Михаил Ланцов - Эрик

Время идет своим чередом и рука Эрика, наконец, зажила настолько, что он смог не только вернуться к своим тренировкам по развитию мускулатуры, но и время от времени практиковаться в кузнице. Мастер Готфрид отнесся к сложившейся ситуации с пониманием и за три месяца плату не стал брать. Да и зачем? Ведь перед самым ранением он получил целых десять денариев за мешок стрекачей, которые были сделаны из отходов. Лукавый хитрец – и сытно покушал и вроде не ел. Но барон был на него не в обиде, так как тот оказал ему посильную и своевременную помощь. Но вы не подумайте, что он скис, хотя ранение и выбило парня из колеи, но масса свободного времени и наш герой оказались совершенно несовместимы. Поэтому, помимо малополезных блужданий и бесед, он вплотную занялся вопросами гигиены в том жилище, что он снимал. Да и Морриган, будучи не испорченной ценностями современного мира, мягко говоря, пованивала. И это очень, очень мягко говоря. О том, как пах он сам ему оставалось только догадываться. Увы, дорогой читатель, даже такая, казалось бы, совершенно незамысловатая задача снова упиралась в развитие промышленности и технологии Вы улыбаетесь и недоумевая от того, какая такая может быть технология в столь простом деле? А вот вы сами посмотрите – 12 век, бумагу в Европе не делают, привозная из шелка стоит огромных денег, а попу вытирать, чем собираетесь? Да, летом, да в лесу можно решить эту проблему. А в средневековом городе, где трава и деревья – раритет? Не такая уж эта и простая задача. Помогли в этом щекотливом деле, как ни странно, арабы, у которых он заказал булат. Они использовали не очень традиционное решение – кувшин, называемый ими афтафой, с помощью которого они подмывались после акта дефекации. Не очень мобильно, но вполне терпимо. Так и шло решение задач, где собственной головой, где советом, но всегда результативно. Но были не только технические трудности. Очень сложной и совершенно не технической задачей, в вопросах внедрения гигиены, оказалась Морриган. Она сопротивлялась до последнего. Ему даже пришлось выхватить саблю, когда она, зажатая в угол, попробовала убежать, и, пообещать зарубить, если она не подчинится. Сначала она ужаснулась, а потом упала на пол и заревела. Но после того, как он убрал саблю, аккуратно обнял ее и вежливо объяснил зачем все это нужно, она заставила себя раздеться и залезть в выделенный под это большой тазик. Думаете, это было внесение эротической сцены? Да черта-с два – это была демонстрация тяжелого и весьма ароматного труда. Как и предполагалось, самой страшной, во всех отношениях, была первая помывка. Бедняжка дрожала как осиновый листок, раздеваясь догола, в комнате, наедине с мужчиной. Честно говоря, она вообще очень редко раздевалась, даже при тех немногих омовениях, что она делала, стараясь оставаться в нижней одежде. А вот у парня была другая проблема – он чуть сознание не потерял от сногсшибательного аромата, который шел у нее из… ну вы поняли. А когда туда попала теплая вода, у него, у бедняжки, аж глаза заслезились. В общем, отмыл он ее до скрипящей кожи. А потом, заставил лечь на постель, и безжалостно ампутировал массивно разросшийся накопитель сногсшибательных ароматов. В этом деле ему помогла заранее припасенная бритва и кусочек мыла. Бедная женщина никогда в своей жизни даже не слышала о таких вещах, а потому, естественно, подумала, что сейчас будет секс, но, увы, не угадала. После таких ароматов Эрика совершенно не возбуждало голое тело весьма красивой и гармонично сложенной женщины. Слишком сильны были впечатления. Закончив, он выдал ей свежее, чистое белье и занялся собой. Увы, помогать она ему не стала, так как покраснела и отвернулась, увидев его голым. К ее ужасу такая процедура проходила каждый третий день.

Устойчивого результата в налаживании личной гигиены получилось добиться только ближе к зиме, не без сопротивления спутницы, которая долго воспринимала все эти помывки как форму приставания и удивлялась тому, что Эрик не переходил "к делу". Но увы, она ошибалась в своих выводах, так как наш герой думал исключительно о создании своей зоны комфорта и профилактике инфекционных заболеваний. Плюс ко всему, сознание 30-летнего мужика помогало не слетать с катушек при виде красивой, обнаженной женщины. Так что он держался, а она потихоньку начинала воспринимать все происходящее как нормальное и само собой разумеющееся. Да и отношение менялось – она стала видеть в своем спутнике не взбалмошного и озабоченного парня, а вполне зрелого мужчину, и потому ее чувства к нему прогрессировали от благодарности за спасение жизни, к уважению и почтению. С продуктами питания оказалось все намного проще и без каких-либо недоразумений. Готовили и питались у себя дома, так что пищевые отравления перестали их мучить.

Завершив целую веху в налаживании своей жизни в новом мире, Эрик перешел к очень важной задаче – поиску инструментов, так как нормального доспеха теми колотушками, что использует Готфрид, не сделать. Вы будете смеяться, но он до сих пор использовал плохенькие каменные кувалды, так как нормальных из металла еще делать не умели, а железо железом ковать будет напоминать ковку пластилина пластилином. Короче, побеседовав с одним ювелиром, барон узнал, что семья Сольвати в Венеции держит хорошую ювелирную лавку, где можно приобрести довольно прилично нефрита, он им достался как оплата одной сделки, а расходиться совсем не хочет, ибо довольно дорог и как драгоценный камень не эффектен. Сразу смекнув, что от покойного ему идет двойная польза, он решил написать письмо его семье, где описал, что их ювелирная лавка была ему рекомендована Стефаном и он желает обратиться туда, для заказа ряда кузнечных инструментов из нефрита. Там же он приводил простые чертежи с размерами и цену, которую хотел бы положить за эти изделия. С ценой он поступил хитро. Узнав, у вышеупомянутого ювелира, весь расклад, он предложил цену, которая на пятую часть меньше стоимости необработанного нефрита, но объем заказа был очень соблазнителен. Отправив с курьером письмо к семье Сольвати, он уже через неделю беседовал с их торговым эмиссаром, который привез образцы материала с целью все обговорить, заключить договор и получить задаток. Весной он уже работал в кузнице только со шлемами, его интересовала техника обработки сложных пространственных деталей в новых условиях. Уже к лету у него стали получаться превосходные наборные пространственные конструкции, например шпангельхельмы, которые Готфрид очень хвалил, ставя в пример Ульриху, все еще сидевшему на протяжке проволоки и кольчужном плетении. В июне пришли нефритовые инструменты, за которые, в общей сложности, пришлось заплатить 7 марок серебром. Огромные деньги! Бешеные деньги! Но оно того стоило, да и скинули родственники Стефана ему цену за объем заказа. Вот теперь дело пошло намного лучше и у него стали получаться "пилотки", цельнотянутые из одного куска железа. Помимо непосредственной ковки, он начал экспериментировать с термическими и химическими способами обработки. Дело в том, что булат, который ему придет, весьма не слабо подвержен ржавчине, а с этим нужно бороться.