Брюсов Орден. Ради лучшего будущего (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич

– Что еще за содержание? – непонимающе нахмурился я.

– Говорю же, ежемесячное. Разве тебя Эф Эф не предупреждал – он же над тобой, вроде как, шефствует?

«Тойота» тронулась.

– О платеже не предупреждал, – мотнул я головой.

– Понятно: закрутился и забыл… Все наши получают деньги от Ордена – раз в месяц. Сумма зависит от степени посвящения. Выше градус – больше денег. Это называется содержание. Некоторые только с него и живут.

– Просто за то, что состоят в Ордене? – недоверчиво уточнил я.

– Ну, в общем, да.

– Кру-у-уто!

– Нормально, – пожал плечами Виктор, перестраивая автомобиль из ряда в ряд. – И правильно. Бесплатно, что ли, страдать?

– Страдать? – не понял я. – Ты про тренировки? – у кого что болит…

– Про тренировки тоже. Но в первую очередь – про сам образ жизни, диктуемый Орденом. Скачкѝ, многослойную память. Не все готовы терпеть это за так.

– Это они вне Ордена жить не пробовали, – едко заметил я. – Когда у тебя память не многослойная, а ступенчатая: месяц из этой реальности, месяц из прошлой, месяц из позапрошлой… Помыкались бы, как я – еще и приплатить были бы готовы за орденское колечко!

– Ну, ты у нас – особый случай, – усмехнулся Панкратов. – А вот те, кто носит кольцо с пеленок… Тут же палка о двух концах: Орден дает лекарство, но от болезни, которую сам же и порождает, – продолжил он, почему-то понизив голос до громкого шепота. – Есть соблазн рассудить: мол, не было бы Машины – не было бы и этих проклятых Скачков… В начале XX века на почве подобных идей у нас даже случился мятеж. Во время миссии группа заговорщиков попыталась захватить и уничтожить Машину. Чуть Глобальный Парадокс не устроили. В итоге тогда все обошлось – но с тех пор и ввели эти самые ежемесячные выплаты… Причем, дело во время гражданской войны происходило – так поначалу, говорят, содержание выдавали продуктами и дровами… Так или иначе, сработало: насколько мне известно, больше бунтов не было.

– Ты как будто с сожалением об этом говоришь… – неуверенно проронил я.

– Вот уж нет, – кажется, искренне возмутился моей репликой Виктор. – Меня-то как раз все устраивает. Может быть, это прозвучит излишне пафосно, но, по мне, так девиз «Ради лучшего будущего» – не просто слова. Да и Машина меня, похоже, ценит – на миссию шлет уже в шестой раз, притом – в третий подряд – если считать, как ты выражаешься, «ступеньками памяти», не нарываясь на Малый Парадокс. Однако и деньги, которые платит Орден – всяко не лишние. Особенно в период тренировок, совмещать которые с внешней работой – сам понимаешь – практически невозможно…

– Мне, кстати, сессию в Универе никто не отменял! – к месту или нет вставил я.

– В день экзамена получишь законный выходной.

– Ага, а готовиться когда?

– В течение семестра нужно было учиться, – хохотнул мой напарник.

– Так я учился… Наверное. На прошлых «ступеньках» – точно учился. Но многое поменялось…

– Не так уж и много, – нежданно возразил Панкратов. – Это я тебе как коллега-правовед говорю. Так, мелочи кое-какие…

– Ты тоже юрист? – удивился я. «Гражданскую» профессию Виктора мы с ним раньше не обсуждали.

– Ага, – кивнул мой напарник. – Адвокат. Правда, последние годы почти не практикую, только взносы в Палату плачý. Но сразу после юрфака по направлению от Ордена пару лет в «Газпроме» проработал. Потом отозвали – должно быть, Столп там стал не нужен.

– А что ты заканчивал? – спросил я.

– МГУ.

– Ясно… Ты вот подчеркнул, что именно тебя все устраивает, – после короткой паузы вернулся я в разговоре на несколько шагов назад. – Получается, есть и те, кого – нет?

– Ну, такие найдутся всегда и везде, – заметил Панкратов. – Вернее, почти всегда и почти везде…

– Но ты сейчас кого-то конкретно имеешь в виду? – уточнил я.

– А ты с какой целью интересуешься? – с усмешкой прищурился Виктор.

– Да так, просто… – слегка смутился я: какого-то двойного дна в моем вопросе и в самом деле не было – но рассказ напарника подсветил мне жизнь Ордена с совершенно нежданной стороны, и, услышав «А», хотелось познакомиться с «Б», «В» – и так до самого конца алфавита.

– Если просто: не думаю, что на сегодня благополучию Ордена что-то всерьез угрожает, – все же ушел от прямого ответа Панкратов. – Всем не угодишь, но у руководства более чем достаточно инструментов, чтобы держать ситуацию под контролем. И выплаты щедрого содержания – лишь один из них. Возможно, далеко не главный. Так что не заморачивайся – спокойно готовься к миссии. Vous me comprenez, monsieur le lieutenant?[3]

– Oui, monsieur l'aide de camp[4], – кивнул я.

Аккурат под аккомпанемент этих моих слов «Тойота» юркнула в темноту тоннеля, ведущего к штаб-квартире.

* * *

– Саблей на скаку махать – дело, конечно, хорошее, но единственное оружие, которое, надеюсь, тебе придется применить в ходе миссии – вот, – проговорил Виктор, с некоторой даже торжественностью выставляя на стол заткнутый ярко-красной пробкой стеклянный пузырек. – Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь, – должно быть, вопреки его ожиданию, заявил я – вспомнив рассказ Федора Федоровича о свойствах потока времени. – Хронограната?

– Просто граната, – буркнул Панкратов – кажется, слегка огорченный, что не сумел меня удивить. – Вернее, это, конечно, муляж, но настоящая выглядит точно так же. Как пользоваться – тоже уже в курсе, можно не рассказывать?

– Разбить?

– Когда именно разбить?

– Э… Перед возвращением?

– Ясное дело, что перед возвращением, – хмыкнул Виктор. – По умолчанию, активация гранаты и служит сигналом Машине, что засланцев нужно вытаскивать. Исключений из этого правила два. Первое: если миссия завершена, но тебе еще нужно время для возвращения в точку эвакуации – можно задействовать таймер. Вот он, – подняв пузырек, напарник поднес его ближе ко мне, пробкой вперед. По окружности та оказалась размечена неглубокими рисками. – Для этого поворачиваем затычку на девяносто градусов по часовой стрелке, – продолжил Панкратов, сопровождая слова демонстрацией, – а затем – возвращаем назад, оставляя столько делений, сколько пятнадцатиминуток хотим выгадать. Максимальная отсрочка, как видишь, может составить пять часов. Обычно этого более чем достаточно.

– Э… А почему нельзя тупо взорвать гранату уже на месте, в точке выхода? – задал вопрос я.

– Случается, что отступать надо с боем, – пояснил Виктор. – Думать в этот момент еще и о гранате – бывает недосуг.

– С боем? – переспросил я. – А говоришь, саблей махать не придется.

– Я сказал: надеюсь, что не придется, – подчеркнул Панкратов. – За месяц умелого фехтовальщика из тебя, так или иначе, никто не сделает… Впрочем, миссия выглядит довольно простой, особых осложнений я не жду…

– Ты бы лучше рассказал, какое у нас задание, – заметил я. – А то все ходишь вокруг да около…

– Ты прав, с этого стоило сегодня начать, – неожиданно согласился напарник. – Я собирался тебе еще по дороге все изложить, но отвлекся – сам помнишь на что. А теперь уж извини, сперва про гранату дорасскажу. Потерпи, осталось немного. Значит, еще раз. По дефолту, Машина вытаскивает тебя сразу после взрыва гранаты. Если установлен таймер – по истечении заданного срока. Но бывает так, что граната не активирована – и понятно, что активирована уже не будет. Например, засланец схвачен и обчищен. Или ранен и лежит без сознания. Тогда оператор на наблюдательном пункте вправе прервать миссию. Эвакуация в подобных случаях осуществляется «вручную». Происходит такое нечасто – там свои риски – но пара раз была даже на моей памяти. И еще однажды оператор затянул с вмешательством, и дело закончилось гибелью обоих засланцев. На миссию же всегда парами ходят… – похоже, опечаленный нахлынувшими воспоминаниями, Виктор вдруг поджал губы и умолк. Не решался нарушить повисшую тишину и я. – Ранения в ходе миссии – не редкость, – продолжил Панкратов где-то через полминуты. – Во время возвращения они исцеляются – сами собой, это одно из удивительных свойств потока времени. Оторванная нога, конечно, заново не отрастет, но пробитое копьем легкое благополучно восстановится, оставив на память лишь рубец на груди. Это… расхолаживает. Люди начинают лезть на рожон – все равно, мол, вернусь невредимым. Часто это оправданно и идет на пользу миссии. Но иногда заканчивается трагедией: мертвых время не воскрешает…