Кольца времени - Максим Владиславович Мочейко
Вернувшись в церковь, я сообщил о своем намерении. На следующий день несколько прихожан во главе с батюшкой Михаилом запрягли лошадей, взяли несколько длинных веревок и пошли на озеро. Мужики, нырнув, стали откапывать колеса кареты, время от времени всплывая на поверхность глотнуть воздуха.
Я сам лично принимал участие в высвобождении кареты от водорослей, но вода вся замутилась так, что различить можно было только контуры. Когда все было уже готово, привязали веревки и в воздухе просвистел кнут, громко щелкнув в воздухе. Лошади заржали и уперлись в сырую траву. Как ни пытались, как ни старались люди и лошади вытащить карету, озеро не отпускало сокровища из своих глубин. Я тоже выбился из сил.
«У вас ведь трактор есть, он без труда ее вытянет!» – сказал я.
«Верно, есть. С Виктором поговорить надо?» – отозвались мужики.
«Но для верности и лошадок впряжем».
Через час я услышал уже знакомый рокот приближающегося трактора. Привязали к нему веревку и он, копая железными, зубастыми колесами землю, натянул веревку. Она, как струна, зазвенела под напру- гой, трактор дернулся, и веревка на моих глазах стала расплетаться и рваться. Я только успел крикнуть: «Ложись!» – как она звонко лопнула и с силой хлестнула зазевавшегося мужичка, сбив его с ног. Снова ныряли и привязывали еще веревки и цепи.
Трактор, вгрызаясь в землю, напряженно начал рычать и дернулся под всеобщие крики и восторги, на поверхности воды побежали разводы волн. Сначала появилась верхняя задняя часть кареты, потом задняя стенка, затем вся карета. С пронзительным скрипом появилось заднее обитое металлом колесо. Что-то треснуло, и передняя часть с хрустом рухнула на землю, бороздя траву. Передние колеса остались в озере. Карета, блестя в лучах заходящего солнца, заставила всех ахнуть красотой исполнения. Простым людям такое великолепие и не снилось. Все точно под гипнозом бросились к карете, пытаясь отломать или открутить кусочек золота. «Стойте!» – заорал я не своим голосом.– «Это золото проклято! Оно кованное на крови!» Люди отпрянули назад, с ужасом смотря на золоченую карету. Крикнув это, я сам себя испугался, не веря своим собственным ушам.
«Оно не принесет никому счастья, если не будет использовано во благо Господа!» – буквально на распев пропел отец Михаил. Я подошел к двери и сквозь окно увидел, хранившиеся под сидением и грязные от ила сокровища.
Карету частично погрузили в телегу и повезли в церковь. Все жители поселка от мала до велика с трепетом, восторгом и ужасом в глазах следили за этой странной процессией. Перешептываясь: «Это он,святой».
«Ее все-таки нашли. На то божья воля».
Я шел молча, не обращая ни на кого внимания. В душе все переворачивалось. Я не мог смириться с мыслью, что еще недавно беззаботно счастливым я ехал в этой самой карете с человеком, который был мне дороже жизни. А теперь я шел рядом, отправляя в последний путь свою счастливую жизнь.
Мы вошли на задний двор церкви, поставили карету в каменный амбар и заперли ее на замок. Отец Михаил вручил мне ключ.
«Это – твое проклятье и твое благословение. Господь мудр и если он предначертал тебе такую судьбу, то вынеси ее с честью», сказав это мне, он удалился.
Благодаря участию деда Макара и отца Михаила, при содействии председателя коммуны, которой принадлежал трактор, единственный на всю округу, на указанном мной месте начали строить часовню. Я сам следил за строительством и очень не любил, когда мужики приходили работать изрядно подвыпившие.
На моих глазах часовня начала расти и преображаться. И когда она была построена наполовину, то ужаснулся. Я видел незаконченную стройку когда-то очень давно, поросшую бурьяном и полынью. Предчувствие чего-то плохого все больше и больше нарастало по мере застройки часовни. Однажды я собрал всех мужиков, деда Макара и отца Михаила и взял с них клятву: «Чтобы ни случилось, чтобы ни произошло часовню достроить любой правдой и неправдой, нанять иконописцев и завершить ее возведение».
Строительство часовни продолжалось. Я приходил туда каждый день, чтобы отдать необходимые распоряжения и высказать замечания. Часто жители поселка приходили посмотреть на строительство и на меня. Для них я был чем-то вроде ходячей энциклопедии, порой необычным и странным, когда рассказывал о вещах, о которых они еще не знали. Про историю тридцатилетней давности меня расспрашивали редко. Если кто-то имел неосторожность спросить, то я, рассказывал с неохотой и в общих чертах, замыкался и уходил прочь. Все понимали, что мне больно вспоминать то время и тогда слушатели начинали бранить неосторожного человека.
На следующий день я, как обычно, отправился к часовне, ставшей моим детищем и целью жизни. Вместе с архитектором я постоянно вносил новшества и улучшал часовню. И в тот день я хотел активно участвовать в строительстве, тем более, что строители начали ставить крышу. В какой-то момент я вдруг услышал, что меня кто-то окликнул, я оглянулся и застыл в удивлении. Сквозь пелену строительной пыли я увидел Фросю, она звала меня и манила рукой. Я забыл обо всем и пошел к ней навстречу. «Берегись!» – услышал я чей-то голос сверху. Я машинально повернул голову вверх и к своему ужасу увидел как веревка, которой поднимали бревно, стала распускаться и лопаться. Бревно, сметая все на своем пути, повалилось вниз. Спасаясь от летевших сверху досок и балок, я бежал навстречу Фросе,
