать за собеседником. Парни пристроились рядом с Мистером и занялись оружием.
— Слушай, Будда, — снова заговорил Толик, — а чего ты все с «Макаровым»? Мог бы ствол и посолидней подобрать, а?
— Мне пистолет нравится.
— Факин недеятель, не хотеть тяжелый ствол таскать, — пояснил Мистер.
Сегодня рыжий был более разговорчив, чем обычно.
— Вы, два лох, можете брать мой факин масло. Но-но! Мало брать!
В общем, беседы не вышло, потом небо стало затягиваться тучами, упали первые капли… Пришлось убраться в провал. Настроение у Торца снова испортилось, он велел, чтобы снаружи всегда кто-нибудь караулил. Первым выпало Скрипачу. Он завернулся в плащ и снова взгромоздился на стеллаж, только теперь никакого удовольствия это не доставляло. Лес под дождем сразу сделался серым и мрачным, монотонный шорох капель убаюкивал, и вместе с тем в нем чудилось что-то зловещее, неприятное. Толик то и дело косился на ПДА, который размеренно попискивал — реагировал на «жарку» возле ямы. Стало скучно и холодно, Толик выбрался наверх и стал прохаживаться у края бетонного откоса. Когда он приближался к «жарке», датчик аномалий пищал быстрее, когда удалялся — медленнее, вот и все события.
Никто не явился сменить Толика, но тот был даже рад: пусть он отстоит день, тогда ночью ему не придется караулить. Стало вечереть, дождь прекратился, но небо по-прежнему затягивали тучи… Когда уже порядком стемнело, на мониторе возник сигнал — человек уверенно приближался к схрону. Саня Животное шагал тяжело, он тащил густо вымазанный кровью мешок. Толик сделал несколько шагов навстречу.
— На, волоки в схрон, — велел Саня, скидывая тяжелую ношу. — Еле нашел мясцо. Неладное что-то в округе делается.
— А что случилось?
— Бери мешок, идем в бункер, там всем расскажу, а то что ж по два раза одно и то же молоть…
Толик послушно поднял мокрый груз, взвалил на плечо и зашагал за Саней. В бункере уже развели костерок, дым уходил через вентиляционное отверстие, тяга была приличная. Но Животное втянул волосатыми ноздрями воздух и, как всегда, остался недоволен:
— Угорим здесь. Слышишь, бригадир, я не шучу, давайка сразу решим, чтоб огня внутри не жечь. Я думал, вы здесь сообразите навес какой снаружи. Чего же проще — перекинуть пару бревнышек с наружного края на этот пень, поверх навес устроить… — Саня махнул головой, указывая вверх — пнем он назвал бетонный цилиндр с дверью.
— Ну так тебя тут не случилось, чтоб нам указать, — буркнул Торец. — Рассказывай, чего целый день шастал?
— Расскажу. — Саня скинул промокшую накидку, поискал, куда бы пристроить, не нашел и бросил на пол. — И крючков каких для одежи не догадались приделать… Ладно, слушайте. Значит так, места здесь нехоженые, зверя должно бы много водиться, однако поблизости ни одной скотины не нашел! Пришлось отойти подальше, встретилась псевдоплоть, ее завалил. Эй, Скрипач, ты давай мяcо-тo вынимай из мешка.
— Говори, не тормози, — поощрил бригадир, — я же вижу, ты чего-то рассказать хочешь.
— Хочу. Пока бродил по округе, наткнулся на полянку. На полянке — куча собак дохлых.
— Собак? И что? — Торец почесал щетинистую щеку.
— Этой дряни здесь повсюду хватает.
— Дохлых! — со значением повторил Саня. — Трупики свежие, их совсем недавно прикончили.
— И что?
— Значит, какая-то опасная тварь здесь завелась, вот что. Напала, враз больше десятка слепых псов загрызла. Что за тварь, непонятно, следы хотел поискать, нашел только собачьи. А потом гляжу — небо хмурится, дождь будет, я и свалил оттуда. Не с пустыми же руками возвращаться, мне дичь искать нужно было. Думал, на обратном пути заверну на эту поляну, но дождь и…
— Кровосос может стаю разогнать, — заметил Будда.
— Разогнать может, — согласился Животное. — Но если ли стаю кровосос шуганет, собаки уйдут, не станут драться. Ну одну, ну двух, самое большее трех собак он задавил бы. Остальные сбежали бы, они свое место знают, против кровососа не станут биться. А на поляне, видно, побоище было.
— Может, одна стая с другой схлестнулась, — предположил Толик.
— Нет, гогда бы победитель был. Одна стая сбежала, другая осталась бы и стала жрать. Говорю же, дело нечисто. Завелась какая-то сволочь в округе… может, потому и дичи не стало?
— Но плоть ты все же добыл, — заметил Торец.
— Ага. Только шагать за ней далеко пришлось, потому и мяса мало принес. Что гости, будут ли завтра?
— Будут, — кивнул Торец, — малява пришла, они уже близко.
— Может, завтра еще на охоту схожу, — сказал Саня. Только один больше не пойду, одному стремно.
— Завтра нам, может, не до охоты станет, — покачал головой бригадир, — велено нам спешить. Что гости скажут, то и делать, и времени не терять.
***Тварь, очень отдаленно напоминающая собаку, не стала задерживаться на поляне дольше, чем требовалось на перестройку организма. Когда начался дождь, она ушла. Ее организм был очень функционален и неприхотлив — она нажралась собачатиной впрок и переваривала пишу на ходу. Под слипшейся мокрой шерстью буграми вспухали мышцы, перекатывались волнами и собирались тугими узлами в тех местах, где их не могло быть у собаки. Раны, полученные в драке, стремительно зарастали молодым розовым мясом, рубцы н шрамы длинными бороздами проступали под рыжей шерстью.
