Федор Березин - Война 2010: Украинский фронт
Местные аборигены совсем не против. То, что их спрашивают, или не спрашивают, отношения к делу не имеет. Теперь скучными доселе ночами, в коих бестолково хорошо наблюдаемы только ненужные наземному кочевнику неизмеримо удаленные солнечные шары, получается за бесплатно рассматривать, как одни мечущие жар звезды сталкиваются с другими. Правда, собирать осколки звезд не разрешено. То привилегия людей в красивой зеленой одежде, а за нарушение вполне можно угодить в те самые, используемые в поклонении древности территории. Кроме того, от присутствия русских есть прямая выгода. Когда кое-кто из безмерно уважаемых баев-офицеров вырывается на день-два из своих изобильных сгущенным молоком, северными красавицами и прочим счастьем резерваций, что-нибудь из прелестей далекой евроцивилизации может перепасть и встречным погонщикам верблюдов. Допустим, пустая, но солидольно-эн-зэ-шная солдатская фляжка, или алюминиевая миска с нуля. Русско-советские командиры не шпрэхают на местном наречии, но зато свято почитают обычаи кочевников. Еще они обожают охотиться, и палят из АКМ-мов по сайгакам, занесенным кем-то неграмотным, никогда не наблюдающим бесконечности стад вблизи, в Красную книгу. К жалости погонщиков боевых патронов им не вручают, но зато по безбрежности русской широты, могут отвалить мяса и плеснуть из фляжки обжигающе-прелестного напитка – спирта технического. Непонятно, почему расчувствовавшиеся офицеры жалуются, что в их полигонных государствах не продают обыкновенной пшеничной водки? Спирт гораздо круче, валит с ног в один миг, и к тому же – снова по слухам, и оброненным на обще-советском языке фразам – выдается офицерской братии за просто так. Эти русские военные – очень чудные люди, и вероятно больны склерозом. Палят в пустое небо бесценное – по совсем уже бредовым россказням – стоящее миллионы рублей железо, напичканное количеством пороха достаточным для глушения абсолютно всей рыбы в Балхаше, затем носятся по степи, разыскивая разлетевшиеся на солидную площадь обломки, и выдирая из них некие сверхценные, совсекретные блоки: за кои, опять же по слухам, могут переместить на жительство даже не в казахстанские, а в совсем уж холодные калымские пансионаты. Как будто нельзя было аккуратно и без суеты вынуть нужное из железяки еще до того как отправить ее взрываться в верхотуре.
Смех с этими русскими. Бормочут у костра, растолковывают местным по складам, что готовятся отражать воздушные налеты каких-то американцев. Где эти американцы? Бредят, что они даже на Луне. Совсем уж хохотно. Долетели туда на ракетах! Почти все верблюжьи пастухи в своей стадоводческой жизни натыкались на эти самые ракеты, еще до нахождения их офицерскими патрульными. Людей внутри не встречалось ни единожды. Тем более анекдотично – прямо московский журнал «Крокодил», что вроде бы на ракете они и вернулись назад. Как ту ракету после стыковки с Землей собрать? Тем более с Луной? Вон она – какая бугристая! Даже без офицерского бинокля получается рассмотреть.
Короче, со всех ракурсов жизненного предназначения, нет лучшего места на планете для ракетно-ПВО-шного полигона, чем родимый Советский Казахстан. Это с целиной прокололись, а с ракетными пусками мы первые парни в Солнечной системе. Где вы братья по коммунизму из прочих пространств Млечного Пути? Приезжайте сюда, популяем что-нибудь разом, назло антиподному империализму.
* * *…Однако в том и суть,Что здесь обратная картинаВолоколамского шоссе, точней легенды,Сочиненной, правда,Уже теперь, в лихие временаФашистского нашествия в СоюзРеспублик, тех, что делят вечно,До сей поры, наследство из бумаг,А так же танков. Но,Мы отвлеклись. Правдивая картинаХоть вовсе доказать это нельзя,Поскольку в шифрах генов человека нельзя читать,То, что случилось там, под звон мечей,А так же ломку копий,Имела ракурс несколько иной…
31. Служебный долг
Оказывается наивность, привившаяся в доисторическом советском детстве, сохраняла твердые позиции вплоть до сегодняшней поры, ибо узнав о посадке в Крыму иностранных военных самолетов, майор Забияка в течение целого часа уверенно ожидал указаний от вышестоящего командования. Только по истечении этих самых шестидесяти минут, он наконец тряхнул головой, взбалтывая бурлящую там кашу, и покинув подземное убежище направился на территорию соседнего инструкторского филиала, к своему другу капитану Логачеву.
– Здравия желаю, Витя! – сказал он, вваливаясь в кабину наведения комплекса, после преодоления двух километров протоптанной через кустарник и дыры в колючей проволоке тропы.
– Ты чего гуляешь, Николай Васильевич? – спросил его Логачев. – А вдруг, тревогу объявят? Будешь на спринтера сдавать? Что не знаешь, что твори…
– Выйди сюда, дивизионный командующий, побеседуем, – кивнул ему Забияка и шагнул из кабины назад.
Офицеры спустились вниз по штатной приставной лесенке, затем по созданным хап-способом деревянным ступеням и наконец распахнули деревянную дверь, вписанную в самодельные ворота, а потом поднялись вверх по так же хап-способом сооруженным бетонным ступеням подземного убежища. Логачев достал сигареты, предложил Забияке. Оба не торопясь закурили.
– Значит, тревоги ждешь, Витя? – спросил командир инструкторской группы комплекса С-200Д.
– Ну, да, – не слишком уверенно отозвался командир инструкторской группы комплекса С-125. – Ведь сам понимаешь…
– Что понимаю-то?
– Но ведь говорят, что на аэродроме какие-то транспорты чужие. Да и вообще, я вот лично наблюдал, что-то летает.
– Ты что, станцию включал? – вскинулся Забияка.
– Нет, я визуально видел. Вот там, с северной стороны. Честно не понял, что за марка. Но явно истребитель, – объяснил Логачев.
– Хорошо, что не включался, – кивнул Забияка.
– А разве нель…
– «Восемнадцатую» тоже не включал?
– Приданные средства разведки? Нет! Там вчера Гильманов разобрал половину системы охлаждения. Представляешь, Коля, там пчелы… точней, осы… устроили чудовищных размеров гнездо. Повылетало столько… Фильм ужасов.
– Понятненько, Виктор Степанович, не заботитесь о вверенной правительством технике, да?
– Мне ее, между прочим, не нынешнее «господарство» вручало. Эти клоу…
– Короче, хорошо, что не включался, Витя, – Забияка бросил окурок и с силой вдавил его в почву. – Теперь слушай сюда. Болтать некогда. Думаю… И даже уверен, приказа о боевой готовности мы не дождемся.
– Да, а чего?
– Не прикидывайся совсем уж наивным, Витя. В верхах сплошное предательство. Связывался по телефону с Нартовым. Сказал, ничего не предпринимать, ждать указаний, продолжать плановые занятия. И особо подчеркну, никакой повышенной готовности не объявлять. Как тебе?
– Да я в курсе, он же это самое по «громкой» доводил.
– Знаю.
– Так чего тогда звонил?
– Да, не верилось как-то. А связи, между прочим, по «мобилам»-то и нет. Как думаешь, они на всей Украине ее задавили?
– Хрен ли ее там давить, Коля.
– А что уж совсем два пальца?
– Да не с каждым же телефоном возюкаться, правильно? Достаточно задавить станции. А может спутник отсечь, честно говоря, я до конца не в курсе как такое сделать.
– Ладно, это не по нашей части – стыковки «мобилок» восстанавливать. Давай лучше обсудим то, что по нашей.
– В смысле, Коля?
– Ты, правда, не врубаешься, или решил прикинуться современным призывником-дебилом, а, Витя? Тебе не идет, ты хоть и военный-здоровенный, но…
– Чего кипятишься, а, пан майор? Чего не так?
– Слушай, Виктор, мы с тобой тертые калачи. Я тебе говорю, происходит какая-то хрень. Страну снова кидают.
– Разве впервой, Коля? Мы уж…
– В том-то и дело, что не впервой! – майор Забияка снова бросил окурок под ноги и нервно оглянулся вокруг. – Вот потому я и спрашиваю, сколько можно? Какова цель нашей службы в ПВО, а?
– Ну вот, ты в большом смысле, что ли…
– Ясная хрень, в большом! В нормальном! Так какова?
– Издеваешься над младшим по званию, да, майор Забияка? – прищурился командир инструкторской группы комплекса ближнего действия.
– Ладно, стесняешься вспомнить банальщину. Тогда я оглашу, – Забияка извлек новую сигарету.
– Чего-то ты частишь… – попытался поддеть Логачев, но тут же смолк под взглядом товарища.
– Не сбивай, – процедил Забияка втягивая дым. – Наша с тобой задача, Виктор Степанович, обеспечить мирное небо нашей Родины. Так?! Если какая-то сволота из в верхах стоящих кресел не жаждет выполнять свой долг, значит, придется нам справляться самим.
– В смысле, Коля? Ты что решил поднять бунт? Арестовать Нартова и…?
– Уймись, я что тебе – правосудие, особый отдел и прочее в одном лице? Мы просто попытаемся выполнить свой долг.
– Но каким обра…
– Что значит «каким образом»? В нашем с тобой подчинении мощнейшая техника. У моего «С-двести-Д» дальность поражения двести пятьдесят пять километров, по крайней мере, по некоторым видам целей? Разве нет?
