Эми Тинтера - Перезагрузка
– Сердитый танец! – рассмеялся он.
Я ударила снова, и он блокировал мою руку, продолжая двигаться, как будто мы все еще танцевали. Я невольно просияла:
– Молодец.
Мы долго кружили в нашем изломанном танце, нанося удары и двигаясь так, что у меня в животе оживал странный теплый комок. Я не сводила глаз с его тела, подмечая мышцы, которые вздувались, когда он сжимал кулак. Очертания бедер под черными брюками. Его напряжение, когда он отражал удар.
Он не издал ни звука, когда остальные рибуты пошли на обед, и не посетовал на многочасовую тренировку с редкими перерывами. Его пытливый, сосредоточенный взор был прикован ко мне, и я была счастлива. Мне казалось, что в мире ничего больше нет, – ничего, кроме его мелькавших кулаков.
Меня затопило отчаянное желание перехватить их, завести за спину и поцеловать его. Я никогда не целовалась, но могла поклясться, что ощущала его губы всякий раз, когда на него смотрела.
Когда он опустил руки, отступил и тем разрушил колдовство, мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы рассеялся туман. Я видела Каллума словно в дымке, и мне на миг почудилось, что так и есть. Но вот я моргнула еще, и все исчезло – остались только он и опустевший, безмолвный спортзал. Я посмотрела на часы: двадцать три шестнадцать.
Он тяжело дышал, а я следила за тем, как поднималась и опадала его грудь, туго натягивая белую футболку.
– Ты должен был продолжать, пока не ударишь меня, – напомнила я.
Это прозвучало жестче, чем мне хотелось. Я боялась, что голос дрогнет и он сразу поймет, что мне совершенно все равно – ударит он или нет.
Но мне было не все равно. Если он не ударит, если не станет лучше, его ликвидируют. При мысли о нем бездыханном я до боли стиснула кулаки.
Каллум промолчал. Уперев руки в бока, он мрачно смотрел в пол и стоял так, пока я не встревожилась, не означает ли это какой-то немой бунт.
Но вот он поднял руки и знаком велел мне подойти. Лицо его было суровым, решительным, однако во взгляде промелькнула уступка.
Я даже не сразу заметила разницу. Пара секунд ушла на осознание того, что мне пришлось ускориться, одновременно уворачиваясь и выставляя блок. Недавние чары разрушились, и я дралась, защищалась и двигалась так, как делала только на местности.
Увидев приближение его левого кулака, я успела только наполовину выставить кисть – он схватил меня за запястье и нанес мне в скулу хук справа.
Удар был сильнее, чем я ожидала. Мои колени ударились о мат, и я поспешно вытерла нос в надежде, что Каллум не заметил кровь.
Он стоял спиной, сцепив на затылке руки и выставив локти вперед.
– Каллум, – позвала я; он не пошевелился. – Это было по-настоящему круто.
Он скрестил руки на груди и повернулся ко мне. Я думала, что он мог и расплакаться, но нет, глаза были сухи. Чисты, печальны и злы.
– Прости, – произнес он негромко.
– Не извиняйся, – возразила я, поднимаясь. – Это я тебя заставила.
– Все равно нужно извиниться, – промямлил он, глядя себе под ноги.
– Идем. Я доведу тебя до отсека, чтобы не было неприятностей.
Он поплелся за мной, игнорируя мои взгляды через плечо. Я вдруг испытала нелепое желание спросить, не рассердился ли он.
Ответ я знала заранее, что бы он ни сказал. Так или иначе, я не должна была этим заморачиваться. Стажеры часто на меня злились. Трудно не озлиться на ту, кто лупит тебя большую часть своего времени. Но было странно огорчаться из-за побоев, нанесенных мне.
– С тренировки, – бросила я охраннику, стоявшему перед мужской половиной. Тот коротко кивнул.
Перед своей дверью Каллум остановился, и я быстро глянула внутрь. Комната была в точности как моя, только на соседней койке спал мальчишка.
– Спокойной ночи, – сказала я.
Мой голос чуть дрогнул. Но почему? Грудь сдавило тяжестью, как будто я… опечалилась. Я не знала, что и думать. Гнев, страх, нервозность – с ними я могла совладать. Но с печалью?
О ней я думала редко.
Каллум наконец посмотрел мне в глаза. А потом обнял и прижал к себе так крепко, как никогда прежде. Потом он осторожно дотронулся до моего лица, в тех местах, куда недавно ударил, и тяжесть, стискивающая мою грудь, отступила. От прикосновения его нежных пальцев по коже россыпью взметнулись искорки, и я закрыла глаза, не в силах совладать с волной счастья, охватившей меня.
– Давай ты больше не будешь заставлять меня бить тебя? – шепнул Каллум.
Я кивнула и открыла глаза.
– Но других тебе бить придется.
Он рассмеялся, его грудь всколыхнула мою, и мне снова до дрожи захотелось поцеловать его.
Но я не могла этого сделать. Ведь повсюду охранники. Да и что скажет сам Каллум? Захочет ли прикасаться к холодным, мертвым губам номера Сто семьдесят восемь?
– Заметано, – сказал он и нагнул голову так, что наши лбы почти соприкоснулись.
А может, и захочет.
Но пальцы ног не послушались меня. Они изменили мне первыми, эти десять предателей. Они должны были первыми приподнять меня, малорослую, чтобы мои губы приложились к его губам.
Они не шевельнулись. Он выпустил меня, и я заправила за ухо волосы, не зная, что сделать еще.
– Пока, до утра, – пробормотала я, поворачиваясь.
– Эй! Но я ведь стал лучше? – спросил он.
«Ты и так хорош».
Я отогнала эту мысль как неправильную. Он оказался бы мертв, если бы не стал лучше.
– Да. Ты стал лучше.
Только я по-прежнему сомневалась, что этого хватит.
Глава пятнадцатая
Натягивая свитер поверх майки, я украдкой взглянула на Эвер. Сегодня она казалась вполне нормальной. Зашнуровывала ботинки – уравновешенная, спокойная.
Слишком спокойная.
Вряд ли Эвер спала ночью. Она бодрствовала, когда я вернулась, и сидела в постели, когда я проснулась. После утренней тренировки я застала ее в той же позе, она по-прежнему неподвижно смотрела в стену.
– Ты готова? – спросила я, шагнув к двери.
Эвер пугала меня. У нее были ледяные глаза, и я не исключала, что в любую секунду она прыгнет и вырвет мне горло.
Она медленно встала и слабо вздохнула, когда мы встретились взглядами. Затем подошла и обняла меня.
Я обмерла, ожидая подвоха – подлинной цели объятия, но она лишь прижалась крепче.
Медленно я сомкнула руки у нее на спине, осторожно примяв мягкий хлопок рубашки. Эвер была теплой – не такой, как Каллум, но намного теплее меня, хотя ее тело тряслось, как от холода.
Она отстранилась, снова вздохнула и попыталась улыбнуться сквозь навернувшиеся слезы.
– Прости, – шепнула она.
Сначала я услышала треск. Я упала, не успев понять, что она пнула меня в ногу и сломала коленную чашечку.
– Эвер, ты что… – Я сжала губы, чтобы не заорать, когда она схватила меня за лодыжку и одним чудовищным вывертом сломала вторую ногу.
Я отогнала боль, переместив ее в ту часть мозга, которую не признавала. Она обернулась покалыванием, отказываясь уйти в полный игнор, но я была мастерица лишать свое тело чувствительности.
Эвер выскочила в дверь, метнув на меня виноватый взгляд. Она была самой собой. Тогда зачем она это сделала?
Я вцепилась в матрас и кое-как встала. Ноги пронзила боль, и я с хрипом схватилась за койку, чтобы не упасть.
Грянул выстрел.
Я резко повернула голову и увидела, как замерли проходившие мимо рибуты.
Тишина.
Здешняя тишина никогда не предвещала ничего хорошего.
Я оттолкнулась от кровати и тотчас рухнула на пол; сломанные ноги не выдержали нагрузки. Впиваясь пальцами в холодную плитку пола, я выползла в коридор и оглянулась по сторонам.
Охранник в дальнем конце был мертв: он распростерся на полу, сраженный пулей в голову. Его кобура была пуста.
– Кто это сделал? – ахнула я, хотя уже знала ответ.
Стоявшая неподалеку юная рибутка скорбно взглянула на меня.
– Эвер.
Я схватила ее за руку, она подскочила, расширив от страха глаза, но мне всего лишь понадобилась опора, чтобы встать. Кости начинали срастаться, но меня продолжало шатать.
Я только хотела попросить ее помочь мне идти, как прогремел новый выстрел. Она вырвала руку и бросилась в противоположную сторону.
За стену было не уцепиться, я привалилась к ней и поплелась по коридору. Навстречу бежали рибуты, спасаясь от пальбы. Очередные выстрелы прозвучали, когда я распахнула дверь на лестницу. Благодаря перилам мне удалось двигаться быстрее, и я заспешила вниз.
– Эй! – Я поймала за руку Хьюго, который взбегал наверх. – Где она?
– Шла в столовую, – ответил он и сдвинул брови, осматривая меня. – Что с тобой?
Почувствовав, что одна коленная чашечка со щелчком встала на место, я ринулась дальше, подволакивая вторую ногу.
– Куда ты? – крикнул Хьюго мне вслед. – Она убивает охранников, ты пулю поймаешь!
Его предупреждающие вопли заглохли, когда я вбежала в дверь седьмого этажа. В ушах загремели выстрелы, и я затравленно огляделась по сторонам.
На полу лежали два мертвых охранника. На пороге столовой маячила Эвер, на голове ее был шлем. В нее попало несколько пуль, и белая рубашка была вся в крови.
