Алексей Гравицкий - Зачистка
Щелкнул затвор. Сергей мигом обернулся на своего спасителя, который запросто мог оказаться и не спасителем вовсе. Киряй присел на колено, вскинул карабин и с неспешной обстоятельностью вылавливал в трубку прицела ушедшего уже на приличное расстояние бандюка.
— Ты же обещал, — начал было Сергей.
Хлопнул выстрел. Карташов метнул взгляд на почти скрывшегося из вида гопстопщика. Тот не успел уйти, кулем оседал на землю. Киряй опустил винтовку.
— Я сказал, что могу передумать, — бросил он. — Ты там долго возиться будешь? Анальгетик какой-нибудь есть?
Сергей встрепенулся и полез в рюкзак. Из раскуроченной уже аптечки выудил шприц и пачку ампул. Хрустнуло стекло свернутой головки ампулы. Шприц нырнул внутрь, медленно начал наполняться.
Киряй смотрел за старлеем с брезгливой жалостью.
— Господи, зачем ты наплодил столько идиотов, — патетически изрек он. — Спасаешь от пятерых кретинов одного, а он такой же придурок.
Карташов хотел послать мужичка на хрен, но отметив, как ходят ходуном руки и как неловки его движения, передумал. Прав Киряй, паршиво сейчас товарищ старший лейтенант смотрится. Разволновался, как баба, и позорит честь мундира. Впрочем, на честь мундира наплевать, об этом пусть Андрюха Берденко думает. Это для него важно. А Сергею важно найти проводника. И Киряй выглядел весьма привлекательной кандидатурой. Вот только проверить его как-то надо.
Старлей чуть вдавил поршень, выпуская из шприца воздух. Подошел ближе и попытался отстранить руку Киряя, чтобы посмотреть на рану. Тот не дал. Только выдернул шприц из руки.
— Дай сюда.
Сергей не стал сопротивляться и выпустил шприц из рук. Пласиковая трубка с поршнем и иглой вывернулась из пальцев и шлепнулась на дорогу. Киряй чертыхнулся.
— Безрукий, — пробурчал под нос. Кого он имел в виду, себя или его, Сергей так и не понял, так как шприц выронили, можно сказать, совместными усилиями.
— Промыть надо, — предложил Сергей, глядя на рану и на мужичка, который всадил иглу в тело и неторопливо, с той же обстоятельностью, с какой только что отстреливал людей, давил на поршень.
— Не надо, — отмахнулся Киряй. — Это ж пуля, а не нож. Там и без твоих подмываний все обожгло. Бинтовать умеешь?
Сергей кивнул, пропустив мимо ушей сомнительные пассажи на тему прижиганий.
— Бинтуй. Если так приспичило, можешь перекиси плеснуть. Хотя мне бы сейчас чего другого плеснуть. Бидон трещит жутко.
— Давление? — предположил Карташов, щедро плеснув на рану перекисью и начав перебинтовывать рану.
— Давление, — передразнил Киряй. — Я что, похож на пенсионерку? Похмелье. Во рту ка-ка, голова бо-бо, денежки тю-тю. У тебя выпить нет?
Сергей покачал головой.
— Боже, зачем ты наплодил столько идиотов? Как же ты… Как тебя?
— Сергей, — процедил сквозь зубы Карташов.
— Как же ты живешь, Серега, если у тебя выпить ничего нет?
— А сам? Ходячие «Вина, воды» что ли? — огрызнулся старлей.
— Так я не живу, я подыхаю, — с вселенской тоской в голосе отозвался Киряй.
Карташов кончил бинтовать, рванул край бинта, делая импровизированные тесемки.
— А зачем ты меня спасал, если я идиот?
— Я не тебя спасал, — буркнул Киряй. — Я ублюдков отстреливал. Это разница.
— Ты, значит, не ублюдок?
— Я честный бродяга, — кивнул Киряй. — Я такими вещами не занимаюсь. Сталкеры такими вещами не занимаются. Это только мусор всякий «гоп-стоп, мы подошли из-за угла». И когда видишь человека и подозреваешь в нем бандюка, сделать ничего не можешь, потому что какие твои доказательства. А когда доказательства вот они, грех не облагодетельствовать человечество. И не избавить шесть с хреном миллиардов добрых самаритян от парочки мразей.
Старлей затянул импровизированные тесемки на бантик, поднялся на ноги и принялся паковать рюкзак. Киряй тоже поднялся. Только в отличие от Карташова внимание уделил не своим вещам, а принялся выворачивать карманы трупов.
«Честный бродяга, значит», — подумал про себя Сергей, — «Нет, к черту этого Киряя. Может он и полезен в качестве проводника, но слишком своенравный и непредсказуемый. К тому же хам».
— А говорят, талант не пропьешь, — загундел вдруг Киряй. — Не пропьешь! Как же! Это ж надо так промазать было.
«К тому же алкаш», — мелькнуло в голове.
Сергей закинул на плечо рюкзак, подхватил автомат и собрался идти.
— Ты куда? — одернул пропитой голос, не успел Карташов сделать и двух шагов.
— По делам.
— Меня проводишь, потом по делам, — безапиляционно заявил Киряй.
От такой наглости Сергей застыл на месте с открытым ртом.
— С хрена ли? — выдавил он наконец.
— Я один могу не дойти. Штормит меня мальца. Не дай бог отключусь по дороге, а так ты меня, если что, в чувства приведешь.
— У меня дела, — сухо произнес Карташов.
— Подождут твои дела, — Киряй перехватил мосинку поудобнее. — Я тебе между прочим жизнь спас, подставился из-за тебя. А тебе жалко со мной чуть-чуть прогуляться.
Сергей поглядел на трехлинейку в руке сталкера. Жизнь спас — это, положим, не аргумент. Сам ведь сказал, что не его спасал. Другое дело — винтовка. Это уже серьезно. Особенно если знать, как этот пропойца, не смотря на пропитый талант, с ней обращается. И хрен его знает, чего у этого синяка в голове перемкнет. А ему, как ни крути, придется идти какое-то время спиной к этому…
Сергей прикусил губу. Можно конечно пристрелить алкаша, но это было бы слишком даже для него с его прагматичным подходом ко всему.
— Куда идти? — кисло посмотрел на синяка Карташов.
— Господи, ну зачем? — закатил к небесам глаза Киряй и поглядел на старлея, будто видел его впервые в жизни. — Домой, куда ж еще?
12
Домом оказалась землянка весьма странного вида. При взгляде на нее казалось, что здесь когда-то стоял дом, а все что от него осталось — подвал — стало берлогой Киряя. Возможно так оно и было, но спрашивать Сергей не стал.
Он устал. Дорога вымотала окончательно. Не смотря на заверения, что все рядом, шли они часов шесть, если не больше. То есть расстояние-то вроде было небольшим и в обычной жизни Сергей промахнул бы его по прямой за час. Но по прямой, как выразился сталкер, здесь не ходили. И вообще самая короткая дорога обычно на тот свет.
Так это было на самом деле, или Киряй сгущал краски и пытался произвести впечатление, но петляли они долго и нудно. Правда ни разу ни во что не вляпались.
Пару раз у Карташова начинал верещать датчик аномалий. Сергей дергался, а его спутник издевался и поминал в суе господа, который раз выспрашивая, за что ему такое счастье. Сакраментальных вопросов, как подсчитал старлей, у Киряя было всего три: Зачем господь наплодил идиотов? Почему они так хитро расставлены, что попадаются на каждом шагу? И за какие прегрешения все эти идиоты путаются под ногами не у кого-нибудь, а у несчастного забулдыги бывшего снайпера.
Однажды вдалеке показались корявые фигуры. Вроде бы человеческие, но в совершенно животных позах. Они двигались неторопливо на четырех конечностях, потряхивая хоботками напяленных зачем-то противогазов. Фигурки было две, и хотя Сергей никогда не видел их раньше в живую, а сейчас наблюдал с очень большого расстояния, он узнал снорков. Их, как и некоторых других мутировавших тварей показывали в учебных фильмах. Тогда все эти мутанты вызвали брезгливое чувство и желание стрелять. Сейчас брезгливости не было, но рука сама потянулась к «калашу», который некоторое время безвольно болтался на ремне.
— Не надо, — остановил Киряй.
— Эти не тронут. Я их знаю, они живут рядом.
Сергей поглядел на «бывшего снайпера», как на умалишенного, но спорить не стал. Снорки между тем и вправду не тронули. Может просто не заметили.
Киряя штормило. Лицо его, и без того выглядевшее довольно паршиво, побледнело и осунулось, хотя казалось бы дальше некуда. Раненую руку он с трудом устроил на перевязь, хоть и жутко по этому поводу злился.
Пару раз, Карташову казалось, что сталкер и в самом деле сейчас завалится без сознания, но тот каким-то невероятным усилием воли продолжал идти. Когда же они наконец вышли к землянке, Сергей и сам уже мечтал только об одном — лечь и чтоб его не трогали.
