Олег Лукьянов - Лилис
- Ты можешь мне помочь?
- Я в Альянсе, а ты - нет. Какую же ты помощь от меня ждешь? Впрочем, боги наших миров верят в тебя. Возьми с собой наших посланников, и кто знает, возможно, мы поможем тебе, когда придет время.
- Что за посланники? О каких мирах ты говоришь?
- Все посланники тебе знакомы. Посланник Светлого мира - лорд Балаут. Посланник Темного мира - некто Фарк. Мой посланник рядом с тобой.
Наги-Найта подняла голову, в глазах трепетно взирающих на богиню, мелькнуло удивление.
- Ты ведь не откажешься от моего дара и благословения? - спросила её богиня.
Найта мотнула головой.
- Вот и хорошо. Кстати, чтобы ты знал. Ануид тоже намеревался подарить тебе посланника, но недоглядел и ей недавно отрубили голову.
- И кто же… она?
- Некто баронесса Лейа.
Жаль суч… То есть, мне будет её не хватать. Стерву.
- Тогда, если тебе нечего сказать, на этом наш разговор закончен.
Я кивнул. Богиня в тот же миг растворилась в воздухе. Найта вскочила, сияющие глаза не отрывались от моего лица…
- Найта, поверь, я счастлив не меньше твоего. Но, пожалуйста, не смотри на меня так: дай мне ненадолго отвлечься от тебя для того, чтобы спасти Вселенную…
Я не успел разобрать её реакцию на мои слова: она дернулась по другому поводу.
Из леса на берег вышел отряд в десять эльфов, впереди которых маячила знакомая рожа - тот самый придурок вернулся с подмогой.
- Странно, что вы всё еще здесь, - крикнул он еще издали. - Вы, черви, должны были забраться в самую глубокую нору и сидеть там, дрожа от страха!
Я вздернул бровь:
- Кто это с тобой?
- Это лучшие маги моего дома! Они засвидетельствуют, что наша дочь прелюбодействовала с человечишкой, и нам не оставалось ничего другого, как казнить их обоих!
- Да, но твои товарищи выглядят не очень-то воинственно.
Продолжая улыбаться, эльф оглянулся и, вероятно обомлел: вместо десятка магов у береговой полосы застыли лишь четверо, да и у тех вид такой, будто решали, падать ли им на колени, или бежать следом за остальными.
- Не убивай его, - шепнула Найта.
Я посмотрел на неё удивленно:
- Да на кой он мне сдался? Пускай катится на все четыре стороны.
Видимо, эльф был тугодумом или воспринял мои слова как оскорбление, поскольку вновь побагровел и обратился к магам очень старавшимся разучиться дышать.
- Чего вы встали? Убейте это ничтожество!
Я почуял ком силы рядом, решив, что у кого-то из магов сдали нервы, приготовился закрыть собой Найту, но в воде, в нескольких метрах от берега материализовался монстр… Огромная, метра в три, увитая узлами мышц фигура со скрюченной в знак вопрос спиной, полыхала прозрачным, как хрусталь, желтым пламенем. Вода под мощными козлиными ногами закипела, в воздух повалил белый пар; толстый хвост оставил на ней несколько кругов, а рогатая морда обратилась ко мне… Из глазниц монстра с воем вырывались языки пламени, и трудно сказать, есть ли там что-то еще.
Монстр не атаковал, стоял вполоборота и смотрел только на меня.
- Фарк?
- Я думал не узнаешь, - прогрохотал он. - Ты тоже изменился, мистер Кролик!
- Фарк, тебе что жить надоело? - поинтересовался я.
- Говорю же - изменился.
Чудовище оскалило пасть и, демонстрируя окружающим белоснежные ряды острогранных пятисантиметровых зубов, стало приближаться ко мне. Под копытами загоралась трава, массивная грудь вздымалась при каждом шаге, но из ноздрей вместо воздуха выбиваются струи смоляного дыма.
Услышав неожиданный звук, я вспомнил про эльфа.
- Что с ним? - спросил я.
- В обмороке наверно, - прогрохотала демон. - Частое явление при моем приближении. Девчонка-то не хлопнется?
Я посмотрел на Найту, в её руках уже были мечи, но, догадываясь, что приближающееся чудовище - друг, она не делала угрожающих движений.
- Нет, не грохнется. Так как же тебя так угораздило, Фарк?
- Все ради этого, - бросил он, распростерев к небу руки-бревна. - Когда я познакомился с этим миром, понял, что пойду на всё чтобы не допустить его гибели. И судя по тому, что он еще цел, моя жертва не прошла даром.
- Мой господин, - вдруг сказала Найта, не сводившая взгляда с полыхающих глаз Фарка, - нам нужно покинуть это место. Будет неуважением к Матери, если мы станем убивать людей народа эльвий.
- А почему мы должны их убивать?
- Я слышу зов труб - идет сбор войска для обороны леса.
- Понятно. Фарк, поговорим в другом месте. Эльва, вытаскивай нас отсюда.
- Приняла, капитан, - разнесся по округе холодный голос.
Я глянул на оставшихся эльфов: их число сократилось до ничтожного. Магов не было вовсе, на берегу только вяло стонущий эльф. На свою беду он открыл глаза как раз в тот момент, когда я, демон и Найта загружали свои тушки в бот, распахнувший шлюзы грузового отсека. Мигающие лампочки и переливающие всеми цветами горячего спектра турбины, работающие на холостом ходу, его очень впечатлили.
Я видел, как он обмяк. Бедолага.
Глава 2 Балаут
Над болотами висела марь, сквозь которую пробивались тусклые лучи блеклого солнца. Стоялая вода была серо-зеленного цвета; тина по краям - ядовито-зеленого, а торчащие повсюду коряги иссиня-черного. Словом, всё тут было, как ему и полагалось быть… Если бы не звенящая тишина, как на кладбище у зачумленного города. Она повисла над окрестностями, предупреждая о затаившейся рядом беде.
Обитатели болот, крупные и мелкие, попрятались по норам и замерли там, чувствуя присутствие опасного существа, зачем-то идущего к центру болот. Даже бесшабашные лягушки, не боящиеся самых страшных своих врагов - цапель, не смели открывать свои поганые рты и издавать свои отвратительные песни.
Балаут пробирался по болотам уже несколько часов, но усталости не чувствовал. Возможно, виной тому служила сила, пульсирующая у него внутри, а может, отвлекали мысли и воспоминания.
С тех пор, как он очнулся в той телеге, закованный в железной клети, он проделал долгий и трудный путь. Чтобы убедиться в смерти того, кому присягнул, он направился прямиком в Фаронг - крепость, которую, они с Диким Лордом, разнесли на куски. Он просто не мог поступить иначе: честь требовала доказательств того, что он свободен от всех клятв.
Однако в первой же деревне его ждал неприятный сюрприз. По началу крестьяне встретили героя радушно, даже закатили по этому поводу пир. Однако, на деревенское гуляние заглянули два менестреля, которые исполняли новую песню сложенную самим менестрелем Альфонсием.
Все замерли, когда услышали первые слова, а Балаут так просто остолбенел. В голове до сих пор звучал напев:
"И вот лорд Балаут, этот жалкий предатель…"
Балаут мотал головой, не в силах поверить услышанному. Доселе во всех песнях он зрел лишь себе прославление. Но худощавый юноша и золотоволосая девушка не унимались:
"Балаут - этот подлый мерзавец,
Поклялся служить до конца своих дней,
Черному Демону из мира ночей…"
Как только баллада была пропета, деревенские жители ополчились на него, и погнали камнями и вилами. Ему пришлось даже убить двух самых наглых и назойливых, и тогда Балаут впервые испытал внутреннее жжение. Словно черти запалили костерок где-то в груди.
Потом ему пришлось прятаться. В город-крепость он вошел другим человеком.
Собор Славного Ануида оказался едва ли не единственным зданием, не пострадавшим в ходе боев за Фаронг. Среди руин осыпавшихся домов, на фоне развалин возвышающегося на утесе замка, собор казался островком из иного, наверно, Светлого мира. Многие поговаривали, что видели собственными глазами, как длань Ануида закрыла свой дом и защитила его от сыплющихся на город камней требушетов и огненных копий звездных демонов.
Сейчас в этом здании собрались толпы знати, паладинов и воинов - все желали узнать подробности великого боя, ведь даже его участники мало понимали о том, что тогда произошло. А суд над ведьмой, призревшей Владыку звездных демонов в своем замке, обещал раскрыть многие подробности.
Даже если бы Балаут захотел полюбоваться красотой собора изнутри, у него вряд ли что-то бы получилось - толпы, теснившиеся за скамьями для благородных, закрывали весь обзор, кроме разве что колонн и высокого купола. Однако смотреть вверх он не имел права - накинутый на голову капюшон непременно бы открыл его лицо, тем самым дав возможность кому-либо узнать человека, находящегося под личиной простого монаха.
Сам Балаут стоял в окружении толпы у входа в собор, и напряженно смотрел и вслушивался в прокуратора - судью с церковным саном. Он сидел в кресле на высоком постаменте там, где раньше находился алтарь, передвинутый по такому случаю правее. Слева от него, на маленьком стульчике, в окружении двух паладинов, сидела Лейа, заплаканные глаза которой попеременно обращались к прокуратору и залу, безмолвно моля о снисхождении.
