Александр Грог - Время Пасьянсов
- Этот!
- А аргумент? С чем он входит? Он же босяк!
Это правильно сказано. У шестеры, когда в масть входит, должен быть запас скоплен на первое время. И также полагается обед всей масти в местной тошниловке выкатить. Либо поручиться кто-то должен за него. На себя все расходы взять.
- Крупно входит, мы так не входили.
Свой шкафчик открываю, цинк вскрытый достаю - показываю. Всем видно, там еще на половину коробок.
- Личный ствол свой - Макарыча! - на него переписываю. Его теперь!
Вот хавальники поразевали
- Челюсти подберите, здесь не метено! - говорю. - Считайте, экзамен я у него принял самый полный. Значок свой отдал. Где значок, почему не таскаешь?
- На улице ношу.
- Цепляй! Не уколешься...
Шнурок, наконец, пробился происходящим, что не развод это, и застыл. Что видел? Что чувствовал? Кто знает?
- Как зовут Семерку?
Это Туз спрашивает. Раз спрашивает, значит, признал - коронует того в Семёры. Его масть, ему положено. Это ритуал. Сейчас ответит шнур, сдаст свое природное имя, и Семеркой бубновой станет. В масть войдет. Нет больше шнура! Принят в цифровые! Человек он теперь. Молчат все, каждый свое вспоминает. Это незабываемое - выходить в стрелки.
- Как зовут Семерку?
- Ириша...
- Как?!
- Что?
- Во, попадалово!
С этого тоже можно фотографию рисовать - кто как стал, и какие глаза выщурились, какие вылупились. Но куда такую фоту вешать? В сортир? Чтобы глянул - просрался?
Масть сурово молчит, гнедуще. Переглядываться стали. Потом кто-то прыснул, и прорвало. Кипятком стали исходить.
- Ну, Джокер! Ну, отмочил! Вот короновал - век не забудешь!
Точно кто-то в штаны натрусячил со смеху. Так ржали все, что пельмень рискнул голову сунуть - а Валет машинальность свою показал, не поворачиваясь, спичечным коробком ему прямо в лоб. Как сдуло того. Хорошая команда...
- И че теперь делать?
Вдуматься - кисляк ситуэйшен! Сейчас все вразнос пойдет. Не было такого в истории Тира.
- Шестерки - вышли!
Вымело их. Напуганы. Шнур коронованный за ними потянулся, уже вдогонку ему скомандовал:
- Семерка! Дежурить у двери, чтобы ухи не прилипли...
Поучилось, как будто это я его отправил. Обернулся он - глаза колодцы. В глаза стараюсь не смотреть. Такая безнадега там.
- По ту сторону подежурь. Понял, Семерка?
Специально опять его Семеркой называю. Чтобы врубился - кто он есть... пока. Но не въехал, чем грозит ему.
Еще дверь не закрылась, а Король реплику подал, что в карцер ее надо, чтобы не смылась. Выставила всех за идиотов. Теперь ответит...
Это верно - всех выставила! Но меня первого. Большой обиды не чувствую, авторитета у меня сейчас выше крыши - убудет, не страшно. За себя-то перетерплю, но остальные? Тут дело серьезное. Тут всякое ей могут насудить. Подстава полнейшая. Такого еще не было. Тут, не берись, в канализацию могут спустить... по кускам. И за меньшее бывало. Ну, кто их плоскогрудок разберет? Как зовут и лет сколько - никому не интересно, не до них - шестерка и есть шестерка, шнурок, одним словом.
Выждал, пока внимание на мне соберут.
- Кто просек, откуда этот бывший шестой?
Напираю на "бывший". Так говорю, чтобы сразу все по местам расставить.
Молчат, понятно, никто не в курсах, своих забот хватает. И я бы не знал, заметил случайно, когда на бочонке шнура крутил. А до того как и все думал, что приблуда он.
- Инкубатор! - говорю. - Инкубаторская метка вмастрячена. Только им штрихкоды и успели впечатать, когда эксперимент ставили, обкатывали технологию. Видел на руке заделку - за базар отвечаю - квадрат черный. Зачернила, чтобы сканером прочесть нельзя было. Бесполезно, кстати. Когда такую ставят, она вглубь проникает, тут с большим куском мяса вырезать надо, да и то след информационный останется. Вот и чернят жженой пробкой - она долго держит. Но сканер по любому считывает, хоть полную татуировку поверх накладывай, не собьешь. Тут только руку рубить. Слышал, некоторые руки себе рубят - те, за которым распыл идет след в след. Подскажите потом, чтобы Семерка не светился чужим, а блямбу лучше сделал под цвет кожи.
Говорю много, но как решенное. Кто знает, поймет: инкубатор - это серьезно, не отплюешься. У этих души - шрам на шраме.
- Я - за!
Это Валет встрепенулся - он сам инкубатор. Теперь грудью стоять будет. Вперед Короля и Туза свое слово сказал, но те сделали вид, будто не заметили.
- Есть сомнения? - смотрю на каждого, чередю глазами. - Сейчас говорите, на толковище! Чтобы потом уже ни смешка, ни пересуда. Не бабы!
Последнее я зря сказал. Потому как Туз уцепился и сразу наиглавнейший вопрос поднял.
- А она кто? Потянет? Не было в масти баб, никогда не было!
- В уставе на этот счет ничего не сказано. Значит, и не запрещено!
Уж что-что, а устав я лучше всех знаю.
- Может, лучше пересмотр устроить?
Это Король Тузу подыграл. Плохо дело.
- Будет в седьмых! - говорю. - Нам со слова сказанного соскакивать никак нельзя. Раз соскочишь и, пиши-прощай, поехало!
Все понимают. Но и неуютно всем.
Свою линию гну. Объясняю, что пусть лучше каждая шестерка имеет право предъявы к новой Семерке. На картбланш - досрочный вызов вне Больших Стрельб. Но только как обычно, все за свой счет - боеприпас, аренда стволов и прочее. Пусть вызывает Семерку на вольных собственных условиях любое тировское направление. Один вызов - одна неделя, не чаще. Проиграет - стандартные штрафные и следующая попытка, как положено, через год. Так слово сдержим и эмоции пригасим. На них, на шестер слово пересмотра ляжет.
Заулыбалась масть. По одному вызову в неделю - череда развлечений ожидается.
- А если не выбьют? Как этой шмакодявке боты будут чистить - есть у нее столько бот? Шестер - вон сколько! Или все один ботинок разом?
- Это не шмакодявка, а Семерка. Я короновал, вы подтвердили, и взад играть решение, значит, дешевыми барсиками себя показать. Нельзя наш институт удешевлять! Мы колода!
Закивали, как будды. Порешили, что базар разносить нельзя. Себе дороже. Штраф установили не хилый.
- И не наш это фонтан, какой залог Семерка будет определять перед вызовом. Может, ботные веревочки заставить утюжить и вшнуровывать красиво крестиком, либо розовые бантики на комбезе вязать, а может трусики ей стирать некогда...
Заржали все - довольные очень. Хороший залог, веселый, и шестерки задумаются, а уж стараться-то будут... Целый год пацанке трусики стирать - это же сколько ухмылок стерпеть.
- Ты скажешь или мне утрясти?
Это Туза спрашиваю. Его же подборка теперь, не моя. И Семерка его. Ему с ней париться.
- Давай ты, твое помело обкатано.
Правильное решение.
- Всех сюда, пусть строятся!
Вошли тихонько. Семерка в одном ряду с шестерками стала, не по чину, но замечания не делаю.
Говорю примерно так - что слово на толковище мастью было сказано, и обратному ходу слова нет, его можно перекрыть только другим словом. Семерка коронован, а как он писает... это детали, на стрельбу не влияющие. Ну и про остальное все, про стрельбы недельные, про трусики. Про почет. Про языки длинные...
Не столько даже шнурам говорю, как нашей масти лишний раз втолковываю. Выговорился на неделю вперед. Даже вспотел.
- Всем все ясно?
А если и не ясно, то фиг какой шнур решится картинных переспрашивать, у своих лучше уточнит.
- Вышли!
Как вымело.
- Ну, и остальные отдохните. У нас с Тузом перетер свой.
Вроде бы в порядке все. Каждый Семерку по плечу хлопнул, поддержал. Все, кроме Туза. Но с Тузом у меня отдельный разговор. Мы давно соперничаем. Ломать его буду в очередной раз.
- Не пропадайте никто, я сегодня выкатываюсь!
- Все выкатываем! - запротестовали.
- Я харчевню знаю - не рыгаловка и дешево! - это опять Валет шевельнулся - поперед Короля реплику кинул, тот покосился недовольно, говорить только в очередь можно и не раньше, чем старшие выскажутся.
- Нет, сегодня я один - второй повод есть!
Рассказал про сестренку.
- Вот в масть! - все порадовались. - Все в масть! - Путевый день, козырный!
- Куда отправимся?
- Здесь пока будьте, я договорюсь...
Ушли довольные - сейчас новость расползется по Тиру.
Остались с Тузом глаз против глаза.
- Что еще не нравится?
Вижу же, что не в себе он. Много свалилось.
- Характером зяблик.
Это он про Семерку.
- Ничего, подымите.
Туз все сомневается, а когда наедине остались, даже больше. Вижу, что переклинило, с мысли никак не соскочит.
Не может? - выпрямим! Не первый день в козырных. Тут отсечь, там пистона вставить, пинка для разгона. Лишь бы двигаться начал, а не офигевал от мысли о движении.
