Мусорщик - Алекс Меглин

— Можно, два особых пирога? — Франс окликнул скучающую продавщицу.

— У вас проблемы со зрени… — девушка осеклась, посмотрев на него. — Думаю, что можно придумать что-нибудь. Погодите пару минут.

Она упорхнула на кухню, а Франс облокотился на стойку и закурил тонкую сигарету:

— Так говоришь, что это был не ты?

— Нет, но я видел убийцу, — я втянул чудесный запах, тянущийся из подсобки. — Высокое существо, примерно два с лишним метра, худощавое, с длинными конечностями, движение размашистые и уверенные. Предполагаю, что очень опасно. Не встречал пока кого-то близкого к нему по силе. И с ним были собаки. Все животные крупные, в холке не меньше метра, соблюдали построение, двигаясь ровно друг за другом.

— Почему ты назвал его существом, а не человеком? — уточнил Франс.

— Была плохая видимость, но по ощущениям убийца отличался от местных жителей, — ответил я.

— Сильнее меня? — Франс стряхивал пепел прямо на пол.

— Наверняка, совсем другая аура, — я утвердительно кивнул. — А что с телами? Говорят, у них вытащили все кости.

— Нет, — усмехнулся мужчина. — Только позвоночники. Также забрали часть мозга. Если не обращать внимания на укусы собак, то работал профессионал. Наш док говорит, что такой умелец может на ходу вытащить позвоночник, а ты спохватишься только дома. И убийце нравится мучать жертв. Все были в сознании, когда их потрошили.

— Вот ваши пироги, простите за ожидание, — девушка наклонилась так низко, что ее белые груди почти вывалились из сарафана.

Я покинул реальность на некоторое время, пока с двумя пирогами не было покончено. Тренировки Десяти восходов требуют много энергии.

— Держи, так сказать, за ценные сведения, — Франс свернул зеленую бумажку трубочкой и засунул мне в карман. — Ну что, пойдем?

— Сейчас, — я перегнулся через стойку и взял ручку и салфетку. — Ты знаешь, что это за язык?

— Его называют лунным. На нем говорили и писали жители Империи трех лун, — Франс внимательно посмотрел на накарябанные мной закорючки. — Отец дохлой собаки? Или страсть к собачьей тетушке?

— Это случайный набор символов, — поморщился я. — Не надо его переводить. В городе найдутся учебники по лунному языку?

— Зайди в книжный Ларса, — кивнул страж. — Если будет задирать цены, то передай ему, что от меня.

Мы вышли на улицу и собирались прощаться, как из-за угла выкатил автомобиль, окруженный оравой детишек. Длинная черная машина сверкала хромированными деталями, а ребристый капот украшала статуэтка раскинувшего крылья ворона. Владелец скрывался за тонированными стеклами.

— Клановые? — нахмурился Франс. — Нас не предупреждали.

Авто остановилось возле него и окно медленно отъехало вбок. Седой мужчина в костюме и фуражке, наклонил голову в знак приветствия и спросил:

— Не подскажете, где находится дом Тео Гризла?

— А с какой целью интересуетесь? — страж проигнорировал вопрос.

— Ты че, глухой, грязь подзалупная? — с соседнего кресла высунулся верзила, на чьей роже не осталось места от шрамов. — Тебя спросили проехать как.

Франс усмехнулся и… бугай покраснел и высунул язык, пытаясь сделать вдох. Его наглая рожа стремительно синела и пальцы судорожно царапали горло. Когда казалось, что зенки быка вылезут из орбит, из глубины салона донесся голос:

— Не хотели вас задеть, я лично преподам ему урок. Мы направляемся к Гризлам, чтобы передать тело их дочери.

Что!? Тая мертва!? Никогда не знаешь, когда смерть придет за тобой или другими. Даже как-то жаль, девушка была добра ко мне.

— Тело или кокейси? — страж наморщил лоб.

— Кокейси, — подтвердил голос. — Мерзавка убила сына главы клана. Так не подскажите, как проехать?

— Прямо и два раза налево, дом сорок три, — сказал Франс, отходя от машины. — Паскудное дельце. Ты знал ее?

— Подруга, — подтвердил я. — После схожу к Большому. Хочу попрощаться.

Кокейси называли ритуальных кукол, которых сжигали или хоронили вместо пропавшего человека или предателя клана. Грубые болванки из дерева со схематичным лицом в виде глиняной маски. Если маска цела, значит хоронят пропавшего, если надколота, то кланового изгоя.

С кокейси тесно связано другое явление — шуя. Это те самые предатели клана, которым отрубали конечности и пришивали к голове кожаную маску. Шуя не может иметь лица. Оно осталось вместе с похороненной ритуальной куклой.

Выходит, что Тая завалила наследника клана, и стала шуя. Ее судьба незавидна. Или помрет от гангрены в отрубленных конечностях или загнется от голода. Бытует поверье, что приютивший изгоя или давший ему пропитание, навлекает на себя несчастья.

Я был бы дураком, пойдя прощаться с деревянной чуркой. Но мне интересны клановые, и на похоронах кокейси принято выставлять обильное угощение, как бы извиняясь за непутевого ребенка, сгинувшего на чужбине или предавшего клан. Большому будет непросто. Родственники шуя обязаны в качестве извинения преподнести богатый дар клану. А за убийство наследника…

Пошел на следующий день ближе к обеду, полагаясь на знания из книги. Солнце в зените должно отыскать и провести душу пропавшего к кукле, либо очистить грехи шуя.

К дому Большого тянулись цепочки людей, одетых в черное. Особый печали я не заметил, хотя несколько старушек прослезились.

Железные ворота распахнуты настежь, в саду расставлены столы, битком забитые едой и кувшинами с кмысом(сладкий алкогольный напиток). Парочка местных забулдыг успела накидаться и лежала возле забора.

Я принялся поглощать еду, ненароком слушая перешептывания.

— Дрянь девка была, что и говорить. Весь город ославила, потаскуха.

— Да тише ты, хоть поедим.

— Лучше бы мою Марго взяли, такая славная девочка…

Женщины замолчали, наткнувшись на мой взгляд и быстро отошли. Я отложил недоеденный кусок любимого пирога. Но немного подумав, взял со стола целую коробку и отошел в глубь сада. Отсутствие аппетита не повод лишать тело питательных веществ.

— Вот ты где, здоровяк! — жесткая ладонь, обильно поросшая рыжим волосом, хлопнула меня по плечу. — Ну как делишки?

Глава 9

Я обернулся. Большой улыбался во все тридцать два зуба, прикрыв глаза, словно щурясь от солнца. Выше меня всего на голову, в плечах он превосходил всех виденных мной существ. Будто перед тобой стоит широкий комод, а не человек. Большой запустил руку в заплетенную косичками бороду, перебирая медные бусины:

— Тебя прям не узнать, хотя морда такая же скверная. Пойдем, потрещим.

Несмотря на показную веселость, я четко видел в глазах мужчины обреченность. Передо мной стоял живой труп, по привычке переставлявший конечности и улыбавшийся. Такие же глаза я видел у своих братьев, когда последняя небесная колыбель пала. Никакой надежды больше нет.

— Тая говорила, что ты читать учился, правда? — мужчина подхватил со