Звездная Кровь. Изгой III - Алексей Юрьевич Елисеев
— Храбрый легионер хочет бросить вызов неизбежному, — прошелестели серые губы Аюкана. — Что же, попытайся.
Я крепче сжал саблю, соображая, что делать. Если битвы с этим неживым чучелом я не боялся, он, как и я, был на бронзовом уровне Восхождения, то вот спасти Пипу я никак не успевал.
— Сейчас, — прошелестел враг. — Только закончу с этой бронзовой девчушкой и займусь тобой.
Он занёс булаву над девушкой, а я, наконец, решил уравнение. Быстро активировав Скрижаль, я выбрал Руну Таранный Рывок и использовал её. Этот бой проверит пределы моих собственных сил и навыков. В мгновенье ока мы оказались с Аюканом лицом к лицу.
Серые губы скривились в ухмылке, а костлявые руки опустили тяжёлую булаву, но её в сторону отвела моя сабля.
— О, — равнодушно удивился рыцарь, — Игрушечный солдатик кое в чём поднаторел?
И без паузы нанёс удар уже по мне под неожиданным углом снизу. Я успел, но…
Увернуться не получилось. Оставалось только принять удар на жёсткий блок. Сабля сломалась с жалобным звоном, я только и успел отскочить.
— Ты всего лишь мимолётная искра против вечного пламени смерти…
Серая мёртвая кожа на лице собралась складками и пошла морщинами, показались длинные, острые зубы. Я понял, что Аюкан улыбается.
От следующего удара я увернулся и отпрыгнул за многострадальную карету. Вновь просвистевшая рядом булава заставила пригнуться, но это была ошибка, к счастью, не моя, а противника. Тяжёлое оружие частично проломило деревянную стену экипажа и завязло там, давая мне время.
Я активировал экстрамерное хранилище и первое, что там обнаружил — тот самый клинок гаргульи, что разрубил пласталь моего карабина во время боя за форт дигов в Мёртвом лесу. Я тогда вырвал необычный полуторный меч из когтистой лапы некроморфа и… Попросту про него забыл! Столько всего происходило, что не было времени произвести ревизию своего имущества.
В следующий миг мне пришлось снова принять булаву альфа-некроса на жёсткий блок, но на этот раз моё оружие, похожее на обоюдоострый клинок, выдержало. Противоположная кинжальному острию сторона заканчивалась тройным игловидным шипом, очень похожим на странный коннектор, за него-то я и ухватил меч, так как ничего похожего на рукоять не было и в помине. Металл отливал глубокой изумрудной прозеленью, очень похожей на окислы. Однако глубокая зарубка на булаве Аюкана заставила меня отбросить сомнения и перейти в контратаку. Противник не уступал мне в скорости, а в мастерстве… В мастерстве обращения с оружием пусть немного, но точно превосходил. Этого «немного» чуть пару раз не хватило, чтобы раскроить мой череп тяжёлой железякой. Через несколько сшибок мы разорвали дистанцию и пошли по кругу. Пока мы кружили друг вокруг друга, я не мог не спросить:
— Ты знаешь человеческую речь. Что заставляет тебя на нас нападать?
Рыцарь Смерти сделал паузу, и на мгновение показалось, что он обдумывает мой вопрос.
— Жизнь — это всего лишь мгновенье, — сказал он, и его голос был пронизан древней мудростью. — Смерть — это неизбежный финал всего живого. Однако некоторые стремятся обмануть судьбу, чтобы продлить своё существование сверх замысла природы.
Я почувствовал прилив гнева при мысли о своих павших товарищах.
— А какое право ты имеешь решать за других?
123
— Нет никакого права, — признал он, снова оскалившись, — кроме права сильного. Тебе следовало бы понять это до того, как ты встал на первую ступень Восхождения.
За этим разменом репликами последовала новая сшибка, и она не была похожа ни на один бой из тех, в которых я участвовал раньше. Булава Аюкана двигалась с противоестественной скоростью и точностью, с гудением разрывая воздух, но я успевал либо парировать их, либо уклоняться. Наше оружие лязгало. Я тяжело дышал и, казалось, что слышал, как стонут мои мышцы и связки от запредельной скорости.
Пока мы танцевали в этом смертоносном вальсе, я в запале крикнул:
— Здесь твоё право сильного закончится!
Он рассмеялся, и этот глухой звук разнёсся эхом в тишине.
— Ты ошибаешься. Я только начал. Это ты кончишься.
С каждым парированием и ударом я чувствовал, что мои силы уходят. Сила Рыцаря Смерти была не похожа ни на что, с чем я когда-либо сталкивался, и всё же внутри меня горел огонь ярче, чем когда-либо. А ещё я понял, что от него шёл неслабый пси-фон. Я уже несколько раз попадал под подобные ментальные удары, было с чем сравнивать.
Аюкан воздействовал на всё вокруг, внушая страх. От близости такого страшного существа больше всего хотелось склониться или бежать от этого дикого ужаса во плоти без оглядки. Как только я начал уставать, ощутил это сильней. Что будет дальше? Просто оцепенею и потеряю способность сопротивляться? Кажется, я понял тактику рыцаря смерти. Он сам не устаёт, а меня решил попросту измотать, навязывая быстрый темп боя.
Мир для меня сузился до этой самой важной схватки. Пока я парировал беспощадные и стремительные атаки Аюкана, мой разум метался в поисках слабых мест в его защите или стратегии. Псионическое давление, которое он оказывал, без остановки давило на моё сознание, но я отказался поддаваться.
Шелестящий смех Аюкана вновь прорезал воздух.
— Время на моей стороне, смертный. Ты не сможешь пережить вечность.
С каждым оброненным словом этот танец смерти становился всё сложнее для меня. Со стороны наши движения были неясны для любого, кто мог быть свидетелем этой схватки — один сплошной вихрь стали и ярости. И всё же среди хаоса битвы я нашёл момент, когда смог разорвать дистанцию и сумел активировать свою Скрижаль.
— Если жизнь — всего лишь мимолетная искра, — прохрипел я, — тогда я разгоню тьму…
На использование Руны «Сияние» у меня были определённые надежды. Но вызвал лишь ещё один приступ шелестящего замогильного смеха своего противника, во время которого меня снова придавило ментальным ударом.
Я напрягал всю свою силу воли, сопротивляясь псионическому натиску Аюкана. Казалось, будто воздух превратился в густой кисель, пока я боролся за сохранение контроля над своим разумом и телом.
Глаза
