Роман Злотников - Путь князя. Быть воином

Дед сидел в своем любимом кресле перед камином. Вообще-то «узилище» деда занимало целый этаж. Но самым большим помещением была каминная, служившая деду чем-то вроде кабинета. То есть кабинет у него тоже был, хотя и размером поменьше, но там он появлялся куда реже. Только если ему надо было поговорить по стационарному аппарату или что-то написать. А все остальное время он проводил в каминной, в этом самом кресле, читая или думая о чем-то своем. Вот и сейчас он о чем-то задумался, держа в одной руке чашку с остывшим иллоем, а в другой уже потухшую сигару, и даже не сразу заметил Ирайра. А когда заметил, его лицо осветилось доброй улыбкой.

— Здравствуй, мой мальчик, наконец-то ты выбрал время навестить старика…

Ирайр на мгновение замер, недоуменно уставившись на деда, а затем до него дошло, что дед даже не подозревает о его увольнении из флота…

В тот вечер Ирайр деду так и не признался. Нет, он не соврал. Просто эта тема в разговоре так ни разу и не возникла. Когда он упомянул о своей встрече с Воином, дед как-то сразу подобрался и потребовал рассказать ему все в подробностях. Когда Ирайр закончил рассказ, он некоторое время сидел в кресле, молча размышляя над чем-то своим, а затем заговорил:

— Мальчик мой, я вижу, что все произошедшее произвело на тебя сильное впечатление. И это хорошо. Хорошо, что ты до сих пор способен оценить честь и волю. Немногие в наше циничное время способны на это, но именно им надлежит в будущем вернуть нашему народу самую большую ценность, которую у него отняли, — свободу, — он вздохнул. — Об этом сейчас многие забыли, завороженные теми возможностями, тем достатком и безопасностью, которые якобы принесла народам власть узурпатора и его прихвостней, но все это временно. Ибо самым ценным, что составляет самый смысл существования настоящего человека, является его право жить свободным. И самому определять свою судьбу. Поэтому наступит день, когда, и я не сомневаюсь в этом ни минуты, ты станешь одним из тех, кому выпадет великая миссия — вернуть нашему народу его свободу!.. Но, — немного помолчав, продолжил: — Ты должен быть осторожен. Наш враг высокомерен. И это хорошо. Но он хитер и изворотлив. Он способен сбить с толку, поразить, запутать, змеей заползти в неокрепшую душу, прикинуться благородным, достойным уважения. Но это все обман. И эти подлые твари лишь притворяются благородными. Хотя, стоит признать, делают они это весьма искусно. И пусть смерть этого князя, — тут губы деда искривились в презрительной гримасе, — не обманывает тебя. Она никак не связана с тем, что произошло на Шани Эмур. Это, скорее всего, случайное совпадение… или заранее подготовленный дешевый трюк. К сожалению, эти так называемые подданные Государя слишком глубоко проникли во все поры нашего общества. Не думаю, что на Шани Эмур дело обстояло иначе. Подумай сам, откуда этот твой князь Диего мог узнать об оборонительной сети? Если даже наше разведывательное управление не подозревало об этом. А там работают настоящие профессионалы, уж можешь мне поверить! Скорее всего, на Шани Эмур были их агенты, причем достаточно высокопоставленные, и они вполне могли предотвратить подрыв мегазарядов. Конечно, если эти мегазаряды там были. Не мне тебя учить, что все, принимаемое за правду, на самом деле может иметь к правде весьма отдаленное отношение…

Разговор закончился далеко за полночь. Когда Ирайр спустился в свою комнату, его чувства пребывали в крайне расстроенном состоянии. Дед сильно поколебал его уверенность в том, что на самом деле произошло на Шани Эмур. И что решение, которое он принял, по-прежнему верное и точное. Но согласиться, что смерть князя Диего всего лишь дешевый трюк, он тоже не мог. Ирайр не менее десятка раз просматривал запись того, что произошло в зале Президиума Высшего совета обороны Шани Эмур. Как оказалось, запись сделали едва ли не в каждом доме Шани Эмур. И многие шаниэмурцы снова и снова возвращались к ней, ужасаясь и благодаря, размышляя и молясь, негодуя и вознося хвалу. И он мог бы дать руку на отсечение, что там действительно произошло нечто чудовищное, что просто не в силах понять не слишком развитый разум обычного человека. Даже если тот считает себя умным, образованным и способным мыслить…

И еще Ирайр решил: если об этом не зайдет разговор, он не скажет деду, что собрался на Игил Лайм.

На следующий день после завтрака Ирайр взял из конюшни Бретера и, выехав со двора, пустил его легкой рысью. Бретер был уже немолод (ну еще бы, именно Бретер был его первым скакуном, заменившим пони), поэтому мили через полторы он сам перешел на шаг. Но Ирайр не стал его понукать, а просто, покачиваясь в седле, неторопливо проехал по липовой алее, потом вдоль прудов, а затем, обогнув ольховую рощу, направил Бретера обратно к дому. На душе было как-то неспокойно. И он решил, что, пожалуй, не будет ждать, пока ему исполнится сорок, тридцать или даже двадцать пять лет, а отправится на Игил Лайм поскорее. Хотя бы через неделю. Он грустно усмехнулся. Долго попритворяться, что можно вернуть времена покоя и беззаботности, так и не удалось…

Когда он вернулся в дом, тот оказался наполнен топотом и гомоном. Приехали гости. А он совсем уже позабыл о тетушке и ее дочерях. Впрочем, девочки были вполне себе ничего. Старшей исполнилось двадцать два, а младшей — девятнадцать. Так что девчонки были в самом соку. И Ирайр отчего-то даже обрадовался. Не столько компании, сколько возможности задвинуть куда подальше все эти тягомотные и неподъемные мысли и проблемы и дать голове отдохнуть. Хотя бы пару дней…

Потом был обед и благопристойные разговоры. Затем Ирайр показывал родственницам оранжерею и конюшни, а ближе к вечеру мать увезла гостей в Наймонтхилл, в оперу. Ирайр ехать отказался. Он был завзятым театралом, но к опере относился довольно спокойно. Тем более что на этот раз пел второй состав. Да и, если честно, там, в конюшнях, старшенькая из сестер пару раз прижалась к нему намного теснее, чем требовали обстоятельства, а шаловливые пальчики, улучив момент, пробежались по его мошонке. Так что он подозревал, что, если отправится в оперу, ему там будет совсем не до искусства.

Вечер Ирайр провел за библиотечным терминалом, пытаясь отыскать хоть какие-то упоминания о разных случаях со Светлыми князьями. Таковых набралось не так уж много. Да и те в основном были выдержками из бульварной прессы. Создавалось впечатление, что кто-то старательно вычистил из сети любые более-менее достоверные сведения обо всем, что было с ними связано, оставив только слухи, сплетни и мусор. И это, казалось, хоть и косвенно, но подтверждало слова деда. Если людям нечего скрывать — зачем прятаться?