Лунокровные ягоды - Глеб Серов
Безжизненный ответ последовал незамедлительно:
— Сто сорок пять небольших деревень под защитным куполом. Деревни от двадцати до ста сорока человек. Свой Пророк Луны есть в каждой. Кроме деревень есть ещё хутора. Их сотни. Семена Луны пустили корни во всех жителях болот.
— Тьма и все её обитатели… Что произошло на дороге? Кто напал на княгиню?
— На неё никто бы не посмел напасть. Чистильщики Перводрева вышли ночью за барьер, чтобы встретить княгиню. Так было уже много раз. Обратно через Звездопад они прошли все вместе. Княгиня была в ярости, а чистильщики шли следом и вели лошадей. На многих из них было оружие.
— Чистильщики, это, судя по всему, слизни… Как княгиня вообще оказалась связана с лунным культом?!
Химир снова обрёл четкую форму и устало покачал головой. В его голосе вновь мелькнули чувства, впервые за долгое время.
— Дремучие Болота не просто так не осваиваются приграничными странами, охранитель… Это территория беззакония. Это охотничьи угодья. Это земля вседозволенности. Все тропы через барьер хорошо знакомы людям с властью. Людям, которым сытая жизнь и доступные развлечения приелись настолько, что они ищут всё более и более извращённые забавы, которые смогут хоть немного взволновать их развращённые души. Деревни, которые прикрыты дланью княжества Риккатис, ещё хоть как-то были защищены от скрывающих лица за золотыми масками безумцев, которые с одинаковым удовольствием охотились и приносили в жертву что лесных чудовищ, что людей. Некоторые строили себе охотничьи особняки. И то, что творилось там, не может происходить на землях под защитой светлых богов. Оказалось, что богам нет дела до молитв десятка людишек, живущих в глухих землях. Они не приносят богам пользы. Они не возводят храмы, не отправляют им во служение могучих героев, не собирают армии, что сокрушают их врагов. И это было бы справедливо, не называй они нас своими детьми, своими творениями. За все годы, что мы здесь живём, Риката направила нам всего одного охотника на чудовищ. Он убил Хозяина Болот и ушел, а вскоре его логово облюбовал культ «Золотого Зверя», среди которых была и молодая Марита На Тарра, на тот момент ещё не княгиня. Поэтому люди Дремучих Болот так легко отказались от старых покровителей, и приняли дары Луны.
— Ты не ответил! «Золотой Зверь» стал культом Луны? — раздраженно рявкнул Олган, и осёкся, наткнувшись взглядом на Каланара.
Лицо жреца стало таким же серым, как и его одежда. Глаза потускнели, и вперились в какую-то очень далёкую отсюда картину. Сам мужчина стал как будто меньше, но внимательно слушал старосту, медленно кивая в такт рассказа. Химир же, не обратив внимания на вопрос Олгана, продолжил.
— Семнадцать лет назад культ сотворил какой-то страшный ритуал. Он принёс в жертву больше восьми сотен отловленных жителей деревень, а многие из его членов принесли себя в жертву в финальной оргии. Огромную каменную чашу доверху наполнили золотом и кровью, и Марита была одной из тех, кто собирал кровь в финальной части ритуала. Тварь, родившаяся из чаши, сожрала все трупы, и напоила оставшихся в живых культистов своей кровью. С тех пор культ золотого зверя исчез, и мы больше никогда не видели сотворённую ими тварь. Выжившие ушли, и больше никогда не возвращались в своё логово. Через время, от охотившихся в этих краях картов мы узнали, что все, кто выжил в ту ночь, добились высоких постов, и вообще, их, как будто, поцеловала сама удача. А когда с неба сошел сын Луны, и в наши деревни пришли Пророки, травница из Тёмного Ручья направила весточку своей старой подруге — Марите, которая к тому времени уже стала княгиней. Княгиня сразу примчалась в Дремучие Болота, но что ей нужно от культа, и почему она им помогает — я не знаю.
Мрачно слушающий Ганор огорчённо ударил кулаком по подлокотнику, и два монструозных призрака, проявившиеся на секунду рядом с некромантом, заскользили вокруг, выискивая опасность.
Олган, не выказывая никаких эмоций, кивнул, и уже собрался убрать записывающий голос амулет, когда о чём-то вспомнил, и произнёс:
— Последний вопрос. Как ты получил память Вивара Ла Тарриса?
— Княгиня. Она привезла с собой тела членов самых влиятельных семей, и скормила их Перводреву. Пожирая человека, оно выращивает на себе плод, в котором хранится запечатанная личность съеденного. Его умения, способности, память. Если Перводрево съедает живого человека, то получившийся плод передаст тому, кто его съест ещё и дни, которые мог бы прожить съеденный Перводревом. Княгиня хотела получить все секреты домов, и потом вертеть ими, как ей удобно. Я получил плод с личностью Вивара, узнав всё, что знал он. Теперь Ла Таррисы у неё в кулаке, ибо имеют достаточно тёмных секретов, которые я ей поведал. Зачем ей это нужно, она тоже не говорила. Я знаю ещё о семи семьях картов, тайны которых узнала княгиня.
Охранитель провёл ладонями по лицу, и обернулся к некроманту.
— Спасибо, Ганор. Призрак мне больше не нужен. Я попрошу тебя передать Кагару и Талагу мои указания. И… пару вещей Витории с детьми.
Внимательно всмотревшись в глаза Олгана, старый некромант медленно кивнул, и поставив кубок на подлокотник, медленно соединил и развёл ладони, развеивая цепи на тут же начавшем бледнеть и исчезать призраке.
Химир, на несколько секунд вновь приобретя четкие очертания, благодарно кивнул Ганору, и умиротворённо прикрыл глаза, развеиваясь, но внезапно повернул лицо к охранителю и заговорил:
— И ещё, Олган. Вивар завидовал тебе. Хотел быть похожим на тебя. Вашу дружбу погубило не назначение тебя старшим охранителем. И не брак с Виторией. Мать Вивара хотела, чтобы, возненавидев тебя, он добился ещё большего успеха, и все эти годы отравляла его жизнь, унижая и сравнивая с тобой. Но даже несмотря на ненависть, он к тебе тянулся. Дружба с тобой осталась самым светлым его воспоминанием. В первый раз он вызвал тебя на дуэль только потому, что больше не мог терпеть боль внутри. На последней дуэли, когда твой клинок пробил его сердце, в мгновения, когда он умирал, он вспоминал детство. Когда вы верхом мчались наперегонки, и оба были счастливы. Без зависти, без обид, без интриг. Его последняя мысль была: «Прости, Олган».
С последними словами призрак Химира испарился окончательно, оставив после себя только лёгкий
