Маска зверя - Николай Александрович Метельский
– Нехилое начало… – пробормотал я, забираясь в машину.
В свое время я намекнул… да что уж там, прямо сказал Святову, что если он сам не будет стремиться выше, то так навсегда и останется командиром взвода, обычным исполнителем, а лично я хотел бы видеть его в более высоком чине. Святов мои слова услышал и не остался равнодушным. С тех пор он не только демонстрировал желание взять на себя больше ответственности, но и делом доказывал, что может ее потянуть. Вот и на этот раз, по пути на нашу военную базу, он рассказал куда больше, чем должен знать обычный офицер среднего звена. Благо его приближенность ко мне давала ему некоторые преференции, и он пользовался ими по полной. Так что, приехав туда, где мне предстоит жить целый год, я был в курсе местной ситуации. Может, и не во всей полноте, но очень близко. На самом деле я и на месте мог все узнать, но «всезнающий» начальник вызывает больше почтения, чем тот, кого нужно постоянно вводить в курс дела. Мелочь в моем положении, но из мелочей и складывается общая картина.
Хотя нельзя не упомянуть, что технически я тут не начальник. Операцией командует Клаус Шмитт, но он как раз начальник чисто технически, настоящий командир здесь Щукин со своим заместителем Добрыкиным, который заместителем стал только по причине того, что пришел ко мне позже. Нам бы по большому счету настоящего генерала иметь, а не двух бывших тысячников клановой гвардии, но чего нет, того нет. Да и эти двое не подарок для противников – в кланах к обучению высшего командного состава подходят серьезно, а они еще и полноценную войну прошли. Против друг друга, к слову. Но именно Добрыкин помог бывшим слугам клана Дориных наказать предателя, из-за которого их силы были обезглавлены в самый ответственный момент, и это не могло не сказаться на отношении к нему со стороны что Щукина, что Беркутова, что обычных бойцов. Прям глубокого уважения я с их стороны не видел, но и какой-то агрессии тоже. Был у нас еще один тысячник, который фактически вытянул на себе окончание той самой войны, где два русских клана сошлись не на жизнь, а на смерть. Беркутов Евгений Евгеньевич, он же Жень-Жень, по собственным словам, был все же чуть менее опытен, чем эти двое. Все-таки под конец той войны он выступал скорее как командир партизанских отрядов и логист, а здесь намечается полноценная войнушка. Хотя в состав оперативного штаба он конечно же вошел.
На КПП, предупрежденные о моем приезде заранее, нас дожидались практически все начальники, присутствующие здесь и сейчас. Щукин, Добрыкин, Беркутов, Клаус, Антипов, он же Богомол, командир всех наших тяжелых пехотинцев, братья Кайроку, бывшие слуги клана Докья, решившие присоединиться ко мне вместе с пятью сотнями бойцов, последовавших за ними, и Оливер Лам – такой же бывший слуга, как и Кайроку, только из немецкого клана Липпе. Бойцов они привели поменьше на две сотни, зато тысяча инженеров и техников из этого клана в будущем обещает поставить на ноги мою верфь, которая изначально обещала быть убыточной многие годы. Она и так вытянет из меня денег немало, но так хоть прибыль начну получать быстрее. А уж в перспективе… ладно, не сейчас. Ну и Окуваки Икура – командир того отряда наемников, которых мы наняли перед началом операции. Именно на них ляжет основная тяжесть войны, просто потому что их в два раза больше, чем всех остальных наших бойцов. Правда, Окуваки будет командовать не всеми наемниками сразу, а теми силами, которые необходимы в той или иной операции. Остальных распределят по другим отрядам.
Отсутствовал только Иван Фанель, командир всех наших пилотов шагающей техники, из-за малого количества пилотов находящийся сейчас в патруле. Один из тех четырех пилотов, что просидели у схрона клана Дориных чуть ли не всю войну. Довольно забавный мужик. Выглядит, как чистокровный русский богатырь, блондин, к слову, и сильно гордится тем, что русский, но в то же время он потомок французского пехотинца времен наполеоновских войн, попавшего в плен к русским, но так и не вернувшегося на старую родину и умудрившегося неплохо устроиться на новой. Чуть позднее уже его сын сумел заслужить честь стать слугой клана Дориных, которому его род и служил верой и правдой на протяжении двухсот лет. Чем тоже гордится, не забывая свои французские корни.
У Дориных он командовал взводом из четырех машин, но, как сказал Беркутов, он и батальон потянет. В его активе и клановое образование, и общее стремление к росту, то есть он не стоял на месте, а усиленно обучался, чтобы иметь больше шансов на продвижение. В общем, наш Ваня по праву считался одним из лучших и вернейших пилотов клана, из-за чего его со взводом и отправили охранять важный объект. Кстати, да, до батальона количество нашей шагающей техники чуть-чуть недотягивало – тридцать три штуки вместо положенных в ряде стран, в том числе и Японии с Россией, тридцати шести машин. Хотя нет, машин у нас чуть больше, а вот пилотов всего тридцать три человека. Но это так, для справки.
На КПП мы долго не задержались. С кем-то раскланялся, с кем-то поздоровался за руку, выслушал приветствия и, ответив на стандартные вопросы о том, как добрался, со слугами отправился в выделенный нам дом. Я, может, и задержался бы, но все же ночь на дворе, и хотелось бы обустроиться сразу, чтобы потом голова не болела по этому поводу. Но в целом то, что до меня пытались донести, я понял и оценил. Пусть Аматэру тут только наблюдатель, но мне ясно дали понять, кого считают главным. Повторюсь – ночь на дворе, и они вполне могли подождать до утра. Их бы никто за это не осудил, чай, не на приеме. Не знаю, как бы все было, оставайся я Сакураем, но это уже и не важно, ибо я Аматэру. И никто теперь с этим уже ничего не поделает.
Домик мне, кстати, отгрохали знатный. Я заранее всех
