Г 3 (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"
Теперь только Повелитель и четыре архимага в знакомых мне плащах остались на ногах, остальные упали на землю в таких изломанных позах, в каких живые лежать не могут.
Я слышал командный, повелевающий крик, но не понимал фраз. Зато видел, что погибли не все, видел, как с раззявленными в крике ртами огибают ледяное поле смерти солдаты хвоста «змеи». А значит нужно продолжать. Нужно идти к порталу дальше.
Руками — магию я по-прежнему не мог заставить слушаться — подтянул к себе свой эспадон, который до этого сжимал Хлыст. Упёр меч в землю, опёрся на него, поднялся. И лишь сейчас, оглянувшись на портал, сумел оценить силу ответного удара наших магов: площадь тоже превратилась в поле смерти. Словно символом равновесия — в поле огня. А может, такова была цена удара, когда каждая из сторон получила преимущество в своём знаке воздействия одной и той же стихии.
Три четверти тех тёмных, что были выстроены на площади — оказались мертвы.
Лежали сплошным дымящимся ковром, наполняя воздух смрадом сгоревшей плоти. Часть железа — наконечники копий, мечи, шлемы — ещё светились малиновым, быстро остывая, к небу, над крышами домов рвались клубы пара от мгновенно испарившегося снега и льда.
Теперь, когда никто не заслонял от моего взгляда площадь, оказались видны симметрично расставленные на ней пирамидальные тумбы, окружённые валом из сотен трупов, на которых не было и следа железа, лишь бедно выглядящие кафтаны. Те самые жители города, которых я так и не нашёл в домах, полных химер. Теперь становилось ясно, как открылся портал и зачем население шло к площади. Зелонские маги жизни принесли их в жертву, напрямую перегнав жизни в ману и слив её эфирникам. А уже те открыли портал. Похоже, здесь нет и не было никогда Кернариуса-отступника.
Зато был виден тёмный, по силам равный нашему Повелителю Магнивару. Он стоял в полусотне шагов от арки портала, в бирюзовой мантии с широкими рукавами и огромными, изогнутыми наплечниками, воздев к низкому небу руки, в которых сжимал посох с громадным синим камнем в навершии. Вокруг него, поверх гигантских закованных в металл фигур валялся десяток человек в схожих одеяниях, что уже дымились, занявшись от раскалённой брони охраны. Похоже, что его сопровождение и вовсе не пережило удар наших архимагов. Надеюсь, как и те зелонцы, что провели этот ритуал Врат.
Твари…
Меня огибали бегущие солдаты, спешащие на помощь остаткам моей роты, рубящихся с теми из тёмных, кто пережил огненное повеление. Я повёл головой, выискивая Ороя. Нашёл. Он так и лежал там, где стоял в миг удара, правее меня, навзничь, раскинув руки. Теперь я знал, куда смотреть дальше. Вон из-под покрытого льдом Фаурта торчит знакомый плащ и выглядывает женская нога, проросшая ледяной иглой. Кровь не идёт… Лария.
Твари!
Я хотел сплюнуть горечь, но не посмел: всюду ковром лежали наши солдаты. Вместо этого развернулся и сделал первый шаг, затем второй, заставляя подгибающиеся ноги двигаться к врагам. Магия всё никак не возвращалась ко мне. Даже Сах, привычный, въевшийся в плоть, вызываемый одним лишь желанием, не отзывался, оставив меня наедине с болью и судорогами слабого тела. Даже мысль-приказ я не сумел отправить застывшему Гвардейцу. Лишь доковыляв до него, коснувшись каменной руки ладонью, прохрипел, впервые пользуясь костылями слов и конкретных приказов:
— Отмена крепости. Вперёд на сто шагов. Лицом к тёмному магу. Затем активация режима крепость, активация Истока. Выполняй.
Голем со скрежетом распрямился, заставляя осыпаться с себя корку льда и чужого псевдокамня. Рванулся вперёд, не разбирая чьи тела лежат перед ним.
Это было необходимо сделать. Маги мертвы или ещё не пришли в себя. Левее стоял ещё один голем-исток, но без команды хозяина он не двинется, а поле подпитки амулетов не достаёт ни до чужого Повелителя, ни до арки портала. Сколько протянут выжившие бойцы без притока маны в артефактную броню? Но теперь будет, всё будет.
Гвардеец не остановился ни на миг, когда на его пути встали, ощетинившись сталью, полтора десятка тёмных. Теперь, когда они перестали сливаться перед глазами в одну безликую массу, я сумел их рассмотреть. Броня получше тех солдат, что штурмовали Дальний рог в составе армии Тёмного Демиурга Ауридиса: гладкие шлемы, странные шипастые наплечники, одинаковые накидки с гербом оскаленной пасти, под ними видны лёгкие панцири, бедра закрывают кольчужные юбки. Но всё равно, такие доспехи не спасут и от простых болтов, особенно если стрелять в упор.
Не спасли и от моего голема: всего три размашистых удара огромным молотом, у которого один оголовок размером с голову человека — и путь свободен. Но каменный Гвардеец сделал ещё лишь пятнадцать шагов и замер, закрываясь щитом от тёмного Повелителя.
Нет, тот не нападал. Будь это так, то жалкое железо не смогло бы защитить голема от ярости даже доли его силы. У него просто нет на это времени: руки с посохом по-прежнему были вскинуты над головой, воздух над площадью словно кипел от сияния столкнувшихся стихий и воли могучих магов, что уже превзошли уровень плетений, рун и законов, сами стали сутью, законом стихии. Но сейчас их воли оказались равны.
Гвардеец активировал Исток, и тут я впервые ощутил, как возвращается ко мне магия, словно эта волна маны подтолкнула её, оживила потоки в моём теле. Спустя несколько секунд проявилась аура: тонкая, несмелая, грозящая исчезнуть. Но мне этого было достаточно, и я радостно оскалился, пытаясь ускорить шаг, преодолеть слабость тела. Я маг. Меня не остановит какая-то боль.
Спустя мгновение я сумел погрузиться в Сах и боль действительно стала неважна. Я тут же оглянулся, увидев позади так и стоящую на том же месте фигуру Магнивара в окружении архимагов. Этот тёмный, что, так силён? Даже Повелитель, родившийся ещё в Артилисе, с помощью четырёх могучих помощников не может справиться с ним? Кто он? Всё ещё Повелитель или тот, кто перешагнул и этот предел силы? Архонт, как наш Император? Тот, кто уже коснулся силы Демиургов? Один из тех, кого тёмные называют богами?
Ненависть захлестнула с головой, едва не заставив меня забыться и безрассудно броситься в бой. Но я сумел справиться с собой, переплавить её жар в ледяной клинок, как делают огненные маги со своей стихией, обращая пламя в сгустки разрушающего холода.
Ну уж нет. Сейчас, когда всё висит на волоске…
Словно только и дожидаясь этой мысли, из портала шагнул плотный строй тёмных, среди которых башнями возвышались на голову над остальными три, закованных в металл, фигуры.
— Солдаты! Ко мне! Сбить строй! Метатели взвести!
С трудом угадал в этом сорванном хрипе голос Вида. Вон он стоит, прямо напротив зева портала, из сияния которого выходят все новые и новые ряды.
Ладонь коснулась рукояти метателя.
Важно каждое крохотное усилие…
Я закончил мысль и отвёл руку. Это глупо. Мой метатель только для ближнего боя. И положил ладонь на шар средоточия.
Пять секунд, десять.
Тёмные что-то заорали и опустили копья, набирая разгон перед сшибкой. Из глубины их рядов вылетели воздушные диски, прорубая в нашем, едва сбитом, строе целые просеки, убивая моих немногих оставшихся сослуживцев.
Зря вы так, мои тёмные противники по Искусству. Нужно было оглядеть всё поле боя.
Пятнадцать.
На врагов обрушился град каменных клинков, пробивая шлемы, рассекая кольчужные рукава, пронзая гербовые накидки и панцири, разрывая тела. На ногах остались лишь редкие маги и те трое, что отличались броней.
Всё, Вид. Дальше сам.
Ещё пять шагов вперёд, под бок и защиту Гвардейца. Сейчас всё может решить любая малость, любая шальная стрела, лишняя секунда жизни под защитой каменного тела и его стального щита.
Вскинуть ладонь, на которой наливается тёмно-синим горошина плетения.
Мало. Ещё маны. Ещё. Ещё!
Заклинание, что изначально, с первой секунды, полыхает вторичными эффектами перенапряжённых потоков, вырастает вдвое, превращаясь из горошины в лесной орех. Большего я не могу себе позволить, и плетение срывается с ладони, устремляется в сторону врага, от которого в другое время, в здравом уме я бежал бы без оглядки.
