Юрий Корчевский - Бомбардир

– Мне не в чем признаваться, я только лечил короля!

– Мы подозреваем, что ты являешься тайным посланником московитского царя Михаила, посещал Англию, чтобы сговориться о союзе Московии и Англии в совместной войне против Испании.

– Нет, я не тайный посланник, все что я умею, это лечить, причем очень хорошо, если вы можете проверить, то я лечил сына французского короля Людовика.

Испанцы переглянулись.

– Проверка займет слишком много времени, за лекарем не будут посылать военный корабль во время войны, здесь кроется какая-то тайна. Скажи, зачем ты был в Англии, какие грамоты передал королю Якову, или послание было только на словах? О чем сговариваются московитский царь Михаил и английский король?

Я лишь пожал плечами в ответ. Такого развития события я не предполагал, могли бы спросить о состоянии здоровья короля или задать еще какие-либо вопросы, но заподозрить во мне лазутчика?..

Хотя и в самом деле некоторые основания для подозрений были. Почему за гражданским лицом отправили военный корабль в далекую страну, когда корабли нужны на войне? Стало быть‚ лицо надо доставить в целости, пушки хранят секреты лучше, чем сундуки. Опять же при мне было значительное количество золотых монет. Поди угадай за что – за лекарскую ли работу или на подкуп нужных лиц? Определенно, испанцы имеют основания для подозрений.

Испанцы посовещались, незнакомый мне тип со зловещей улыбкой пообещал завтра привести палача, ведь «испанские сапоги» разговорят любого. Меня снова увели в подвал. Похоже, завтра за меня возьмутся всерьез, что им и в самом деле стоит пригласить для неразговорчивого московита палача? Сказать я все равно ничего не смогу, так как не знаю, о чем речь, испанцы это воспримут как упорство и стойкость и будут пытать еще сильнее. В конце концов за несколько дней сделают из меня калеку. Видно, настал момент для решительных действий.

Я подошел к одному из матросов, знаками показал, что хочу его нож, тот достал клинок из ножен, повертел его передо мной и потер большим пальцем об указательный. Жест‚ понятный всем. Я снял с пальца золотое кольцо и протянул его, взамен получил нож с ножнами и сунул его за пояс. Теперь у меня был пистолет с одним зарядом и нож. Лучше умереть, чем попасть в руки палача!

Ночь прошла беспокойно, я мысленно проигрывал различные варианты, но все они были утопическими. Уж воевать испанцы умели‚ и я не думаю, что в крепости солдаты были неумехи. Ладно, ввяжемся в бой, а там будет видно. Как говорится, «бог не выдаст, свинья не съест».

Утром я проснулся бодрым, несмотря на то, что спал мало, тело было готово к схватке‚ адреналин – в крови. Как и оказалось, меня снова повели на допрос. Я старался идти медленно, исподтишка оглядывая крепость. До ворот далековато, но от горы в сторону стен и ворот был уклон, для моего плана то, что надо.

На этот раз рядом с переводчиком я увидел палача – одноглазый, с повязкой на пустой глазнице, со шрамом через всю щеку, в кожаном переднике, он только своим видом наводил страх. Сопровождающий меня солдат вышел. Вся троица сидела за столом, развалясь в креслах. Я решил использовать фактор неожиданности – выхватил пистолет и выстрелил в главного, что сидел с надменным лицом и обещал вчера пытать. От неожиданности все оцепенели, я выхватил нож и метнул его в коменданта. Нож попал очень удачно, я боялся, поскольку давно не тренировался, что он ударит ручкой или плашмя. Но нож вошел хорошо, чуть выше левой ключицы, в шею, почти по самую рукоять. Не давая опомниться, я подскочил к оседающему в кресле коменданту, выхватил из ножен его шпагу и резанул по горлу второго офицера. Захрипев, он повалился лицом на стол. В это время приоткрылась дверь, и зашел солдат; с недоумением он уставился на побоище. Не давая ему времени вытащить саблю или снять с плеча мушкет, я перепрыгнул через стол и всадил шпагу ему в живот. Резко побледнев, он упал на пол. Но я недооценил палача. Пока я занимался офицерами, он схватил какие-то железные щипцы и ударил меня. Краем глаза я успел заметить какой-то предмет, летящий мне в голову‚ и успел отклониться. Чудом железяка пролетела мимо головы и больно ударила по плечу. Второй раз атаковать меня у него не получилось: я ударил шпагой его в шею, провернув для верности. Единственный его глаз, до того пылавший злобой, помутнел, подернулся пеленой; палач упал, засучив ногами.

Бледный переводчик, не ожидавший такого поворота событий, вжался в угол. Он трясся от страха, глаза от ужаса вылезли из орбит. От греха подальше я связал его и заткнул кляпом рот. Затем раздел убитого солдата, кое-как натянул на себя его форму. Если камзол еще налез, то штаны трещали по швам, сапоги оставил свои. На голову водрузил форменную шляпу, опоясался солдатским поясом, на котором висели подсумки с порохом и пулями, подвесил к поясу солдатскую саблю в ножнах, она для меня была привычнее шпаги, взял в руки мушкет и выглянул в окно. В крепости пока было все спокойно. Поскольку звук пистолетного выстрела приглушили толстенные стены, тревоги в стане противника не наблюдалось.

Я колебался: попытаться освободить матросов с английского брига или выбираться самому? Были бы русские, я бы не сомневался, но ведь может получиться, что я прорвусь с боем ко входу в подвал, и без шума эта затея не обойдется, поднимется тревога, а команда брига может и не поддержать меня, по-моему, они уж очень легко сдались испанцам. Не получится ли так, что я останусь один на один с разъяренными испанцами? Это как сесть голой задницей в развороченный улей диких пчел. Нет, рисковать попусту не стоит, я не настолько уверен в патриотизме англичан. Еще был вариант – сразу идти к воротам, но пропуска у меня нет, пароля не знаю, солдатам незнакомо мое лицо, а наверняка в крепости они неплохо знают друг друга. Тоже неудачный вариант. Оставался еще один, к которому я склонялся, еще лежа ночью в подвале.

Я снова выглянул в окно: вдали, на плацу, маршировали солдаты, у кухни толкались несколько испанцев. Мой план касался входа в пещеру, где стоял часовой. Если это артиллерийские погреба, возможно, все сложится, как задумано, если же это вещевой или провиантский склад – я пропал.

Я вышел из комендатуры и спокойным шагом направился к двери в пещеру. Пока на меня никто не обращал внимания – ну идет себе солдат по крепости, что здесь необычного? Сердце мое колотилось, казалось, на меня обращены все взгляды, хотелось припустить бегом и приходилось сдерживать себя, раскрываться раньше времени не стоило. Я подходил к часовому ближе и ближе, наконец, когда нас разделяло метров двадцать, он забеспокоился, лица из-за низко надвинутой шляпы он разглядеть не мог, но что-то ему не понравилось – мундир ли сидел не так, или еще что-либо его встревожило, но он рявкнул что-то по-испански и снял с плеча мушкет. Я продолжал идти прежним шагом. Часовой приложил к плечу мушкет, но я был настороже и, когда грянул выстрел, упал на землю. Пуля просвистела высоко надо мной. Зато я не промахнулся: из положения лежа в стоящего человека с двадцати шагов попадет даже начинающий стрелок. Я в несколько прыжков подскочил к двери и прикладом мушкета стал сбивать замок.