Уродка: блуждая в потёмках истин - Геннадий Петрович Авласенко
Да и не хотелось мне почему-то этого ежа убивать. Нам, лично, он ничего плохого не сделал (во всяком случае, пока не сделал, дорогу перегородил только), а, если верить словам Корнея, редкое это животное в наших местах, и в чём-то даже симпатичное, несмотря на устрашающие свои размеры. Тем более, что он, возможно, крысятниками питается либо какими прочими вредоносными тварями? А может даже крысами, это и вообще здорово было бы!..
Я ещё раз, на этот раз куда более внимательно, взглянула на ежа. Интересно, как он вообще передвигаться может? Перекатыванием, что ли?
Но когда я задала этот вопрос Корнею, бывший контрабандист, снисходительно усмехнувшись, объяснил мне, что в данный момент ёж находится в скрученном состоянии (такая защита своеобразная), а так у него четыре лапы имеются, и довольно-таки активный способ передвижения.
– Во всяком случае, человеку от него сложно убежать на открытой местности. В лесу другое дело, там этому ежу деревья мешать будут, особенно, ежели растут скучено, – закончил своё объяснение Корней и вновь замолчал.
– Вот только от кого ёж этот защитное положение принял? – задумчиво проговорила я. – Кто ему, такому огромному, угрожать может?
– Вот это и непонятно! – с каким-то даже беспокойством в голосе отозвался Корней. – Вот это меня и беспокоит!
И он принялся настороженно озираться по сторонам.
Но вокруг было тихо. Прямо на удивление тихо, потому что в лесу полная тишина – большая редкость. Там всегда найдётся хоть какой-либо источник шума.
– А может это он нас испугался? – вслух предположила я.
– Может и нас, – задумчиво пробормотал Корней и вновь замолчал.
Затрещали неподалёку сучья, и на тракт вымахнула матёрая самка крысятника. Не обращая ни на карету, ни на ежа, ни малейшего даже внимания, она одним длиннющим прыжком пересекла тракт и мгновенно затерялась среди густого подлеска на противоположной стороне дороги.
И так быстро сие произошло, что я даже рассмотреть не успела: находился в её сумке самец или пустая она на данный момент, сумка эта…
– Наверное, гонится за ней кто-то? – вслух произнесла я.
– А вон ещё одна! – с явственно различимым беспокойством и даже с какой-то тревогой в голосе проговорил Корней. – Даже не одна… две… три даже!..
И действительно, вдалеке вновь промелькнули такие узнаваемые силуэты крысятниц. Их даже не три оказалось, значительно больше, хоть самки крысятниц – отъявленные индивидуалисты и в стаи никогда не сбиваются.
Впрочем, никакая это была не стая, просто каждая из крысятниц драпала сама по себе.
Вопрос: от кого?
В это время прямо на ежа выскочила из лесной чащи ещё одна тварь, тоже совершенно мне незнакомая. Ростом примерно с лошадь, с широкой зубастой пастью и длинным извивающимся хвостом. И не шерстью, а крупной разноцветной чешуёй вся покрытая.
Тварь эта едва не напоролась на торчащие иглы, но вовремя успела вильнуть в сторону и, обогнув ежа, тоже скрылась в противоположной стороне леса.
– Ничего не понимаю! – пробормотал Корней, провожая взглядом чешуйчатую тварь.
В голосе его всё сильнее ощущалась тревога.
Я тоже пока ничего не понимала, но тревоги никакой не испытывала. И в этом была целиком заслуга моего практически неуязвимого скафандра.
Мне просто любопытно было, от кого это все они так улепётывают, твари лесные?
Далеко впереди промелькнул такой узнаваемый силуэт росомахи, потом вновь несколько крысятниц, одна за одной. А ещё потом на тракт выбежала целая стая бульдожьих собак. И тоже, скуля и повизгивая, быстро исчезли на противоположной стороне тракта.
Неужто они крысятниц преследуют?
Не похоже на то. И не потому даже, что мерзкое, дурно пахнущее мясо крысятницы одни лишь тушканы сглодать могут, скорее всего, и крысятницы, и собаки, да и все прочие лесные твари убегают совместно от какого-то весьма и весьма опасного преследователя.
Вопрос: от кого?
Не от тушканов же, на самом деле!..
А вот, кстати, и сами тушканы. И тоже панически прут через дорогу всё в том же направлении…
– Ну и от кого они все так улепётывают? – задумчиво проговорила я.
Корней, кажется, хотел мне что-то ответить, но не успел.
Лес его опередил.
Сначала мне показалось, будто сама земля пришла в движение, а потом я смогла рассмотреть превеликое множество каких-то небольших зверушек буровато-коричневого цвета, двигающихся так плотно и слаженно, что между ними даже промежутков на земле не оставалось.
Что это за зверушки такие, я даже представления не имела, а вот Корнею, кажется, они хорошо были известны.
– Тикать надо, Повелительница! – с какой-то даже паникой в голосе выкрикнул он и, бросив взгляд на пустые козлы, длинно замысловато выругался. Потом сам быстренько взобрался на козлы и, ловко подхватив вожжи, принялся заворачивать лошадей, благо, ширина тракта это вполне позволяло.
Развернувшись, Корней вновь попридержал лошадей и вопросительно на меня посмотрел. Чего, мол, ждёшь, Повелительница?
– Езжайте! – махнула я ему рукой. – Я вас потом догоню!
Карета тронулась, вернее, не тронулась даже, а просто рванула с места. Лошади помчались вскачь и, хоть самого Корнея разглядеть было невозможно, видно было, как взлетает и вновь опускается на лошадиные спины плетёный кожаный кнут.
Ну а я, проводив взглядом карету, вновь уставилась на буро-коричневый поток, выплёскивающийся на дорогу как раз в промежутке между мной и этим скрутившимся в шар колючим великаном. Интересно, чего это Корней так запаниковал… совсем на него не похоже?…
Мне лично зверушки эти не показались особо опасными. Возможно, перекочёвка у них такая, новое место себя для проживания разыскивают…
Или тоже спасаются коллективно всё от того же невидимого пока врага, от коего чуть ранее промелькнули перед моим взором крысятницы, бульдожьи собаки и прочие лесные обитатели?
Но тут сплошной буро-коричневый поток вдруг разделился на два рукава, один из которых (тот, что пошире) потёк в сторону ежа, второй же – неожиданно быстро метнулся в мою сторону. Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась в самом центре, не потока даже, круговорота, и ощутила, как сотни этим маленьких, но удивительно проворных созданий карабкаются вверх, цепляясь за каждую мельчайшую неровность моего скафандра.
Вот это да!
И не просто карабкаются, а, буквально, вгрызаются в сверхпрочную ткань скафандра, и мне вдруг на какое-то краткое мгновение показалось, что не выдержит сейчас неуязвимый мой скафандр столь неистового натиска… и что тогда?…
– Брысь! – заорала я, взмахивая обеими руками, которые тоже оказались полностью облепленными этой буро-коричневой шевелящейся массой.
Вернее, попыталась взмахнуть,
