Кристофер Банч - Последний легион
Хэмер поклонился мусфию, стоявшему впереди, и что-то прошипел и просвистел на их языке.
— Я приветс-с-ствую вас-с-с тош-ше, генерал-губернатор, — ответило существо. — Это хорош-шо с-с-столк-нуться с-с-с вами с-с-снова. — Существо обернулось: — Мне бы хотелос-с-сь рас-с-сделить с-с-с вами с-с-снакомс-с-ство с-с-с моим главным с-с-солдатом. Его с-с-совут Вленс-с-синг.
Мусфий позади Эска размашисто мотнул головой:
— Это очень интерес-с-сно видеть ваш-ше лицо.
— Будем с-с-саходить в с-с-сдание? — спросил Эск. — Я понимаю, что вы должны быть холодные.
— Ес-с-сли у вас-с-с нет вос-с-сражений, — сказал Вленсинг, — я, наверное, мог бы пос-с-смотреть ваш-ших с-с-солдат, ибо я очень редко натыкалс-с-ся на людей и плохой в дипломатии.
— Конечно, пожалуйста! — согласился коуд Уильямс. — Я буду счастлив сопровождать вас.
— В этом нет необходимос-с-сти, — ответил Вленсинг. — Я уверен, что у вас-с-с ес-с-сть дела с-с-с Эс-с-ском, а я довольный, когда имею с-с-свои с-с-собственные наблюдения.
Уильямс нахмурился, потом неохотно кивнул.
— Хорошо. Уверен, что осмотр произведет на вас впечатление.
— Уверен в этом, — сказал Вленсинг и подошел к «грирсону» Дилла.
— Честь ему отдавать? — в панике прошептал Дилл.
— Лучше отдать, — подсказал Горецки. — Мы с ними пока не воюем.
Бен вздернул ладонь к виску и застыл в этой позе. От удивления шея Вленсинга вытянулась еще сантиметров на тридцать и заходила взад-вперед, как у змеи.
— Это с-с-снак ус-с-снавания? — спросил он.
— Нет, сэр, — ответил Дилл. — Это знак почтения к вышестоящему.
— Яс-с-сно. — Вленсинг поднял руку, приспустил голову и неподвижно застыл. — Я подрас-с-сумеваю, что на это нуш-шно отвечать так ш-ше, вот так.
Оба, и человек, и мусфий, опустили руки.
— У вас-с-с в этой команде крупные ос-с-соби, — сказал Вленсинг.
Дилл не знал, что на это ответить, поэтому просто подтвердил:
— Да, сэр. Чистая случайность, сэр.
— Кто из вас-с-с с-с-стрелок?
— Я, — сказал Гарвин. Вленсинг подошел к нему:
— Ты хорош-ш?
— Я только учусь, — ответил Гарвин.
— Но тебя и твою команду выбрали, чтобы с-с-сопро-вош-шдать ваш-шего выс-с-сочайш-шего? Это не с-с-со-вс-с-сем обычно, — сказал Вленсинг. — Хочу с-с-спрос-с-сить тебя, с-с-стрелок. Когда ты учиш-шс-с-ся, ты учиш-шс-с-ся на маш-шинах?
— Да, сэр, — сказал Гарвин, вдруг почувствовав себя непринужденно. — У нас они называются «симуляторы».
— С-с-симуляторы, — повторил Вленсинг, привыкая к незнакомому слову. — Кто твои противники при этих с-с-симуляторах?
— Другие аэротанки, — ответил Янсма. — Космические корабли. Наземные бронемашины. Солдаты.
— С-с-солдаты мус-с-сфиев?
— Нет, сэр, — сказал Гарвин. — Солдаты людей. В зависимости от сценария они носят разную форму.
— Мне с-с-сказали другое, — прошипел Вленсинг. Гарвин открыл было рот, чтобы возразить, но тут же прикусил язык. Мусфий пристально смотрел на него.
— Не с-с-сатрудняйс-с-ся. Тебе, наверное, очень при-кас-с-сали лгать. — Он повернулся к Канг: — Твоя с-с-спе-циальнос-с-сть?
— Электронный перехват, сэр.
— Ты хорош-ш? — спросил Вленсинг.
— Я лучше всех, — уверенно сказала Канг.
Мусфий фыркнул. Гарвину показалось, что этот звук выражает то ли одобрение, то ли удивление.
— Так говорят нас-с-стояш-шие воины, — прошипел Вленсинг. — Каждый ис-с-с нас-с-с лучш-ше вс-с-сех, рас-с-све нет?
— Но я действительно лучше всех, — твердо заявила Канг.
— Жаль, что нет с-с-спос-с-собов проверить твое хвас-с-стовс-с-ство, — сказал Вленсинг. — Двум наш-шим рас-с-сам нуш-шно играть в войну. Это будет хорош-ш для нас-с-с, хорош-ш для вас-с-с! — Он повернулся к ним спиной, готовясь уходить. Но вдруг, повернув длинную шею на сто восемьдесят градусов, добавил: — И долш-шны прийти другие времена. Когда мы будем уш-ше не играть.
Вленсинг снова попытался отдать честь и направился к одному из «Жуковых».
Гарвин, искоса взглянув на Дилла, обнаружил, что толстяк смотрит на него.
— Надеюсь, что он еще плохо знает конфедеративный язык, — сказал Янсма, — и хотел сказать что-то другое.
— Он сказал, что хотел. Предлагаю пари.
— Боюсь проспорить, — ответил Янсма.
— Можно тебя спросить кое о чем? — поинтересовался Ньянгу. — Если я тебя не очень достаю, конечно.
— Попробуй, — дружелюбно ответил Хэнк Фаул. Они сидели на тумбочке рядом с койкой Фаула, приводили в порядок полевую форму.
— Ты ведь 'раум, да?
— Бывший 'раум, — невесело сказал Фаул. — По крайней мере, так бы сказал мой сох. Еще бы он назвал меня перебежчиком, предателем, еретиком… В общем, всеми прозвищами отличного солдата.
— Сох?
— Старейшина, — сказал Фаул. — Священник. Человек, который общается с Единым и разъясняет нам наше предназначение.
— Единый — это как Бог? — спросил Ньянгу. — А предназначение? Что под этим понимают?
— Предназначение — это смысл нашей жизни… Всех и каждого из нас… здесь, на D-Камбре.
— И в чем ваш смысл?
— Вся система Камбры должна принадлежать нам, — словно по прописям проговорил Фаул. — И вся Вселенная тоже.
— Скромненько и со вкусом, — заметил Иоситаро. — А что делать с остальными?
— Вы либо присоединяетесь к нам, либо… — Фаул провел большим пальцем поперек горла.
— Я в восторге, — сказал Ньянгу. — А на каком основании вы… пардон, 'раум, которые продолжают во все это верить… претендуете на Вселенную?
— Сохи говорят, что мы — первоначальные люди, созданы первыми и Камбру тоже заселили первыми. Мы появились здесь за сотни лет до рантье и их дружков. И пусть археологи сколько угодно говорят, что, скорее всего, мы приехали третьим классом лет через сто после первого не-'раум. Наши предания рассказывают, что когда здесь появились предки нынешних рантье, у них было с собой оружие, и нам пришлось делать то, что они хотели. Работать в шахтах. И мы до сих пор там и работаем.
— Ладно, допустим, вы — первые. А на чем и откуда вы прилетели?
— Это один из тех вопросов, на которые мы не можем внятно ответить. Наша священная книга, «Перекрестье», напускает по этому поводу мистического тумана. Конечно, наша родная планета хоть и неизвестно как называлась, но была просто райским местечком. Некоторые старейшины говорят, что мы прилетели сюда еще до открытия гиперпространства.
— Они хотят сказать, в одной из этих допотопных посудин?
— В «Перекрестье» написано, что мы добрались сюда под парусом, на ветрах, посланных Единым.
— На солнечном ветре? — не отставал Ньянгу.
— Не знаю, — сказал Фаул. — Сохи не слишком одобряют, когда кто-то из нас самостоятельно читает «Перекрестье». Гораздо лучше слушать, как они читают вслух и объясняют, что значит такая-то фраза. Большая часть книги состоит из лекций, которые кто-то когда-то прочитал отаре, то есть верующим. Нигде не сказано, как звали этого парня. А может, проповеди сочинила женщина. Никто не знает. Я раздобыл себе книгу «Перекрестий», прочитал и стал задавать соху такие вопросы, на которые он не смог нормально ответить. Тут-то на меня и полилось все дерьмо. С детства отец приучил меня думать над известными фактами и составлять обо всем собственное мнение. Хорошо это или плохо, но так уж я воспитан. Из-за этого все мои неприятности.
— О'кей, — задумчиво сказал Ньянгу. — Понятно, как вас программируют. А то, что 'раум должны жить отдельно… Ведь, насколько я понял, они не смешиваются с другими… Это вам тоже сохи втолковывают?
— Нет, — с горечью ответил Фаул. — Если ты 'раум, то об этом знают все. Знают по твоему имени, по твоему адресу, по названию школы, в которой ты учился.
— И перестать быть 'раум нельзя?
— Практически нет. Может быть, только вступив в Корпус.
— Что ты и сделал, — констатировал Ньянгу.
— Что я пытаюсь сделать, — ответил Фаул. — Здесь, по крайней мере, большинство — с других систем, и им все это — до лампочки.
— А если бы ты остался 'раум, тебе пришлось бы стать шахтером?
— Нет. На самом деле, очень многие из нас кайла и в глаза никогда не видели, — ответил Фаул. — Есть коммерсанты, торговцы… Многие рыбачат или держат маленькие фермы где-нибудь в глуши.
— Я чего-то не понимаю, — сказал Ньянгу. — Если перед тобой столько возможностей, то зачем идти в армию?
— Дерьмо собачье все эти возможности! — отрезал Фаул. — Торговать можно, но только с таким же 'раум. Копай землю на здоровье, но не увеличивай хозяйство. Открывай магазин, но только не составляй конкуренцию «Эншнз» и другим магазинам рантье.
— Да-а, — протянул Ньянгу, — не бей лежачего, получается.
Фаул кивнул, снова занялся обмундированием.
— И на страже этого порядка стоит Корпус?
Фаул опять кивнул.
— Еще один вопрос. Местных толстосумов все называют «рантье». Что это значит? Название корабля, на котором они прилетели, или что-то в этом роде?
