Воспитанник орков. Книга вторая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич

Стоп. А кто сказал, что они пошли именно от того места, откуда что и он, а не выбрали другой путь, более короткий? Болотники, что бы о них не говорил Курбада, охотники и рыбаки. И те, и другие, просто обязаны знать повадки рыбы и птицы, уметь загонять их в засады, опережать. То, что файны живут на болоте и, не выходят за его пределы, он знает только со слов покойного проводника. Но даже если и так, то почему бы болотникам не знать, где находятся земли орков? Да тот же Курбада мог указать направление. Они же могли вычислить, по какой дороге (или высчитать направление) пойдет их «кровник», потом выйти из озера по какой-нибудь речушке, обогнуть и зайти наперерез. Не исключено, что они так и поступили, но слегка не рассчитали, и он успел уйти дальше. (Иначе рысь показала бы другие следы, а не преследование!) Теперь же, они идут по его следам и, скорее всего, нагоняют!

Раздумывать — видят ли файны в темноте, можно потом. Свернуть пожитки было минутным делом, костер можно не заливать — скоро сам прогорит.

В лесу рассветало, хотя туман еще скрадывал дорогу, но Данут видел, куда поставить ногу, без опасения запнуться или попасть в канаву, а то и в ловчую яму с заостренными кольями.

Все-таки, как они его отыскали? Вряд ли болотные люди умеют читать следы, подобно охотнику. Одно дело заросли тростника и, совсем другое хвойный лес, где на земле, усыпанной множеством иголок, следы не читаются. Только звери могут находить дорогу в лесу, но у них чуткие носы. Чуткие носы?

От внезапной подсказки Данут даже остановился. Вот она, подсказка! Ведь Курбада, при первой встрече сказал, что от него пахнет рыбой, а он воспринял это как шутку. Одно дело, рыбак, пришедший с промысла, другое дело он, уже год не ловивший рыбы. Когда-то он услышал любопытную фразу: «Ты — это то, что ты ешь!». А если Курбада «унюхал» запахи рыбы, которую он ел год назад? Что, если болотники обладают таким чутким носом, что им позавидует любая собака? Звучит нелепо, но отбрасывать полностью эту версию не стоит. В жизни столько всего удивительного, что устанешь лишний раз удивляться.

К середине дня, слегка утомившись бегать по лесу без завтрака, Данут вдруг начал злиться. А почему, собственно говоря, он должен бежать, сломя голову? Того и гляди, добежит до селения орков, приведя на хвосте погоню. Конечно, для его сородичей файны не представляют опасности. Ну, сколько за ним бежит? Дюжина, может чуть больше, может чуть меньше. Сколько можно перевести людей на трех тростниковых челнах? Уж, никак не больше двенадцати. А дюжина — это задача для пары парней из лагеря Щенков. Но получается, что он, Данут, воспитанник орков, принес в свой родной дом беду? Дескать — я там где-то нашкодил, а вы расхлебывайте! Хороший «подарочек». Нет уж, хватит!

Остановившись, восстановив дыхание, юноша принял решение. Для начала нужно узнать численность файнов, вооружение, а уж потом действовать по обстановке. Если болотников окажется много, придется драпать. Как говорил один дезертир: «Бег не красив, но здоров!»

Словно по заказу, на одной из полян вырос холм, поросший густым кустарником, на котором он благополучно угнездился. За то время, что он провел в ожидании, парень успел перекусить и отыскать небольшую лужу. Решив, что хуже уже не будет, махнув рукой на все былые принципы, напился прямо из лужи. Уверив себя, что вода здесь чистая, дождевая (наверное!) и, никаких последствий после нее не будет, снова занял место в засаде.

Услышав неподалеку недовольный крик потревоженных птиц, Данут насторожился. А еще, можно опробовать подарок любимой.

Скоро в подзорной трубе показался первый из преследователей. За ним второй, третий... Всего Данут насчитал десять файнов, вооруженных гарпунами. А, нет — одиннадцать.

Из восьми стрел, уцелевших во время бегства (две сломались!) парень потратил пять и, все они поразили цели. Похоже, они поначалу просто не поняли — что же их убивает, а когда сообразили, что летящие в них штуки, не те летающие пиявки, что считаются лакомством, почти половина оказались убита. Пока уцелевшие файны метались в поисках укрытия, Данут подстрелил еще двоих. Оставшиеся в живых оказались хитрее, успев залечь за деревьями, став недосягаемыми для стрел. Впрочем, стрела осталась всего одна.

Слегка увлекшись, Данут едва не прозевал шум за спиной, но успел обернуться и, отбросив в сторону лук, схватиться за меч. Стало быть, болотников было не одиннадцать, а двенадцать! Один сумел зайти с тыла. Что ж, молодец, а он, Данут, обязан был предвидеть такую ситуацию. Пожалуй, не годишься ты в командиры, если профукал обход противника!

Этот файн был покрупнее других и вооружен не хлипким гарпуном с наконечником из рыбьей кости, а каменным топором на длинной рукоятке и плетеным щитом, обтянутым кожей.

Данут пошел прямо на файна, глядя в его выпуклые лягушачьи глаза, в которых ничего не отражалось. Привычка ловить удобный момент по выражению глаз противника ничего не давала, потому что глаза были абсолютно безжизненны! Не помогла бы здесь и другая хитрость — во время боя следить за кончиком носа соперника, указывающим направление будущего удара, потому что носы у файнов отсутствовали.

Топор со свистом рассек воздух и Данут едва успел уклониться, отметив, что этот боец будет, пожалуй, более умелым, нежели Курбада. Оставалось только пожелать, что умения даны от природы, а не приобретены каждодневным мастерством. Вот тогда бы ему пришлось не просто туго, а совсем худо!

Файн шумно выдыхал воздух, издавая невообразимо противный запах. Кажется, в этом запахе собрались все мерзкие и тошнотворные запахи болота — гнилого трупа, сырой лягушачьей икры, гниющих растений.

«А ведь он, скотина, нарочно дышит на меня!» — догадался Данут.

Усилием воли отключил у себя обоняние, сосредоточившись на руках противника.

Человек-лягушка умело прикрывался щитом, успев отразить им два рубящих удара и, сам провел две контратаки, пытаясь достать топором плечо Данута.

«Хороший щит! — отметил про себя Данут. — Интересно, из чего он?» И впрямь, неслыханное дело — хлипкий щит выдерживает удары, от которых крошатся деревянные, обитые кожей и медью! А как он удержит колющий удар?

Файн отразил выпад Данута краешком щита, сумел отвести его меч вниз, рубанул сбоку. Хороший боец!

Да, боец был хорош, но ему не хватило чуть-чуть умения и опыта. Данут, делая вид, что устал, на миг открыл незащищенную грудь, в которую торжествующий файн немедленно нанес удар, ушел в сторону, а когда инерция каменного топора, угодившего в пустоту, повлекла противника вперед, воспитанник орков ударил мечом по незащищенной шее, отделяя треугольную голову файна от его широченных плеч.

Брызнула кровь, отправленная вверх последними ударами еще живого, но умирающего сердца.

Данут не успел перевести дух, как пришлось отмахнуться от летевшего прямо в лицо гарпуна. Вовремя!

Повезло, что файны не подоспели к тому моменту, пока он рубился с богатырем. Коли успели бы, нашпиговали, как дикобраз лягушку. Но еще не все потеряно — могут и нашпиговать! У них, оказывается, с собой не по одному гарпуну, а по три!

Поняв, что его спасение в скорости, Данут принялся скакать по холму, как угорелый кролик, постоянно перемещаясь, мешая файнам прицеливаться и сбивая их с толка. Прыжок — взмах меча и, первый из отчаянной троицы, лишившийся кисти, с зажатым в ней гарпуном, истошно кричит, катается по земле, мешая товарищам.

Еще прыжок, шаг прямо на врага и, файн, получивший укол в лицо, не успевает даже крикнуть от боли.

Последний, из мстителей, оказался самым стойким и, наверное, самым удачливым — сумел зацепить бок противника гарпуном, попортив куртку и, вырвав изрядный кусок мяса из тела Данута. По иронии судьбы, файн получил ответный удар в то же место, только, кончик меча не зацепил, а вспорол ему бок вместе с животом, вывалив на землю внутренности.

Убедившись, что со всеми врагами покончено, Данут принялся чистить клинок. Хотел, было, умыться и напиться, но лужица, из которой он брал воду, отчего-то окрасилась красным цветом. Не иначе, в нее натекла кровь.