Алекс Орлов - Ультиматум
– Слушаю вас, сэр, – отозвался тот измененным до неузнаваемости голосом.
– Есть дело, дружище.
– Всегда готов служить вам, сэр.
– Необходимо проявить небрежность, чтобы противник получил информацию о перемещении одного судна.
– Это можно сделать, сэр, однако я не гарантирую, что они предпримут какие-то действия.
– Ну что ж, понадеемся на случай… Данные на судно я тебе перешлю – оно уже в пути.
25
Десантный борт «Коперник» с грузом вооружения и двумя батальонами пехоты возвращался на свою базу. Это было передовое судно из корпуса генерала Ламберта. Остальные транспорты все еще стояли у причалов на орбитах планет, где совсем недавно велись военные действия против сепаратистов.
Приказ уходить пришел совершенно неожиданно, и Ламберт поначалу ему не поверил. Он послал в канцелярию Генерального штаба запрос, чтобы ему подтвердили приказ о возвращении на базы, и в канцелярии подтвердили, однако на вопрос, кто придет на смену пехотному корпусу, ответить не смогли.
Впрочем, скоро и этот вопрос прояснился – с Ламбертом связался генерал морской пехоты Фольер, с которым они были немного знакомы. Фольер пожаловался, что получил срочный приказ заменить Ника в его операции против сепаратистов, и поинтересовался у коллеги, с чем связана такая спешка.
Ламберт честно признался, что не знает сам и отправляется раньше основных сил корпуса, чтобы как можно скорее оказаться на базе.
Так, не дождавшись смены, он вместе с батапьоном, который понес на Вольтере самые большие потери, отправился на базу «Талкери», куда его корпус был переведен около года назад.
До этого разделения между наемниками и примарами не существовало, но позднее Ник начал замечать, что воинские части со смешанным составом расформировываются одна за другой.
Поначалу Ник особо не обращал на это внимания, полагая, что просто принимаются меры для улучшения управления войсками, однако в конце концов и он разобрался, что к чему и почему.
Примарских солдат в разговорах с наемниками больше всего поражало то, что уроженцы Равновесного Мира считали войну чем-то временным. На их планетах тоже случались заварушки, конфликты побольше и поменьше, однако проходило время и войны прекращались.
Примарам же еще на школьной скамье вбивалось в голову, что война – нечто необходимое, хоть и не очень приятное, потому что только она обеспечивает промышленности заказы, а населению – занятость. И пока фронт постоянно требует материального пополнения, застои и кризисы экономике Примарской Империи не грозят.
Понятно, что брожение умов среди солдат примарским политикам было ни к чему. Они уже раскаивались, что когда-то решили использовать дешевую наемную силу, однако теперь ничего поделать было уже нельзя и оставалось только изолировать коренных примаров от этих болтливых чужаков.
«Это их дом – им виднее», – успокаивал себя Ник, однако внутреннее недовольство в нем нарастало. Успокаивало только то, что с помощью денег, которых становилось все больше, можно было сделать для своих солдат много полезного.
В планы генерала Ламберта входило строительство в Равновесном Мире сети реабилитационных и учебных центров. Ему хотелось, чтобы наемники, у которых закончился срок контракта, больше не возвращались на эту войну и, получив хорошую специальность, находили себе применение на родине.
В небольшой тупичок, где складировались канаты, заглянул Бакстер. Несмотря на недавнюю контузию, ему снова не сиделось на месте.
– Ник, ты чего сюда забился?
– Просто отдыхаю, – пожал плечами Ламберт. – Здесь пахнет по-особому и тихо.
– Понятно. – Сержант поправил стеснявший движение медицинский корсет и вздохнул. Затем протиснулся между бухтами толстых веревок и сел рядом с Ламбертом. – Пойдем, что ли, денежки посчитаем?
– Мы же считали их на погрузке.
– Мы не точно считали, Ник. Навскидку. А денежки счет любят.
– Скажи лучше, что тебе скучно, – засмеялся Ламберт.
– Скучно, – признался сержант. – В другое время я бы личный состав жизни поучил, но после таких боев и потерь…
– Ну пошли считать, – согласился Ник и поднялся.
Они выбрались из-под крутого трапа и прошли в десантное отделение.
Все солдаты спали на подвесных койках, развесив вещи для просушки на конструкционной арматуре. От спертого воздуха слезились глаза, однако Ник был к этому привычен. Судно взяло вдвое больше людей, чем было свободных мест, к тому же у бойцов не оставалось времени привести себя в порядок – отсюда и проблемы с вентиляцией.
В хвосте транспорта располагался тридцатитонный контейнер, в котором хранился валютный запас генерала Ламберта. Двое часовых, поставленные охранять деньги, не спали.
Они заулыбались, увидев Ника, но их улыбки быстро погасли, как только из-за спины генерала показался Бакстер.
Сержант был весьма пристрастен ко всему, что касалось военной подготовки, и, случалось, устраивал бойцам настоящий «Форт-Дике». Именно от сержанта Бакстера они узнали, что это страшное слово означало учебку отряда «Корсар», находившуюся на планете Басильер.
Впрочем, благодаря таким служакам, как Бакстер, корпус генерала Ламберта нес самые малые потери среди всех специальных подразделений, выполнявших аналогичные по сложности задания.
– Как настроение? – спросил Ник.
– Нормальное, сэр! Домой идем!
– Да, домой… Можете отойти в сторонку и передохнуть, ребята, я собираюсь вскрыть этот ящик.
– Сожалею, сэр, но это невозможно, – сказал один из часовых, загораживая собой дверь.
– Но ведь я генерал Ламберт – твой командир!
– На двери печать сержанта Бакстера, сэр, и только он может вскрыть ее. Мы отвечаем перед ним за сохранность груза.
– Вот как. – Ник посмотрел на Бакстера и улыбнулся. Уроки сержанта сделали свое дело, солдаты не поддавались ни на какие провокации.
26
Пересчет поступивших в фонд сумм был закончен через полтора часа.
– Знаешь, Ник, когда я перекладываю эти тюки и мешочки, я не могу представить, что все это деньги, – признался Бакстер. – Вот тысячу монет или даже пять тысяч я понимаю и знаю, как их можно потратить. Но вот такую кучу, по-моему, просто некуда девать.
– Эх, Бакстер. – Ламберт пристроил мешок с деньгами на самый верх пирамиды и отряхнул с колен пыль. – Двести с небольшим миллионов – это совсем немного для того, что я задумал.
– А что ты задумал, командир? О больницах и школах для солдат я уже слышал, но мне кажется, ты пошел еще дальше…
– Кем ты был до военной карьеры? – спросил Ник, плотнее прикрывая стальную дверь.
– Мастером на кондитерской фабрике.
– Наверное, ты был хорошим мастером.
– Нет, генерал, кондитер из меня был никакой – меня вышибли. Но это к делу не относится. – Бакстер присел на мешки, всем своим видом показывая, что готов слушать.
– Кое-что мне не нравится, понимаешь?
– И ты хочешь все изменить?
– Я хочу попытаться. Что и как – еще не знаю, но чем дальше, тем сильнее Равновесный Мир погружается в это дерьмо. Наемничество становится все более популярным и прибыльным занятием, но те, кто возвращается домой, пусть даже с деньгами и с руками-ногами, – это уже не люди. Для них проще разрушить, чем построить. Еще тридцать лет – и мы станем придатком этой войны, если только не участником, а потом любая из этих армий сможет перешагнуть черту и начать захватывать новые районы – им ведь нужны ресурсы, война дело дорогое.
– Многие наши ребята поддержат тебя, генерал, но единственно чтобы надрать задницы примарским начальникам, которые стали относиться к нам, как к незваным гостям… А вот рассуждения о строительстве и разрушении поймут немногие.
– Это я знаю, – ответил Ник, задумчиво лохматя толстую банковскую упаковку с билетами по пять тысяч империалов. – Но даже если меня поддержат все наемники, этого будет мало. Мы всего лишь кучка – хорошо обученная и вооруженная, но кучка.
– И все равно, Ник, они нас боятся. С каждым днем это все заметнее. Боятся того, о чем мы говорим, и того, что мы уже имеем…
– Знаешь, что я скажу тебе, Бакстер?
– Что, мой генерал?
– Тот, кто попер тебя с конфетной фабрики, был прав… Ты ведь еще тот стратег, а может, даже и политик.
Бакстер засмеялся, и в этот момент дверь контейнера распахнулась и показался взъерошенный запасной радист корабля.
– Сэр! Срочно на мостик! Чрезвычайная ситуация!
Ник вскочил с мешков и, отшвырнув пачку с деньгами, побежал вслед за посыльным.
Бакстер окинул взглядом несметные сокровища, затем выбрался из хранилища и, заперев на двери все замки, опечатал ее.
– Принимайте на хранение, ребята, – сказал он, и в его голосе слышалась озабоченность.
– Ты слышал? Вроде проблемы у нас? – спросил часовой у своего напарника.
