Алексей Корепанов - Месть Триединого
‒ Есть, ‒ подал голос Столб. ‒ Мне сейчас не резон дома появляться, там свои заморочки. Я уж лучше попозже, когда все утрясется…
‒ Принято, ‒ согласился Андреас Скола. ‒ Йокела отпадает. Еще?
Больше никто не изъявил желания добровольно отказаться от близкой перспективы побыть подальше от базы на Эдеме-V.
‒ В отпуск хочу! ‒ заявил Годзилла. ‒ Бросим жребий?
‒ Жребий пусть Юлий Цезарь бросает, ‒ возразил вигион. ‒ Давайте, доблестные вы мои, попробуем по справедливости. Кто сегодня метко стрелял, все мы знаем. Значит, три мушкетера и Габлер. ‒ Вигион загнул четыре пальца. ‒ Сейчас решим по остальным пятерым. С учетом всех плюсов и минусов. Точнее, я решу.
‒ Я бы тоже не сплоховал, всех бы там положил, ‒ вновь встрял Граната. ‒ Но ты же меня не послал, вигион, не дал шанса отличиться!
‒ Заткнись, Мхитарян, ‒ мягко посоветовал Андреас Скола. ‒ Дисциплинку подтяни, тогда и будешь заикаться об отпуске.
В итоге остальными счастливчиками оказались вице-вигион Янек Снайпер, Молчун, Годзилла, Микаэль Таварес и Расуль. Всем отпускникам было предложено писать рапорты, а их места, так же, как и места угодивших в госпиталь файтеров, должны были занять резервисты.
‒ А теперь в казарму, продолжать тестирование, ‒ распорядился вигион и вновь удалился в штаб.
Но, как подозревали файтеры, вовсе не для получения нового задания. От зорких глаз эфесов не укрылось, как туда потянулись и другие вигионы. Вероятно, для того, чтобы вместе с центурионом и брассами[30] слегка отметить окончание участия седьмой центурии в событиях на Нова-Марсе.
Файтеры толпой направились в казарму. Шли медленно, и Янек Бут их не подгонял.
‒ Если файтера долбить ‒ всех он может пристрелить, ‒ без огонька выдал Граната. Даже, скорее, вымучил, просто для поддержания собственного реноме.
‒ Я вот одного никак не выторопаю, ‒ с деланным недоумением начал Арамис. ‒ Зачем тебе, собственно, отпуск, Прынц Датский? Ты же дальше вот этой вот Александрии никуда не денешься. Все тридцать суток у местных хошек проведешь. Это ты командиру втюхивай насчет братишек-сестренок, кормления-поения и ношения на руках. Я тебя, раздолбая, знаю уже не первый день. Как облупленного.
‒ О местных хошках ничего сказать не могу, не пробовал их, а вот на Китеже, говорят, девчонки класс! ‒ оживился Граната, пропустив мимо ушей последние фразы Арамиса. Ноздри его заходили ходуном. ‒ Не из колонисток, а из автохтонок. Давно мечтаю туда добраться, да все никак не получается.
‒ И немудрено, ‒ усмехнулся Арамис. ‒ Не успеешь нацелиться в систему Беллоны, как находишь хошек под боком. И тебя уже на Китеж не тянет.
‒ А если и потянет, то ноги протянет! ‒ выпалил Годзилла и аж хрюкнул от удовольствия. ‒ Вот это я сказанул, да, Граната? Не хуже, чем ты!
Атос, который брел впереди, рядом с вице-вигионом, повернулся и с хитринкой посмотрел на Гранату:
‒ Есть предложение: сыграем в «перевертыша». Выиграешь трижды подряд в десяти партиях ‒ пиши рапорт на отпуск вместо меня.
‒ Годится! ‒ ликующе завопил Граната. ‒ Вот, мистеры, учитесь истинному великодушию! Атос ‒ истинный Христос! Тот жизнью своей пожертвовал ради спасения человечества, а ты, Атос, ‒ отпуском ради блага товарища. Это тебе всенепременно зачтется, отвечаю!
‒ Погоди радоваться, Гамлет, ‒ осадил его Атос, пощипывая бородку. ‒ Ты же еще не выиграл.
‒ Это дело техники, ‒ воодушевленно заявил Граната.
Однако его ликование действительно было преждевременным. Три раза кряду переиграть Атоса он не смог, хотя старался изо всех сил: нашептывал разные заговоры, вытягивал карту, отвернувшись и левой рукой, менял место за столом и прибегал к множеству других «верных способов» выиграть.
Вид у Гранаты был, как у файтера, пропившего последний асс, притом не свой, а одолженный. А потом как-то внезапно этот вид изменился. Неожиданно для всех от заслуженного месяца дополнительного отдыха отказался Молчун ‒ Ивар Хильде. И не просто отказался, а именно в пользу Гранаты.
‒ Все понятно, ‒ тонко улыбнулся Арамис. ‒ Видать, не слабо подмазал Молчуна. Наобещал, небось, златые горы и винные реки.
‒ Не суди по себе, Ара, ‒ как-то вяло огрызнулся Граната.
Сколько он посулил Молчуну, так и осталось тайной за семижды семью печатями.
Кристиан Габлер не имел ничего против дополнительного отпуска. Плановый у него выпадал на ноябрь, а теперь к нему добавлялся и весь август плюс несколько суток на дорогу туда-обратно. Это было совсем неплохо. Желательно бы, конечно, присоединить эти дополнительные тридцать с лишним суток к положенным ‒ но такое в Стафле не допускалось. За два месяца эфес может превратиться в черт-те что, в сплошное недоразумение, и его нужно будет чуть ли не заново обучать.
Не откладывая дела в долгий ящик, Крис достал унидеск и принялся сочинять мейл домой, отцу и матери. Ждите, мол, со дня на день родного сыночка, готовьте лучшие одежды, режьте откормленных телят и доставайте из погребов старые вина. Отправил он весточку и единственному кузену Йесперу, который уже лет десять жил на Асгарде ‒ пятой планете системы Вулкана. Забавно, что на путь от Асгарда до Форпоста, третьей планеты, тому придется потратить, пожалуй, больше времени, чем ему, Крису, от Нова-Марса. Потому что Йеспер поползет через планетную систему на каботажнике, а он, Крис, будет прыгать с другого края Виа Лактеа через дырки-сабы.
К вечеру все стало окончательно ясно: отпускники определились, когда, куда и как полетят, и заказали билеты на нужные рейсы. Вигион полностью оправдал надежды Гранаты, не отклонив его рапорт. Когда было нужно, Андреас Скола спуску никому не давал, но почем зря не свирепствовал. Выслушав клятвенные заверения Гранаты в том, что по возвращении из отпуска не будет в вигии лучшего во всех отношениях файтера, чем Гамлет Мхитарян, Скола принял рапорт. За такие поступки его тоже любили.
По вигиону, кстати, совсем не было видно, что он употреблял в штабной компании какой-либо напиток крепче компота. Хотя никогда не числился абсолютным трезвенником. Эфесы сделали вывод, что их командиру все же досталось за такие, пусть и временные, потери личного состава. Что же касается Томаша Игрока, пострадавшего у горного храма больше всех, то было уже известно: с того света он, скорее всего, вернется, но продолжить службу в Стафле вряд ли сможет…
Покончив с канцелярскими хлопотами, связанными с переходом в новый статус, собравшиеся в отпуск файтеры вознамерились было устроить отвальную, но вигион на корню пресек эту попытку.
‒ Во-первых, отпуск у вас только с завтрашнего дня, ‒ заявил он. ‒ А во-вторых, мы все еще находимся на боевой операции. Кто сказал, что противоборствующая сторона откажется от активных действий? Так что давайте не будем. Вы свое наверстаете в самое ближайшее время, в этом я ничуть не сомневаюсь, а остальным служить надо, а не алкоголь пьянствовать. Каждый из них тоже наверстает, только в свой срок. Как говорится, каждой бутылке свое время и место под небесами, понимаешь…
Вице-вигион Янек Бут, Расуль Сагдиев и Микаэль Таварес намеревались вместе с центурией возвратиться на базу, на Эдем-V, а уже оттуда разлететься по домам. У трех мушкетеров, а также Годзиллы, Криса и Гранаты были другие планы. Они собирались добраться до местного космопорта и там сесть на галеры. Атос возвращался на свою Нирвану в системе Карменты, Арамис ‒ на Беловодье, Криса ждал родной Форпост, а темнокожего Годзиллу ‒ планета Миноха[31] в системе Вирбия. Портос домой, на Гею, сразу не собирался; уж очень ему хотелось побывать в самом сердце Империи, Грэнд Роме ‒ столице планеты Вери Рома, где пребывал Император. Что же касается Гранаты, то он пока не определился, где проматывать отпускные. Но был склонен поначалу наведаться на Китеж, а дальше… «Посмотрю по ощущениям и по деньгам, ‒ сказал он. ‒ Может, махну на Элизиум, там, говорят, курорты ‒ закачаешься! Со всеми удовольствиями…»
После ужина все внимательно смотрели ньюзы, но медиары ни на одном канале ни словом не обмолвились о странном приказе по Стафлу. Как, впрочем, и о мятежах. А завершился вечер просмотром отличной тиви-арты «Семнадцать весенних мгновений», в которой симпатичный и немногословный секретный сотрудник имперских спецслужб удачно действовал в самом логове врагов-автохтонов на придуманной планете Алеманния.
…Габлер лежал и все смотрел и смотрел в белый потолок. Он уже предвкушал, как окажется дома и как начнет обходить всех приятелей. И как отправится на рыбалку вместе с отцом и кузеном Йеспером ‒ денька на три-четыре, не меньше. И как будет с аппетитом поедать мамины пирожные, рассказывая о своей службе…
Флаинги заходили на посадку один за другим, в казарму доносились голоса прибывших полицейских, и вслед за Габлером начали просыпаться и другие эфесы.
