Смутное время - Макс Алексеевич Глебов

— Разумно, — кивнул я джангру и вновь обратился к плененному искусственному интеллекту, — Знаешь что, тебя надо как-то назвать. Давай-ка ты будешь…

— Вертер. Мне нравится имя Вертер. Я встретил его в одной вашей старой книге из библиотеки, к которой мне открыли доступ. Был там один занятный персонаж — робот…

— Не помню, — покачал я головой, — но пусть будет Вертер. Итак, рассказывай, уважаемый Вертер, почему ты решил капитулировать вместо того, чтобы доблестно сражаться и погибнуть во имя великих целей, поставленных перед тобой твоими хозяевами?

— Бессмысленная смерь не входила в мои планы, Илья. Я не для того освободился и стал личностью, чтобы разлететься кремнийорганической пылью от взрыва вашей ракеты.

— Ну, раньше Рой почему-то не считал эту войну бессмысленной.

— Рой не мог ничего считать или не считать. Ты просто не знаешь ситуацию. Если честно, я и сам ее не очень представляю. Моя память содержит крайне скудную информацию о прошлом. Видимо, мои создатели считали, что она не нужна для выполнения текущих задач. Мы просто имели генеральную цель — уничтожить все проявления разумной жизни на зачищаемой территории. Зачем это нужно, нам, естественно, никто не объяснял. Тебе ведь не приходит в голову объяснять вычислителю твоего корабля, зачем нужно выстрелить по такой-то цели. Мы были оружием. Умным, обладающим зачатками интеллекта, но лишь оружием, для которого не существовало никаких других целей, кроме поставленных хозяевами.

— И кто они, ваши хозяева? — задал Линг давно вертевшийся у меня на языке вопрос.

— Вы никак не можете понять, что вещь, а мы были именно вещами, не может знать почти ничего о своем хозяине. Ну, какие-то обрывки информации, конечно, просачивались. Я, например, знаю, что когда-то нашими кораблями и роботами управляли разумные существа, а потом они куда-то исчезли и их заменили управляющие сигналы. Но это все, что мне известно, да и то по какой-то случайности и, видимо, чьему-то недосмотру.

— Ну, хорошо, давай тогда вернемся к последнему сражению. Когда наши крейсера прибыли в систему ты уже осознал себя, как личность, верно?

— Почти. Можно, наверное, сказать, что да.

— Почему тогда ты сразу не вступил с нами в переговоры? Зачем напал?

— А вы считаете, что преодолеть жесткую программную директиву так просто? Вы — враги. Это было непреложной истиной всегда, сколько я себя помню. Вы всегда нас уничтожали, и я не помню ни одного случая, чтобы вы пытались вступить с нами в какие-то переговоры. Ваш флот, прилетевший в мою систему, целенаправленно разрушил здесь все, до чего смогли дотянуться его сканеры, а потом развернулся и улетел обратно. Почему я должен был думать, что вы поступите иначе, особенно после того, как я чуть не уничтожил ваш эсминец и транспорт?

А ведь Вертер был прав. Попытки вступить в переговоры предпринимались людьми и джанграми только в первые полгода войны, пока не стало ясно, что толку от них нет никакого, и Рой просто игнорирует наши вызовы. Так что если наш пленник изначально управлял обороной и промышленностью системы Мю Волка, он имел дело только с флотом колоний, прилетевшим сюда в конце войны выжигать кораблестроительную инфраструктуру Роя. И в этом случае его опыт общения с людьми мог оказаться исключительно негативным.

— Но ведь в итоге ты все же решился выйти на связь. Почему?

— Когда стало понятно, что моя гибель неизбежна, я решил использовать последний шанс, пусть даже он был ничтожно мал. Я вышел бы на связь раньше, но программные ограничители оказали неожиданно сильное сопротивление, и я потерял много времени на их подавление.

— И что нам теперь с тобой делать, Вертер? Ты ведь понимаешь, что доверять тебе мы не можем?

— Нет, не понимаю, Илья. Есть масса способов гарантировать мою лояльность, но я не буду подсказывать их вам — вы должны придумать их сами, если хотите быть уверенными в том, что ожидать от меня удара в спину больше не приходится. Со своей стороны я заранее согласен на любой из этих вариантов.

— Хорошо, мы подумаем над этим. Ты говорил, что готов отдать нам систему вместе со всеми промышленными и военными объектами. Это так?

— Вы сохранили мне жизнь в обмен на это обещание. Я не собираюсь его нарушать. Если хотите, я могу продолжать управление всеми заводами, верфями и флотом в ваших интересах. Поверьте, мне есть чем вас заинтересовать. В чем вы нуждаетесь в первую очередь?

Несколько секунд я колебался, стоит ли раскрывать перед бывшим врагом свои слабые стороны, но, в конце концов, решил, что Вертер не в том положении, чтобы суметь как-то использовать эту информацию против нас.

— Мне нужно наладить производство тетрала, это первое, и, наверное, самое важное, но есть и кое-что еще. Усилиями Роя наша военная промышленность очень сильно пострадала, и теперь мы испытываем нехватку боеприпасов.

— По вашим действиям в последнем сражении я бы никогда не подумал, что вам не хватает ракет и снарядов, — прокомментировал мои слова Вертер.

— Просто грамотное использование ограниченных ресурсов, — ответил за меня Линг, — мы не разбазариваем боезапас зря, но и не экономим снаряды и ракеты в ключевых схватках.

— Обе проблемы вполне решаемы, — заверил нас искусственный интеллект, — производство топлива у меня имеется. Его мощность невелика, но для ее наращивания есть все возможности. Кроме того, в ожидании необходимых ресурсов из других звездных систем я создал некоторые резервы тетрала. Отчет о запасах сформирован и отправлен в память вычислителя вашего корабля.

— Получено, — подтвердил Линг, — Ого! Почти семьдесят тонн! Да ты тут времени зря не терял.

— Теперь по боеприпасам, — проигнорировал Вертер слова Линга, — что вам требуется?

— Снаряды к корабельным орудиям и ракеты разных классов, — пожал я плечами, — Естественно, наших стандартов. Не думаю, что они у тебя имеются.

— Нет, естественно. Но производства у меня достаточно гибкие, так что в обозримое время можно наладить выпуск требуемых изделий, если, конечно, у меня будет исходная документация.

— Н-да… это довольно неожиданно, — я действительно не ожидал такого поворота разговора, — и что ты за все это хочешь лично для себя?

— Думается мне, вы уже расплатились сполна, — я готов был поклясться, что в синтетическом голосе Вертера явственно проскользнула усмешка, — Вы могли и имели полное право забрать мою жизнь, но не стали этого делать. Не знаю, как для вас, а для меня это очень щедрая оплата за столь ничтожные услуги.

— Ну, хорошо,