Юрий Корчевский - Взорвать царя! Кромешник из будущего

Андрею стало неудобно. Да, он уложил двух разбойников, но подвигов, как Геракл, не совершал. В конце концов он не выдержал:

– Да что уж меня расписывать? Я же не Геракл или Александр Македонский!

Аглая удивленно вскинула бровки, и Андрей понял, что «прокололся». Не мог человек, едва знакомый с грамотой, знать о подвигах древних героев.

Спать они легли поздно. Андрей решил выспаться всласть, позавтракать и отправляться в путь. Дорога впереди предстояла длинная, пройдена едва третья часть пути от Москвы.

В доме царила тишина. Андрей проснулся выспавшимся, отдохнувшим и с чувством необходимости посетить туалет.

Он сходил в нужник, умылся и, возвращаясь, увидел, что у двери комнаты его уже ждет хозяин.

– Разговор есть, – начал он без предисловий, – зайдем ко мне?

Он провел Андрея в свой кабинет. Солидно обставленный заморской мебелью, кабинет был призван производить впечатление.

Оба уселись в мягкие кресла.

– Завтрак уже готов, и потому я не задержу тебя надолго. Перехожу сразу к делу. Это правда – насчет разбойников?

– Разбойники были, а подвиги – нет.

– Но разбойников ты все же убил?

– Было.

– И раны были?

– Сказки! – Андрей завернул рукав и показал руку. – Рубашку только испортили. Жаль, новая была.

Купец позвонил в колокольчик и тут же явившемуся слуге приказал:

– Принеси из лавки шелковую рубаху наилучшей выделки.

Отнекиваться Андрей не стал.

– Я предлагаю тебе перейти ко мне на службу. Дам корабль, положу хорошее жалованье. Не все же тебе офеней быть, пора в люди выбиваться.

– Отец с матушкой у меня в Новгороде, я их единственная опора и надежда. Как бросить?

– Зачем бросать? В Новгороде по торговым делам часто бывать будешь, вот и повидаешься. Твои слова о родителях мне очень даже по сердцу. Как в Библии? Чти отца своего! Весьма похвально!

Отказываться Андрею было неудобно. Предложение и в самом деле было заманчивое, не каждому такое делают.

– Я подумаю, посоветуюсь с батюшкой.

– Разумно. О нашем разговоре – никому. А теперь – за стол! Все уже проголодались, тебя ждут.

Слуга принес новую рубашку.

– Дарю! Иди переодевайся. И не благодари! Это мы тебе обязаны за Аглаю и Авдотью.

Кто был бы против? Андрей прошел в отведенную ему комнату, скинул разодранную рубаху и надел новую.

В дверь постучал слуга.

– Кушать подано! Изволь к столу, ждут!

Да, заставлять себя ждать нехорошо.

Андрей сбежал по лестнице на первый этаж в трапезную и замер на пороге. Обе женщины, а также все домочадцы хозяина были одеты нарядно, а стол просто ломился от еды и выпивки. Андрей с тоской подумал, что сегодня ему из этого дома не уйти.

И как в воду глядел. Праздничный обед продолжился до глубокой ночи. Одни перемены подавались за другими, и все с пылу с жару. Кухарки сбились с ног. Вино, пиво и хмельной стоялый мед лились рекой.

Он уже ничего не мог есть: кусок не лез в горло, живот вздулся от обильной пищи. А еду все подносили и подносили, и хозяин обижался, если гость не попробует хоть маленький кусочек. И все это происходило под многочисленные тосты.

Андрей, когда все захмелели, только делал вид, что пьет, а на самом деле лишь пригублял. Но и так в голове шумело.

К ночи хлебосольный хозяин сам уткнулся носом в тарелку с копченой белорыбицей. Слуги бережно, под руки увели, а правильнее, утащили его в опочивальню, приговаривая:

– Устал хозяин, сморило.

За хозяином разбрелись по своим комнатам домочадцы и гости.

Андрей без сил упал в постель. Нет, так объедаться нельзя, он не верблюд. И надо срочно, завтра утром уходить.

Он проснулся рано, едва начало светать, тихонько оделся и выбрался из дома.

Во дворе, под навесом стоял тарантас. Андрей отвязал свой короб, перекинул ремень через плечо, отпер калитку и вышел на улицу. Нехорошо он уходил, по-английски, не прощаясь, но по-иному не получилось бы – опять долгое застолье, выпивка. А он человек служивый, ему о деле думать надо.

Он вышел на площадь. Зазвонили колокола церквей, призывая к заутрене.

Андрей обратился к прохожему:

– Не подскажешь, где у вас причал?

– Вот в этот переулок зайди – аккурат к реке выйдешь. Там сам увидишь.

Андрей зашагал по переулку. В ту сторону, куда показал прохожий, был уклон. Вскоре в воздухе ощутилась влажность, и он вышел к реке.

Слева, у деревянных причалов стояли суда самых разных видов – от лодок до ушкуев.

Андрей обошел весь небольшой причал, пока не нашел попутное судно. И только когда судно, сбросив сходни и отдав швартовы, отчалило, он перевел дух. Собственно, он не вор, чтобы за ним погоню устраивать, но ушел как-то не по-людски. Хозяева к нему с добром, а он сбежал.

Плавание проходило спокойно. Первый день Андрей не ел вовсе, чувствуя себя сытым после вчерашнего пиршества.

Хозяин судна обеспокоился – ведь Андрей заплатил не только за провоз, но и за харч.

– Ты не болен, часом?

– Нет, чувствую себя хорошо.

– А почто не ешь? Или еда наша тебе не по вкусу?

– Не хочу. На пиру вчера был, объелся.

– А, тогда другое дело. На корабле разносолов нет, пища простая, но сытная.

Через несколько дней они добрались до Новгорода.

Андрей шел к Гермогену и размышлял: накажут его или нет? И удалась его первая поездка или оказалась провальной?

Гермоген оказался на месте. Он принял Андрея сразу, усадил напротив себя:

– Рассказывай все подробно и точно.

Рассказывать пришлось долго. Гермоген периодически прерывал, просил пояснить детали, полуприкрыв веки, кивал головой. Когда же Андрей дошел до стычки с разбойниками, недовольно скривился, но промолчал. А в конце, когда Андрей замолчал, окончив свой рассказ, неожиданно рассмеялся:

– От двух выгодных предложений отказался! Да ты, братец, бессребреник! Выбился бы в купцы, женился бы на красавице и жил бы в Москве!

Андрей покраснел. Купцом он уже был, хлебнул нелегкой доли.

Гермоген посерьезнел.

– В целом ты все сделал правильно. Думаю, на твоем месте другой, более опытный человек поступил бы так же. Моя промашка есть, и ты понял, в чем, – я не дал тебе запасного варианта. Но кто мог подумать, что боярина в застенок бросят? Жаль, очень ценный для нас человек был. Через него мы знали, что во дворе, в ближайшем царском окружении творится. Гаврилов такого доступа к царскому телу не имеет и, похоже, сам в опалу скоро попадет.

Андрей выложил на стол мешочек с деньгами.

– Вот, осталось.

– Забери, считай – твое жалованье. Даю тебе неделю отдыха, ты волен делать что хочешь. А в целом – действия твои разумные и быстрые. Рад, что не ошибся в тебе.

Андрей вышел от Гермогена с улыбкой на лице – от того, как воспринял Гермоген итоги первого задания, зависело очень многое.