Адмирал Империи – 22 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Признаюсь, да… Я не знал, что 18-я «линейная» усилена дредноутами первого класса, — ответил Гаевский, тяжело вздыхая и покусывая губу.

— Тогда, может быть и не нужно так ревностно стараться исполнять столь глупые приказы старика Вишневского? — продолжал наш командующий, к своему облегчению увидевший, что Дамиан не решается на противостояние и сейчас находится в смятении. — Мне лично нечего с тобой делить, брат, все, что я хочу — просто пройти к Херсонесу-9, но никак не сражаться с тобой… Однако скажу тебе сразу, я пробьюсь к планете в любом случае, хочешь ты этого или нет. Думаю, что ты прекрасно это понимаешь…

— Что ж, — сдался-таки Дамиан Гаевский, качая головой, — я вижу, чтосейчас шансов на победу у меня нет. Есть желание, но нет достаточных сил, чтобы помешать твоей дивизии проследовать дальше. Именно так я и скажу в свое оправдание перед Вишневским, который не удосужился предоставить мне данных, какое количество русских кораблей передо мной окажется… Поэтому сейчас я прикажу своим кораблям разбить оборонительное построение и пропустить вас…

— Абсолютно правильное решение, — произнес контр-адмирал Знаменский. — Я же в со своей стороны не стану отдавать приказа на атаку твоей хоругви. По крайней мере, сейчас. Это не значит, что мы не встретимся в сражении у Херсонеса, но в данном случае я не хочу твоей гибели, брат…

— Единственное, что я буду обязан сделать, чтобы не попасть под трибунал, — между тем продолжал Гаевский, делая озабоченное лицо, — так это на протяжении всего следования твоей дивизии к центральной планете, идти рядом, якобы пытаясь атаковать и опасными маневрами отсечь твои корабли, в попытках изменить маршрут их следования…

— Этого я запретить не могу, — пожал плечами наш командующий. — Пусть только твои крейсеры не подходят слишком близко к маршевой колонне, иначе мои ребята, находящиеся у главных орудий, могут занервничать и сжечь их, как говорят русские — к чертям собачьим!

— Только для картинки, которую я после предоставлю командующему Вишневскому, — заверил польский адмирал, Знаменского, — параллельно отдавая приказ хоругви — разбить оборонительную «линию» и сформировать из нее два «конуса». — Если с моей стороны в тебя полетят потоки плазмы, не отвечать огнем, это холостые заряды малой мощности для той же самой картинки…

Адмирал-подпоручик Гаевский приказал своим кораблям пропустить дивизию Знаменского, а затем, совершая параллельное движение, продолжил сопровождать русские корабли на протяжении некоторого времени. Так две эскадры, зорко следя друг за другом, двигались достаточно долго, несколько миллионов километров, при это сохраняя между собой безопасную дистанцию.

Нашему адмиралу, конечно же, не нравилось такой соседство, но он держал руку на пульсе, четко следил за каждым мало-мальским маневром противника и знал, что как только поляки попытаются дернуться, то тут же получать по ответку, что мало не покажется. Огневая мощь русской дивизии превосходила хоругвь Гаевского почти в два с половиной раза, силовые поля наших кораблей работали на сто процентов мощности, так что любые провокации противника будут точно пресечены…

Все это время, пока два подразделения шли параллельными курсами, поляки действительно проводили маневрирование со стрельбой «холостыми» в сторону походной колонны русских кораблей. Как и обещал Дамиан Гаевский, ни одного боевого заряда в нашем направлении с его крейсеров выпущено не было. Знаменский лишь улыбался, пытаясь представить, как его братец с помощью липовой видеозаписи якобы попыток остановить русскую дивизию, будет доказывать коронному адмиралу Вишневскому, что сделал в сложившейся обстановке все что мог.

— Ладно, это его проблемы, — пожал плечами наш командующий, поворачиваясь к вахтенному оператору. — Свяжите меня с флагманом польской хоругви…

На вызов тут же ответили.

— Зачем ты разбросал по пути следования зонды-глушилки? — задал вопрос вице-адмирал Знаменский своему брату.

— Какие зонды? — пожал плечами Гаевский.

— Ну, вон же они, — Адам кивнул на карту за своей спиной, на которой в высоком разрешении зиял чернотой «тумана войны» очередной квадрат космического пространства.

— Аааа, — воскликнул поляк, — так это не мои зонды…

— Не понял, — напрягся Знаменский. — А чьи?

— Американские, — злорадно ухмыльнулся адмирал-подпоручик. — Ты думаешь, что Коннор Дэвис и адмирал Вишневский такие недалекие, что пошлют на перехват полнокровной русской «линейной» дивизии маленькую хоругвь? Брат, с тех пор как мы виделись будучи еще детьми, ты ничуть не изменился, все такой же наивный и доверчивый мальчик…

— Что все это значит⁈ — Адам Знаменский вскочил с кресла, подлетая к пульту.

— Прощай… — был короткий ответ его брата…

Сразу после этого разговора «туман войны» рассеялся и на мирно шедшую русскую дивизию внезапно набросились три десятка, крейсеров и линкоров, закованных в нимидийскую броню темно-синего цвета. На флагмане Знаменского неизвестные корабли были идентифицированы как — 1-ая «ударная» дивизия 1-го «ударного» космофлота АСР…

— Боевое построение «фаланга», — между тем вахтенный офицер начал быстро докладывать обстановку. — Тридцать три вымпела. Авангард первой «линии» составляют линейные корабли: «Геттисберг», «Мобил-Бей», «Виксбург», «Шайло», «Делавэр», «Аляска»…

— Ударный кулак дивизии «Бессмертных», — закрыл глаза Адам Знаменский, осознавая, что он и его корабли обречены.

— Головным — линейный корабль «Геката», — продолжал сбивчиво говорить оператор, — флагман командующего Коннора Дэвиса! Выходят на линию атаки, выпускают истребители! Что нам делать, господин адмирал⁈

— Сражаться и молиться, — прошептал Адам Знаменский. — Как же ты мог, брат, как же ты мог⁈

А в это время, на пытающуюся на ходу перестроиться в оборонительное «каре» 18-ю «линейную» дивизию с противоположных сторон уже налетали два польских «клина», в девять вымпелов каждый, разрезая будто ножом походную колонну русских кораблей.

— Попадание в левое бортовое поле, господин вице-адмирал, — сообщал оператор.

— Усильте мощность энергополей, — приказывал Знаменский.

Корабли 18-ой «линейной» были во все стороны, пытаясь сдержать атаку сразу с трех углов.

— Попадание в правое бортовое поле, господин вице-адмирал, — снова прерывал череду приказов Знаменского, вахтенный оператор.

— Да, включите же щиты на полную! — сорвался в ответ командующий.

Разряды плазмы ослепляли глаза, русские корабли маневрировали, пытаясь избежать прямых попаданий.

— Силовые поля уже работают на пределе, — отозвался с левого кресла старпом.

— Пробитие кормового поля… Попадание в двигательную установку!