Стройотряд - Юрий Симоненко
– Серёга, Андрею, – с глухим хрипом позвала рация.
Сергей быстро глянул на приборную панель, посреди которой были часы: «19:45». Быстро взяв рацию из крепления, и выжав тангенту ответил в микрофон:
– На связи. Слушаю тебя, Ильич.
В ответ прозвучало ставшее, кажется, уже неизменным:
– У нас ничего.
– Принял, – произнёс Сергей, и, помолчав секунду, добавил: – После заката останавливайтесь и сажайте «птичку». Поднимать в начале каждого часа на пять минут, для контрольного сеанса связи. Как понял? – говоря это, Сергей не отводил взгляда от экрана пульта управления.
– Принял. Связь – раз в час. Первые пять минут – «птичка» наверху…
Сергей не ответил, не дал отбой. Он вдруг стал пристальнее всматриваться в экран, двинул управляющим полётом дрона аналоговым стиком. Картинка на экране пульта чуть сместилась – беспилотник, плавно забиравший перед тем на восток-юго-восток, взял влево и полетел параллельно лежавшим внизу теням строго на восток. Майор заметил и перемену в товарище и то, как он изменил курс беспилотника, быстро глянул на него:
– Что там у тебя, Серый?
Сергей не ответил. Держа рацию в левой руке, словно забыв о ней, правой он сосредоточенно вёл куда-то послушную ему «птичку».
Майор не стал заглядывать в экран лежавшего на коленях у Сергея пульта, не стал более ничего ему говорить. Он стал ещё внимательнее следить за дорогой, и немного сбавил скорость. Теней вокруг с каждой минутой становилось больше.
Наконец Сергей поднял глаза от пульта, быстро повертел головой и сказал:
– Мы нашли его.
– Корабль áмеров?
– Его, – мертвец коротко качнул головой. – Это он. Давай, сворачивай на десять часов! – Потом, будто вспомнив про рацию в руке, поднёс её ближе к лицу, нажал тангенту и произнёс: – Андрей Ильич!
– На связи, – тотчас последовал ответ.
– Сворачивайте на нашу «птичку»! Стоянка отменяется. По́темну езжайте медленнее, но не останавливайтесь, утра не ждите. Как понял?
– Понял тебя, Серёга. Едем к вам…
Часть третья. Дети железных дев
Ко времени, когда Лёха с Андреем Ильичом наконец добрались до американского корабля, Сергей с Майором уже осмотрели и корабль, и его пассажира, и место посадки, что называется, вдоль и поперёк. За семь с половиной часов чего только не успеешь…
Корабль цвета Энолы Гэй[22] – то есть натурального металлического, имел форму пистолетной пули, – навроде парабеллумовской девятимиллиметровой. Десять метров в поперечнике в нижней части, и двенадцать в высоту, он стоял неровно, наклонясь в сторону под углом градусов в пять. Земля вокруг была оплавлена, но поверх уже намело песка и пыли. С двух сторон на покатых боках корабля виднелись звёздно-полосатые флаги США – причём, с одной стороны полос на флаге было, как и положено, семь красных и шесть белых, а вот с другой всего шесть, и все они были разного цвета – и надписи: «SpaceD» и «Dangerous-8». На высоте метров пяти с трёх сторон в корпусе имелись овальные люки, один из которых был открыт, от него вниз спускалась раздвижная лестница из какого-то лёгкого и прочного металлического сплава. Внутри горел тусклый оранжевый свет.
Сначала в стороне от освещённого фарами корабля опустился дрон, потом вдали на горизонте появились четыре яркие жёлтые точки – фары машины. Точки эти то гасли, то снова загорались, – это машина время от времени то забиралась на пологие возвышенности, то исчезала в низинках.
Через двадцать минут второй багги остановился рядом с первым, фары его так же остались включёнными. Приехавшие мертвецы тут же вышли из машины и направились к стоявшим на освещённом месте товарищам.
– Хренасе! – сказал Лёха, окидывая деловитым взглядом первого на Марсе автогонщика и без пяти минут пилота звездолёта возвышавшийся посреди ночной пустыни и отражавший во все стороны лучи машинных фар корабль. – Здоровый какой!.. И блестит, собака!
– Благодаря этой блескучести, я его за три десятка километров сверху заметил… – ответил Сергей. – Солнце на закате ему точно в бок светило. Если бы не вечер, мог бы и не заметить… Проехали бы мимо… Я-то думал, он вообще западнее сел. А он здесь… Тут до Каньона пятнадцать километров всего.
– А дверь как открыли? – решил Лёха прояснить, по-видимому, интересовавший его вопрос.
– А мы её не открывали, – сообщил с каким-то странным выражением мёртвого лица Майор.
– То есть, как… не открывали? – Мутно-голубые глаза Лёхи округлились в недоумении, длинные редкие ресницы пару раз хлопнули, будкообразное лицо вытянулось; в этот момент он стал странно похож на героя старого мультфильма «Волк и телёнок». – То есть, он не на автопилоте сюда прилетел? – Мертвец, зачем-то поскрёб крепкой пятернёй в арамидной перчатке место на груди, куда когда-то давно, без малого восемнадцать земных лет тому назад, ударила пуля, ставшая для него билетом на Марс. – А где… – начал он, но его перебил Андрей Ильич:
– И что, есть там кто внутри?.. – Мёртвый опер кивнул на открытый люк. – И если нет, то куда делись?
Сергей с усмешкой глянул на него:
– Помнишь, что я третьего дня вам про зомби-дебилов рассказывал?
– Ну?
Сергей снова усмехнулся:
– Идёмте! Покажу вам такого… – С этими словами он развернулся и пошёл к кораблю. Дойдя до лестницы, обернулся: – А на второй твой вопрос, Ильич, я отвечу позже. До рассвета время ещё есть… – Ничего более не говоря, Сергей бодро взобрался по лестнице и скрылся в люке корабля.
Мертвецы последовали за своим начальником.
Вторым наверх к люку полез Андрей Ильич.
– Чего, правда? – спросил Лёха, взявшись руками за поручни и повернувшись к стоявшему рядом Майору. – Про зомбей?
Тот улыбнулся:
– А ты полезай, сам посмотри…
…Пространство внутри корабля оказалось не то чтобы тесным, – мéста развернуться немаленьким габаритами мертвецам там хватало, – просто оно совершенно не походило на обиталище экипажа из шести человек. Живым людям надо есть, спать, справлять нужду, иметь какой-никакой досуг, наконец… Даже в жилом модуле у мертвецов (во время полугодового перелёта с Земли, Лёха много шутил по поводу этакого забавного названия) – действительно, вполне жилом и
