Роман Глушков - Турнир

Было обнаружено и еще кое-что любопытное. Чтобы проверить сведения насчет невозможности выноса из зоны пакалей, я прихватил с собой всю нашу коллекцию артефактов – оба зеркальных и черный (коллекция эта изрядно поредела в Скважинске после гибели Кальтера, вместе с которым канули в бездну сразу два пакаля – белый и красный). Действительно, Фуллер говорил правду. Пеналы с артефактами лежали у меня в заднем – спинном – кармане разгрузочного жилета. И вот при пересечении барьера я почувствовал, будто некая сила схватила меня за «разгрузку» и не пускает дальше. Желая довести эксперимент до конца, я начал бороться с незримым противником, но безуспешно. Пришлось сдаться, а иначе я оторвал бы себе карман. Вынув пакали, я решил протолкнуть их через границу рукой, что у меня также не получилось. Проще было бы, наверное, засунуть их в затвердевший бетон, чем в этот непроницаемый воздух. Который сразу перестал быть для меня таковым, когда я отложил артефакты в сторону и переполз рубеж без них.

Уже в метре от границы прием радиосигналов был достаточно устойчив, и двигаться дальше не имело смысла. Спрятавшись в зарослях кустов, мы расчехлили принесенное с собой полевое оборудование и развернули станцию радиоразведки. Компактную, но вполне подходящую для той цели, которой мы намеревались достичь.

Ограниченный правилами зоны, за ее пределами Крупье воспрянул духом и начал кипучую деятельность. Его пальцы забегали по клавиатуре с такой скоростью, что, казалось, еще немного, и они задымятся. Засвистели сервомоторами миниатюрные антенны, ловя направления нужных сигналов. Заморгали десятки сенсоров и индикаторов. По экрану лэптопа одна за другой побежали строки зашифрованных программных команд и прочих технических данных. Я тоже мог бы справиться с этой работой – статус командира группы обязывал меня уметь обращаться с подобной техникой. Но, черт побери, не так стремительно и безошибочно! Операцию, на которую я затратил бы минуту, Крупье проделывал за десяток секунд. И вдобавок он успевал при этом считывать и анализировать данные еще с нескольких устройств, на лету внося в их настройки нужные коррективы.

Я, Бледный и Гробик примолкли и замерли, стараясь не отвлекать товарища, погрузившегося с головой в работу. В эти минуты от нас практически ничего не зависело. Все, что мы могли, это посматривать по сторонам. И следить за тем, чтобы себя не выдать и не дать патрульным повод броситься прочесывать местность.

– Готово, – доложил Крупье спустя примерно двадцать минут после того, как он настроился на частоты противника. – Я в их сети. Пять оперативных каналов под контролем, еще три особо секретных взломаю в ближайшие полчаса.

– Отлично, – резюмировал я. После чего взял протянутый капитаном миниатюрный наушник, вставил его в ухо и принялся слушать армейский радиоэфир. Индикаторы на мониторе подсказывали, на каком из каналов начиналась активность, и мне оставалось лишь на него переключиться.

А пока я разбирался в кодовых терминах и выражениях, которые использовали в переговорах стражи периметра, Крупье отыскал их интерактивную штабную карту. Ту, где практически в прямом эфире отслеживалось передвижение всех патрулей и иных подразделений, работающих в юго-восточном секторе зоны. Причем на карте отмечались объекты, находящиеся и снаружи, и внутри охраняемой территории. Отсутствие беспроводной связи не отражалось на работе спутников – до тех высот аномальные щупальца черного разлома не дотягивались. Мощные телекамеры контролировали с орбиты маневры этих групп. А вот им самим свериться с такой картой уже не удавалось – они не могли принять сигнал из космоса даже тогда, когда спутник пролетал аккурат над ними.

Круги от заброшенного нами американцам «камня» начали расходиться часа через два после того, как сержант Фуллер доложил командованию о своем возвращении. Кто бы сомневался, что вокруг предполагаемого шпионского лежбища поднимется нешуточная суета. И вся она транслировалась в эфире: и посредством переговоров, и в виде новых значков на оперативных картах. Чтобы видеть объективную картину происходящего, нам оставалось лишь сопоставлять звуковую и визуальную информацию, делая отметки на своей карте и терпеливо дожидаясь, когда ситуация обернется благоприятным для нас образом.

Мы находились в стороне от района поисков. И потому не опасались, что нас изловят за компанию с квестерами ЦИКа или того хуже – примут за них. Облава была развернута северо-восточнее нашего укрытия. Однако, если мы утратим осторожность, на нас все равно могут обратить внимание. Здешняя армейская группировка располагала ограниченными ресурсами – мы поняли это еще со слов Фуллера. Она могла бы полностью блокировать нужный район, если бы дело происходило в голой степи. Но на изрядно пересеченной местности, как эта, ловцам шпионов было по силам устроить разве что загонную охоту с травлей жертв, вынуждая их бежать в нужном направлении. Это была самая разумная из всех доступных воякам тактик, и я бы удивился, предприми они что-нибудь другое.

Гнать квестеров им предстояло не абы куда, а в глубь зоны – против течения текущих по каньонам рек. Это поставит шпионов перед нелегким выбором. Либо они станут отступать по дну ущелья, в котором прячутся, – но их продвижение будет сильно затруднено, либо им придется выбираться наверх и удирать по нагорью. В первом случае беглецы окажутся намного медлительнее преследователей, и те возьмут их в кольцо. Во втором они, возможно, сумеют оторваться от наземной погони, но от вертолетов им не скрыться.

В общем, командующий местной армейской группировкой генерал Беннет оправдал возложенные мной на него надежды. Он рассредоточил свои немногочисленные войска очень рационально. И организуй он охоту не на квестеров, а на нас, мне пришлось бы из кожи вон лезть, чтобы вывести свою группу из ловушки прежде, чем та захлопнется.

Доклады загонщиков шли в штаб один за другим, и мы следили по монитору, как их огромная дуга медленно движется от границы на северо-запад. Беннет отрядил для ловли шпионов сразу три вертолета. Они кружили над прочесываемой территорией, готовые сбросить десант сразу, как только вспугнутый противник себя обнаружит. Генерал наверняка жалел, что не может задействовать в этой операции кинологов, поскольку в зоне все собаки ударялись в панику и отказывались повиноваться. Нас же, наоборот, их отсутствие только радовало. Собаки могли бы испортить наш план, ведь им было без разницы, по чьим следам идти: квестеров или нашим.

Первый доклад о замеченных с воздуха предполагаемых целях прозвучал в эфире, когда цепь охотников продвинулась в глубь зоны примерно на пять километров. Вертолетчики видели трех вооруженных людей, когда те взбирались по склону каньона, намереваясь, судя по всему, скрыться в кустарнике на ближайшем нагорье.