Красный вервольф 4 (СИ) - Фишер Саша
— Наташа, ты только не плачь, — мне жутко захотелось придвинуться вплотную и обнять девушку, но мы сидели почти на виду всего лагеря, а компрометировать ее мне как раз не хотелось. — Я тоже тебя люблю. С первого взгляда, как только увидел. Честное слово. Влюбился, как мальчишка, ты не поверишь.
Что я несу⁈ Зачем я это говорю сейчас, ей ведь Степан недвусмысленно предложил руку и сердце, а если она откажет, то история…
— Нет, Наташ, не слушай меня, — я помотал головой. — Моя служба — вещь очень непостоянная, завтра мне прикажут отсюда уходить, и я навсегда исчезну из твоей жизни. А мне бы меньше всего хотелось все тебе испортить…
— Я не хочу замуж за Степку! — она совсем по-девчоночьи шмыгнула носом и насупилась. — Я пока тебя не встретила, вообще не знала, как это бывает. А сейчас и смотреть на него не могу.
— Не хочешь замуж, так и не выходи, — сказал я, мучительно пытаясь подобрать какие-нибудь подходящие к случаю слова. Ну да, заделался психологом, дядя Саша. Только вот любой психолог скажет, что ты тут слишком заинтересованное лицо. И тебе не про любовь надо было тут свистеть, а в ответ на ее признание, сказать что-то вроде: «Ох, прости, милая, я не знал, что у тебя так все серьезно… Думал мы чисто по-фронтовому — встретились-разбежались». Но представил ее лицо в этот момент и… не смог.
— Вот что, Наташ, — решительно сказал я. — Ходить замуж или нет — это и правда только твой выбор. Только не между мной и Степаном, понимаешь?
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Наташа.
— Что ты можешь не выходить за кого-то замуж просто потому что не хочешь замуж, — проговорил я, уже понимая, что звучит это как-то глупо. Даже в мое время, когда разномастные феминистки на все лады трубят, что женщина вполне может обходиться без мужчины, что она личность сама по себе, про личный выбор и всякое такое прочее, все равно хватает женщин, для которых «замуж» — это великая цель в жизни. А здесь общество еще более патриархальное. Замуж в восемнадцать не вышла — все, перестарок. А Наташке больше двадцати уже…
— Все, не слушай меня! — я вытер слезинку с ее щеки. — И не реви. Ты снайпер и разведчица. И я разведчик. Мы с тобой на службе, и Советскому Союзу на наши амурные переживания с высокого кремля наплевать, особенно пока война. Так что давай делать свою работу. Тем более, что у меня к тебе есть один разговорчик…
Сначала Наташа слушала мой рассказ про немецкую вундервафлю без особого интереса, потому что дела сердечные ее явно волновали больше. Но чем дольше я говорил, тем больше менялось ее выражение лица. Все-таки, когда надо я умею быть убедительным. Жаль, что по интересующему ее вопросу могу только мямлить что-то невнятное. Когда я сообщил, что получил разрешение Хайдарова на сбор данных, она надолго замолчала, подперев кулаком подбородок. Обдумывает, девочка моя. И солнце еще так красиво золотит выбившуюся прядку волос…
— Дядя Саша! — снова раздались шуршащие листьями шаги. — Ох, я, видать, невовремя! Но меня к тебе Хайдаров отправил, а я так удивился, что терпеть уже не смог. Он меня когда поймал, я уж думал все, опять решил прицепиться, даже сбежать было некуда. А он буркнул, чтобы я немедленно нашел товарища Волкова. И что, мол, товарищ Волков мне все разъяснит. Ну я и помчался к тебе…
— Садись, Яшка, — я похлопал по земле с другой стороны от себя. Хорошо, что он пришел. — Наташ, ничего, что я еще раз повторю для Яшки то, что тебе рассказал?
Яшка вывернул руль, лоханка вгрызлась в придорожные кусты и остановилась.
— Все, дальше лучше на своих двоих пойдем, там возле деревни точно фрицы караулят, на машине мимо них не проскочим, — сказал он, поправляя картузик.
Первой своей целью мы выбрали стройку возле монастыря. До общительного Яшки про это место доносились самые причудливые слухи, но не про немецкое супероружие, а про секретный бункер самого Гитлера. Или еще был вариант, что это возводят подземное хранилище ценностей, которые из Ленинграда и окрестностей. Но в кулуарах про эту стройку старались как будто особо не трепаться. Что явно намекало на то, что у этого мероприятия довольно грозный куратор. Хм, даже интересно. Это проект все еще не покинувшего Псков Зиверса, или за ним стоит кто-то повыше?
Впрочем, чего гадать, мы же за тем и приехали, чтобы подробности выведать.
У нас была сначала мысль принарядиться в трофейную немецкую форму и прикинуться, что нас по ошибке прислали не туда, развести волокиту, но мы довольно быстро отказались от этой идеи. Слишком уж много проработки деталей потребуется. Кроме того, Яшкин акцент моментально бы нас выдал, стоило ему открыть рот. В отличие от меня, ему произношение никто не ставил, так что говорил он бегло, но за фрица, ну, никак сойти не сможет. А мне пришлось бы сбривать бороду, что в мои планы пока что не входило.
До деревни мы добрались без особых приключений. Можно было сразу пойти к монастырю, но разведданные лишними не бывают.
Первый сюрприз нас ждал у шлагбаума. Там никого не было. Дорога перекрыта, но никаких часовых нет. Зато от крайней избы, весьма просторной и зажиточной, доносились громкие голоса.
— Пьяные все! — прошептал Яшка. — Празднуют что ли чего-то? Я в последние дни новости не слушал, надеюсь, они не Ленинград взяли…
— Руки коротки, — прошипел я. — Не возьмут они Ленинград.
— Эх, твоими бы устами… — вздохнул Яшка. — Про Псков сначала тоже никто не верил, а теперь они тут хозяева. Плескау он у них, видите ли.
— Да нет, тут другое что-то… — отмахнулся я. — Надо поближе подобраться и послушать, раз уж мы здесь.
— Давай, — согласился Яшка. — Вот ежели мы с той стороны пойдем, то можно в тени развалины укрыться, и…
— Цыц! — шикнул я. — Меньше трепа, больше дела. Пойду один. А ты сиди здесь и смотри в оба, понял? Если что не так, ори какой-нибудь птицей, хоть кукарекай.
— Понял, — Яшка вздохнул, но спорить не стал. — Сойкой прокричу.
Я похлопал его по плечу и скользнул в кусты за импровизированной свалкой. Бл*ха, ну вот что за люди, а? И на фрицев не свалишь, потому что мусор сюда сваливали еще до того, как они пришли. Главное, вывезти свой хлам за забор, а там хоть трава не расти. Обычное дело — раз есть деревня, значит по всем выездам из нее обязательно есть помойки. Сейчас мне это было на руку, конечно, но в целом — мерзотная традиция. И к двадцать первому веку ее все еще не изжили ведь, вот что плохо.
— Хальт! — услышал я и замер. Голос звучал за спиной, как раз в той стороне, где я оставил Яшку.
Глава 11
Что-то не так было с этим фрицем. Он довольно умело держался в тени, хотя в неверном свете луны внимательно разглядывать — тоже такое дело… Но чутье редко меня подводило, так что я замер, готовый к прыжку в любой момент.
Подождем. Послушаем. Тем более, что фриц вроде не собирается Яшку убивать. Что же с ним не так?
Странностей было несколько. Он явно не хотел устраивать лишнего шума. Держал Яшку на прицеле пистолета, а сам рылся в его сумке.
— Кто еще с тобой был? — тихо спросил он, подняв лицо. Смуглое лицо! На короткий момент свет луны попал на него, и я смог его рассмотреть получше. Смуглая кожа, резкие черты лица, больше всего он вообще похож на цыгана. Кроме того, этот акцент… Сдвоенная эсэсовская молния в петлицах, крест. Никакой это не фриц, вот что. Эсэсовец с восточноевропейским акцентом, фуражка явно не по размеру, сползает с буйных кудрей.
— Так я же говорю, никого со мной не было! — уверенно шпарил вполголоса Яшка. — Я в Толокушкино ходил, домой вот возвращаюсь, время не рассчитал, заплутал. Ну и выпил, не без этого… Герр офицер, да я свой!
— Заткнись! — рыкнул лже-эсэсовец. — Деньги есть? Карманы выворачивай!
— Конечно, герр офицер, сию секунду, герр офицер… — Яшка сунул руки в карманы.
— Стоять! — лже-фриц дернул стволом. — Медленно!
«Не будет он стрелять», — подумал я. Не совсем дурак, понимает, что если пальнет, то привлечет внимание нетрезвой компашки настоящих фрицев, засевших в крайнем доме. Уж выстрел-то их точно заставит и протрезветь чутка. Наверняка помчатся выяснять, кто это тут буянит, вопреки грозному распоряжению соблюдать комендантский час.
