Последний наследник Триады. Том 4 - Григорий Магарыч
Подольский честно пытался подкупить всё и вся, до чего только дотягивались руки. Каждого ублюдка был готов наградить шикарным особняком, лишь бы тот дал знак людям Петра Романова о сложившемся. Но эти люди были неподкупны! Знали, что Эдуард терпеть не может сидеть под надзором. Знали, что старик ценит свободу превыше всего, чем и пользовались, ограничивая во всём.
А самое паршивое то, что Вольные ещё в первый день «визита» всё выяснили. И про связь двух братьев, Константина и Юрия Громовых. Про все договорённости с Романовыми и про «инсценированную» смерть младшего брата Шагайна на дуэли! Вольным не составило труда понять, что их просто обдурили. Их главный возвысил угрозу Шагайна на новую ступень. Целую группу выделил для работы с направлением по этому парнишке. Но им и этого оказалось мало! Они попытались заставить Подольского узнать больше, чем тот мог знать. Вынуждали работать на Центр, помогать провозке контрабанды…
— Ублюдки, — свирепо проворчал мужчина и сжал кулак.
Он не знал, что делать. Не знал, как быть. Подведёт Константина, лишится доверия Романова. Не подведёт — его силой заставят это сделать. То бишь, будет хуже. Ситуация балансирует на кончике иглы, а каждая утраченная минута приводит к неминуемой гибели.
— Что ты там бормочешь? — раздалось с другого угла кабинета. Вольный в маске оторвался от мобильника и устремил взгляд на угрюмую физиономию Подольского.
Граф не ответил, он лишь буравил глазами в свою книжку, продолжая читать. Но не прошло и часа, как его снова одёрнули. На этот раз открылась дверь. Это был ублюдок с бедной фамилией «Норкин».
— Господин Подольский, можно? — нарочито вежливо попросил контрабандист, приоткрыв дверь. А когда не услышал ответа, вошёл в кабинет своевольно. — Как ваши дела, господин, смогли выяснить что-нибудь?
Подольский промолчал. И тут же скрючился от острой боли в висках. Отдышавшись, он снова принял сидячее положение.
— Люди Шагайна отправили мне сообщение с просьбой предоставить площадку для ведения торгов, — сквозь гнев выдавил он. — Ещё вчера я выразил свою заинтересованность. Большие торги большого рода всегда интересны большим людям. Сегодня Громовы дали отмашку.
Норкин дёрнул бровью, неторопливо подошёл к графу и хлопнул его по плечу.
— И о каких торгах речь?
— Он собирается продать некоторые родовые земли, — отозвался граф. — Оплату принимает… солдатами.
— Чего ты раньше мне не сказал? — вопросил Норкин с мерзкой ухмылкой на лице. — И… есть желающие принять участие?
— Да, есть желающие, — подал голос Подольский.
— Господин Подольский, — подался вперёд Норкин. — Вы ведь понимаете, что через неделю мои люди обязаны принять непосредственное участие в данном мероприятии? Пусть знать соберёт своих лучших солдат, пусть в столице прольётся кровь. Но главное условие — наше присутствие. Вам всё ясно?
— Ясно, — выдавил граф.
— И ещё, где будут проводить сражения, господин Подольский? — с лица Норкина спало напряжение. Вольный выпрямился и чуть расправил плечи.
— На арене Юрия Громова.
— Приятно иметь с вами дело, — улыбнулся Норкин. — Ох, приятно.
Глава 8
— Соскучился я по столице.
— Не забыл взять с собой кулон? — Аристарх Оболенский поглядел на меня.
— С тех пор, как я создал кулон, он всегда со мной, господин Оболенский, — усмехнулся я, похлопав по небольшой поясной сумке.
Мы стояли на вертолётной площадке и наблюдали за краснеющим солнцем в ожидании, пока пилот даст добро на взлёт. Изредка перекидывались фразами, больше молчали. За спинами мельтешили другие сопровождающие.
— В столице сейчас опасно, — добавил столп. — Тем более для тебя, Кость. Вольные не просто так затихли.
— Не думаю, что здесь, в серой зоне, сильно безопаснее, — отозвался я. — Для меня с давних времён вошло в привычку жить в ощущении постоянной угрозы. Образ жизни такой, иначе не скажешь.
Оболенский многозначительно улыбнулся.
— Я тебя услышал. Антипов, что там с обстановкой? — обратился он к Дозорному-разведчику в полуобороте.
— Сенсоры затихли, — отозвался Антипов и поглядел на меня. — Судя по всему, вы можете вылетать, господин Староста.
— Давненько вертолётами не передвигался, — кивнул я, разминая шею. — Что ж, раз такое дело, будем прощаться.
Мой полёт в столицу был обнародован, именно поэтому я не стал использовать телепорт. Новостью о том, что княжеский род Громовых готовит сделку под названием «земля-солдаты», мы буквально поставили на уши всю общественность Империи. О моём возвращении в столицу знали многие; меня поджидали папарацци и множество любопытных глаз. И, так как при использовании артефакта не должно быть свидетелей, я решил придержать то, что никому видеть не следует.
— Не поминайте лихом, господин, — сделал шаг в мою сторону Тимофей Мышев и вытянул руку. — И удачной дороги.
— И возвращайтесь скорее, с армией профессиональных солдат, — добавил другой помощник, Леонид, и вздохнул. — А мы в свою очередь постараемся выжить до вашего возвращения.
Я кивнул.
— Верю в вас.
— Мы ведь тоже не лыком сшиты, господа, — Оболенкий с улыбкой на лице хлопнул по плечу Леонида. — Ну же, бодрее, сынок.
— Господин… и вы не смейте там умирать… — выдавил из себя третий, Виктор Моржов. — Вольные явно готовы к вашему прибытию в столицу. Уж слишком всё для них удачно складывается. Но, как вы когда-то сказали, враги сами склонят головы, когда придёт время.
— Не дождетесь, — покачал я головой и глянул на пилота. — Ко взлёту готовы?
— Так точно, господин Староста, — ответил тот.
— Тогда ускоримся, — кивнул я и направился к борту.
* * *
Слова Моржова крутились в голове до самого прибытия в Архангельск. Враг сам склонит голову, когда придёт время. Слова моего отца. Вольные обязательно склонят голову — рано или поздно. Это будет естественно.
Как и ожидалось, фотовспышки начали слепить глаза ещё до того, как я вышел из вертолёта. Люди