Сергей Куприянов - Маги нашего города
Что?!
Сонливости как не бывало. Горнин вскочил, а кресло, будто живое и испуганное его резким движением, резко откатилось назад, почти отскочило, и ударилось о стену. От удара развернулось и скакнуло обратно, ударив хозяина в зад. Тот громко, в полный голос, выругался.
Секунды не прошло, как в кабинет заглянула Лидочка. Лицо ее было испуганным.
– Вы меня звали, Александр Петрович?
Он уставился на нее, борясь с желанием матерно обругать и ее. Не за что-то конкретное, а потому что она попалась ему под руку.
– Так, – наконец проговорил он, тяжело дыша, но стараясь говорить спокойно. – Найди мне Мамонтова. Быстро найди.
– А где он? – простодушно спросила секретарша, обманутая спокойным тоном директора.
И тут он не выдержал.
– Не знаю! – рявкнул он так, что эхо прокатилось по притихшему офису. – Сама думай!
Лидочка, как загипнотизированная, смотрела на него и моргала, не то готовясь расплакаться, не то таким способом пытаясь понять, чего от нее хотят и в чем вообще дело. Орали на нее редко.
– Ну! – подстегнул он ее, и это подействовало.
Секретарша скрылась, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Горнин раздраженно подошел к окну. Машины Перегуды уже не было видно. Ну естественно! Нагадил и поспешил убраться. Да еще как нагадил-то! Горнин зло погладил подбородок, подросшая щетина ответила ему треском.
Теперь он все понял. Все сложилось. И тот красненький язычок, и цитаты из советского прошлого, и песня эта дурацкая. Провел его комитетский прихвостень, как последнего дурака обвел вокруг пальца. И ведь на чем, на чем!
Еще в те, прежние времена ходили неясные слухи, будто бы партийные вожди, на словах отвергающие всякую религию, колдовство, гадание, астрологию и прочее, на деле всем этим активно пользовались. Под эгидой КГБ будто бы работали несколько групп спецов, на самом деле обслуживающих интересы высших партийно-государственных чиновников. Слухи были невнятными, понятное дело, что никто и никогда не имел возможности их проверить, но в профессиональной среде они упорно циркулировали. И в психбольнице, где в то время работал Горнин, такие разговоры тоже имели место, а психиатры люди особые, им, в силу профессии, известно многое из того, о чем другие могут и не догадываться. Был, кстати, и один больной, порой рассказывавший преинтересные вещи.
Так вот, в числе прочего говорилось, будто бы некоторые речи – на партийных съездах и иных массовых мероприятиях – составлялись в том числе и магами. Ну, не целиком, конечно, этого бы им никто не доверил, да и нужды в том не было, достаточно было нескольких фраз, которые при первом, да и при втором взгляде на них выглядят как обычные лозунги, только, может быть, несколько корявые. Но, учитывая возраст озвучивавших их деятелей, это как-то не бросалось в глаза и слух не резало. На самом же деле это были самые настоящие, полноценные, стопроцентные заклятия, направленные на выполнение или, наоборот, блокировку определенных действий.
Слухи слухами, времена те миновали, и все, казалось, ушло в прошлое, а сами те высказывания стали вспоминаться чем-то вроде анекдотов, что ли, пусть и несмешных. Во всяком случае, ничего опасного в них никто уже не видел. По большому счету, их просто забыли. А Рома – сука! – не забыл. Если бы он один, сам, попытался тут козни строить, то ничего бы у него не вышло. Но над теми заклинаниями наверняка трудилось немало народу. Сколько их было? Три? Пять? Десять человек? Сейчас это трудно, почти невозможно выяснить. Но с направленными на подавление заклятиями, созданными пятью – да что там! – даже тремя квалифицированными магами, он, Горнин, не справится, тем более в тот момент, когда такого подвоха не ожидает.
Господи! И кому он поверил! Кому! Тот давно уже, давно хочет у него Пашу отобрать. Переманить или еще как. Но в последнее время не то что попыток таких не делал – даже намека на них. Только следил, как мышь из норы. Ждал, когда кошка отвернется. И дождался, гад. А может, и сам подстроил. С него станется! Ну, Рома!
Горнин подошел к двери и резко распахнул ее. Лидочка, быстрыми тычками в клавиши набиравшая номер, испуганно на него поглядела.
– Ну? Что там?
– Его мобильный, кажется, отключен. Дома тоже нет.
Что там Перегуда говорил о любовнице? Ей надо звонить, уж она-то в курсе должна быть. Хотя…
– Семенова ко мне. Живо!
Секретарша, уронив трубку на аппарат, воробьем вылетела из приемной, хотя позвонить Мих Миху было куда быстрей и проще. Запугал девку, прав был Роман. Ничего, пусть побегает.
Он слышал удаляющееся цоканье ее каблуков, а взгляд бесцельно шарил по приемной в бессознательных поисках того, на что можно было бы выплеснуть свое раздражение, пока не остановился на баллоне с водой, которую им два раза в неделю привозила специализирующаяся на этом фирма. Из этой воды здесь готовили чай и кофе, которые поглощались в неимоверных количествах. А рядом с двадцатилитровым пластиковым баллоном лежала непочатая коробка конфет «Вдохновение», еще в целлофане. Чье-то очередное подношение Лидочке, которого час назад здесь еще не было. Кто это расстарался? Жених ее заходил или из местных кто? Или посетитель, стремившийся попасть к руководителю? Впрочем, те редко приходили с подобными подарками.
А уж не Роман ли расщедрился?
Конфеты. Вода. Перегуда отказался от кофе и чая, хотя пить ему – это было видно – хотелось. Лидочка приготовила кофе как раз в его вкусе. Да и вообще хорош. Хотелось, но отказался. С чего бы он вдруг стал таким аскетом? И коньяку не стал. Вода? Заклятье через воду…
Ах он, сука! Такому сильному магу, как Перегуда, достаточно нескольких мгновений, чтобы перекинуть заранее заготовленное заклятие на воду. Нужно только подобраться к ней поближе, желательно вплотную. И Рома, змей ползучий, подобрался. Конфетками запасся. И не позвонил, не предупредил заранее. Чтобы хозяин не встретил его на подходе, чтобы суетился в это время в своем кабинете, выставляя обереги. Но против принимаемой внутрь воды они практически не действуют! И это Рома рассчитал. Все, все учел, змий.
Ну где они там пропали? Надо было самому к Михалычу идти, быстрее б получилось.
Словно откликаясь на этот призыв, Степанов появился в дверном проеме. Как всегда спокойный, даже вялый, почти сонный. Эдакий тип интеллектуала, который по большей части пребывает в своем, выдуманном мире, недоступном остальным.
– Проходи, – Горнин жестом показал внутрь кабинета. И уже строже Лидочке, появившейся следом. – Воду вылить. Конфеты на помойку. Нет. Конфеты в унитаз, коробку на помойку. Всю воду! Даже из чашек. И забери у меня. Все вымыть проточной водой.
Она не удивилась. От шефа исходили указания и покруче этого. Чего стоило хотя бы то, чтобы отловить всех пауков в офисе и собрать паутину – всю до единой ниточки. Или на сутки перевернуть все картины, картинки и прочие изображения лицевой стороной вниз либо к стене. Бывало всякое, вплоть до того, чтобы явиться на работу в свадебном платье до пола и обязательно в фате. Знакомые от таких выкрутас пребывали в шоке. А что было, когда в офисе с неделю жили две летучие мыши? Мерзейшие создания. Или весь персонал в срочном порядке посыпал все до единого углы солью, перемешанной с пеплом, по поводу которого Мамонтов не то всерьез, не то в шутку говорил, что он из морга. Но только при этом маг-директор никогда не орал. Последнее было всего страшнее. То, что через пару дней всех и вся изощренно проклинала тетя Люся, орудуя своей шваброй, теперь выглядело пустяком.
Плотно закрыв за собой дверь, Горнин в упор посмотрел на «дальнобойщика», так, словно выискивал у того на лице следы неведомой болезни, даже не следы, а первые их признаки. От такого взгляда хотелось спрятаться. Лицо его при этом было до предела серьезным и сосредоточенным.
– Ты как, Михал Михалыч? – наконец спросил он.
– Ну, нормально, – неопределенно ответил Степанов. Каков вопрос, таков ответ. – А чего?
– В смысле, ты в форме?
– Да нормально.
– Нужно… – Он всухую сглотнул. – Ты сможешь прямо сейчас выйти на Павла?
– В смысле на Мамонтова? – удивился Мих Мих.
– Сможешь?
– В принципе… Ну конечно. Только что нужно? А то…
Если судить по формальным признакам, то Михал Михалыч был более сильным магом, чем Павел. Опыт и вообще. Особенно при точечной работе на расстоянии. На большом расстоянии. В этом, пожалуй, ему вообще не было равных. Но уже сейчас он работал если не на пределе своих возможностей, то где-то близко. А Павел все еще продолжал расти, причем расти быстро, зачастую скачками, перепрыгивая через, казалось бы, необходимые этапы, даже как бы не замечая того, где другим приходилось проползать на брюхе, обдирая кожу до крови. Он расходовал свой потенциал, не жалея. И наращивал, якобы не замечая.
То, что сейчас предлагал Горнин, было похоже на провокацию, если не больше. Они, маг-директор и штатный маг, были знакомы не первый год и научились понимать друг друга без излишней словесной эквилибристики. По сути, Горнин предлагал нейтрализовать другого мага, причем заведомо дружественного, который объективно – это оба понимали – был сильнее. Может, знаний как таковых начетничества у Мамонтова было и поменьше, но вот силы заложенного в нем от природы потенциала явно больше. Причем больше намного.
