Роман Глушков - Боевые псы Одиума
Что ни говори, а у мух, на которых когда-то охотился Бунтарь, имелось куда больше шансов избежать гибели, чем у него с Невидимкой. Тяжко было осознавать, что сегодня ты не представляешь из себя совершенно никакой ценности и, стало быть, у Одиума нет даже маломальского повода оставлять тебя в живых. Какой аргумент загнанные превенторы могли предъявить преследователям, чтобы те сохранили им жизнь? Никакого. Ни один довод беглецов не будет принят во внимание, тем более после того, как Бунтарь сжег из пэйнфула нескольких карателей. Поэтому и оставалось превенторам уносить ноги и попутно соображать, где можно раздобыть необходимые аргументы в свою защиту. Ситуацию еще больше осложняло то, что опекун «Ундецимы» – Крэйг Хоторн, – мертв и уже не сможет заступиться за своих подопечных.
Существовал лишь один человек, который продолжал считать превенторов полноценными людьми, не заслуживающими столь суровой участи, – по крайней мере, именно так говорил он Бунтарю сегодня утром.
Патер Ричард Пирсон, слуга Создателя и священник церкви Приюта Изгнанников… Он мог бы и не предлагать свою помощь, ведь Бунтарь не принуждал его к этому. Однако патер почему-то обеспокоился судьбой одиннадцати «осиротевших», по его словам, превенторов. Это опровергало сложившееся у Бунтаря представление об обитателях Одиума, как о поголовно равнодушных и безжалостных людях, коих ничего, кроме денег, не интересовало. Ричард Пирсон был первым человеком из внешнего мира, с которым превентору довелось побеседовать. Возможно, такие люди, как патер, и являлись для Одиума редкостью, но тем не менее они там были, и это вселяло в Бунтаря надежду на лучшее…
– Внимание, сержант Кэмпбел! – вновь оживился Автодрайвер. – Вас срочно вызывает на связь борт «39—84»! Включаю служебный канал!
И не успел Бунтарь дать на это согласие, как в кабине раздался чей-то незнакомый грозный голос, усиленный громкой связью:
– Превентор «номер один»! К тебе обращается Претор! Повторяю: к тебе обращается Претор! Я знаю, что ты меня слышишь, поэтому приказываю тебе сейчас же остановиться и сдаться властям Контрабэллума! Ты только что пересек границу нашего города и если немедленно не вернешься назад, то будешь уничтожен! Выполни мой приказ, и я гарантирую тебе жизнь и освобождение от ответственности за это преступление!
– Претор?! – Невидимка недоуменно уставилась на друга. – Но ведь ты же сказал, что он умер!
Бунтарь приложил палец к губам, попросив подругу помолчать. Обращение Претора явилось и для Первого полнейшей неожиданностью. Надо признать, что поначалу он растерялся не меньше Невидимки и даже хотел подчиниться приказу – все-таки привитый им инстинкт послушания вождю был очень живуч. Однако хроническая строптивость Бунтаря вкупе с его привычкой подвергать сомнению все на свете давно вели внутреннюю борьбу с этим инстинктом. И потому сейчас, когда он вновь дал о себе знать, Первый отреагировал на его проявление с еще большим скептицизмом, чем раньше.
– Я – не превентор. Я – сержант Кэмпбел, – заявил Бунтарь, решив, что отмалчиваться в их с Невидимкой положении не имеет смысла. – Зачем вы преследуете меня, Претор? Что я натворил?
На лице Одиннадцатой опять появилось недоумение. Похоже, она не сомневалась, что говоривший с превенторами незнакомец и есть настоящий Претор. Что бы там ни произошло на Периферии и какие бы истории ни рассказывал подруге Бунтарь, человек, который вещал грозным голосом от лица самого вождя, вызвал бы невольный трепет у любого превентора, кроме, разумеется, скептика Первого.
– Ты что, «номер один», вконец спятил? – возмутился «Претор». – Ты же полчаса назад убил сержанта Кэмпбела! Знаешь, что тебя ждет, если ты попадешь не к нам, а к солдатам из этого… Дьявол, как там его?..
– Одиума, – великодушно подсказал беглец. – И кто такой Дьявол? Ваш советник?
– Верно, из Одиума! – спохватился говоривший. – А Дьявол – да… То есть, нет… Это не имеет никакого отношения к делу, «номер один»! Тебе приказано стоять на месте, а ты еще двигаешься! Или ты отказываешься подчиниться мне, Претору?!
– Что случилось на Периферии, Претор? – полюбопытствовал Бунтарь. Лично он уже убедился, что с ними говорит не вождь, а какой-то самозванец. Осталось лишь убедить в этом излишне доверчивую Невидимку. – За что вы убили моих товарищей?
– Твой командир – «номер седьмой» – подбил твоих друзей к бунту! Ты был не в курсе этого, поскольку товарищи скрывали от тебя свои грязные планы! – не мешкая, ответил «Претор». Очевидно, он готовился к тому, что беглец будет задавать подобные вопросы, поэтому отвечал без запинки. Жаль только, что «уставное» название внешнего мира при этом не запомнил и практически ничего не знал о самих превенторах. Объявить верного служаку Лидера бунтарем – это, конечно, смело! – Мы давно следили за заговорщиками – они намеревались предать Контрабэллум и впустить в него врагов! Мне пришлось наказать предателей по всей строгости! Но ты вне подозрений, так что можешь возвращаться!
– А что стало с «номером одиннадцатым»? – покосившись на Невидимку, полюбопытствовал Бунтарь. По ходу беседы он смекнул, что выдающему себя за Претора наглецу неизвестно о находившейся в салоне «Квадровила» пассажирке.
– С «номером одиннадцатым»? – переспросил незримый собеседник, слегка замешкавшись. Судя по всему, сейчас он спешно изучал список превенторов, дабы выяснить, о ком ведет речь недоверчивый беглец. – С «номером одиннадцатым»… К сожалению, она тоже была замешана в заговоре, поэтому, скорее всего, погибла, как и остальные. Там творилась такая неразбериха, что мы еще не все тела нашли и опознали…
На Невидимку сейчас было жалко смотреть. Если бы Первый не знал так хорошо свою выдержанную подругу, решил бы, что она вот-вот расплачется от обиды, которую ей только что нанесли. Оскорбленная «Претором» Невидимка хлопала глазами и смотрела на Бунтаря, будучи даже не в силах что-либо сказать. Бунтарю захотелось ее утешить, но он передумал: пусть привыкает – это как-никак Одиум, и подобная вопиющая несправедливость встречается здесь на каждом шагу.
– Ты лжешь: никакой ты не Претор и сроду им не был! – злобно проговорил превентор, бросив сочувственный взгляд на шокированную Одиннадцатую. – Ни Седьмой, ни кто-либо еще из «Ундецимы» в жизни не предали бы Контрабэллум! Мои друзья погибли, защищая ваш институт! Это вы предали их, а не они – вас! Будь у меня возможность, я сжег бы тебя, как Кэмпбела и тех остальных, кто убивал моих товарищей! Из нас одиннадцати я – единственный бунтарь! Я один плевать хотел на ваши институтские порядки! И если когда-нибудь на Периферии случилась бы измена, ее затеял бы я и только я! Так и передай своему командиру – этой жадной твари Мэтью Холту: если мне вдруг посчастливится до него добраться, никто и ничто в Одиуме его не спасет! Даже всемогущий Творец!
Как и ожидалось, реакция лже-Претора на это дерзкое заявление последовала незамедлительно:
– Да, Первый, нас уже известили, чем ты знаменит! Вернее, был знаменит, потому что сейчас ты такой же мертвец, как и твои кретины-приятели. Ты прав – я не Претор, но я обязательно передам твои слова мистеру Холту. Пусть он посмеется над тем, что проверещала перед смертью последняя лабораторная крыса его любимого дядюшки! Хочу, чтобы ты тоже был в курсе: тебе осталось жить около… семи с половиной минут! Наслаждайся этими минутами, превентор недоделанный!
Прощания, разумеется, не последовало. О том, что переговоры закончены, беглецы узнали от Автодрайвера, сообщившего им, что «борт 39—84» прервал связь.
Несомненно, что человек, пытавшийся выдать себя за Претора, находился в одном из «Скайпортеров». Тактика врагов была предельно простой: ввести беглецов в заблуждение, принудить их сдаться и тем самым избавить себя от утомительной охоты. Пытаясь реализовать свой план, преследователи не учли только двух нюансов: то, что «номер один» был и без того ко всем недоверчив, а к тем, кто пытался его убить, и подавно; и то, что Бунтарь уже выведал для себя кое-какую правду о Контрабэллуме. Поэтому сегодня водить Первого за нос требовалось уже более изощренными методами.
Однако превентор был уверен, что прошедшие переговоры с врагами стали первыми и последними. То, что палачи вообще снизошли до разговора с жертвой, было само по себе удивительно. Хотя причина тому была элементарна. Просто в данный момент у преследователей не имелось необходимого оборудования, чтобы остановить угнанный тягач. И оборудование это, судя по угрозам лже-Претора, должно быть доставлено сюда с минуты на минуту.
– Что он имел в виду? – с опаской поинтересовалась Невидимка, как только Автодрайвер отключил связь. – Что случится через семь минут?
– Могу спросить, но не думаю, что головорезы Холта раскроют нам раньше времени свои намерения, – резонно заметил Бунтарь. – Однако все равно надо сказать им спасибо за предупреждение… Автодрайвер, где расположена церковь Приюта Изгнанников и как туда добраться?
