Руслан Мельников - Хэдхантер. Охотники на людей (полукомикс)
Интересно, засекли из какого окна стреляли? Подствольник шприц-ампулу на такое расстояние, конечно, не зашвырнет, но…
Прогремела короткая автоматная очередь. И – еще одна. Кто-то все же попытался точечным ударом по одному окну достать опасного вражеского стрелка леталкой.
Получилось?
– Ну че, торгаши пятнистые, съели?! – донеслось сверху.
Значит, не получилось. Видимо, стрелок успел уйти с засвеченной позиции.
А Крыс все орал.
– Нае…ать хотели, да?! – дикий старался перекричать раненого.
Ну вообще-то, что хотели, то и сделали: Борис-то уже сидел под пятиэтажкой. Благодаря Крысу, отвлекшего на себя внимание диких. А ведь могло бы быть и наоборот. Запросто могло бы. Сегодня просто повезло одному из двух.
– Ну что, пятнистые, принимаем мои условия или ждем, пока ваш охотничек истечет кровью?!
Наивный дикарь, наверное, не в курсе, что хэдхантеры своих калек не спасают.
Прозвучал еще один автоматный выстрел. Крик Крыса оборвался. Пятнистая фигура на площади больше не шевелилась.
Диким давали понять, что раз уж со своими хэды не церемонятся, то и с чужими не будут. Устрашили или нет – не ясно, но главарь диких замолчал. Значит, переговоры закончены. Обе стороны готовились к бою. Причем, у хэдхантеров имелся козырь в рукаве: вооруженный охотник под стеной пятиэтажки.
– Берест, лезь в дом, – раздался в шлемофоне голос Уха.
Ага… Легко сказать!
Борис глянул вверх. Проржавевшая пожарная лестница начиналась слишком высоко от земли и к тому же едва держалась на сгнивших креплениях.
Он снова выглянул из-за угла.
Так… Окно на первом этаже. Без стекол, но забранное ржавой решеткой. И кто знает, что ждет его за этим окном?
Пригнувшись и стараясь не шуметь, Борис миновал темнеющий зев зарешеченного проема. Сразу за окном был балкончик. Но тоже – весь в решетках.
Борис осторожно приподнялся, держа автомат наизготовку и палец – на спусковом крючке.
Ничего. Никого…
Этот балкон никто не охранял. Но если ломать решетку – поднимется шум.
Ломать Борис не стал. Забросив калаш за спину, он подтянулся и, используя балконную решетку в качестве лестницы, быстро вскарабкался на второй этаж…
Еще один балкон. Еще одна решетка. Диких, к счастью, здесь тоже нет.
Он поднялся еще выше.
На третьем этаже не было ни решетки, ни охраны. Очень странно, вообще-то. Подобной беспечности от оборонявших здание диких Борис не ожидал. Может, народу в пятиэтажке не так уж и много?
Он перевалился через балконную ограду. Под ногой хрустнуло битое стекло. Борис схватился за автомат.
Нет, на шум никто не бросился. Впечатление такое, будто весь этаж обезлюдел.
Так и оказалось. На третьем этаже не было ни одной живой души. Дело становилось все интереснее и интереснее.
Пару секунд Борис размышлял, что делать дальше – подниматься наверх, откуда по ним стреляли из автомата или сначала проверить тылы.
Решил начать с тылов. Хотелось знать наверняка, что со спины никто не ударит.
Соблюдая максимальную осторожность, передвигаясь тихо, как мышь, он осмотрел помещения на втором и первом этажах. Никого не обнаружил. Непонятно… Ну и где же та добыча, на которую так рассчитывал и из-за которой так рьяно торговался с предводителем диких Ухо? Неужели вся банда собрался наверху? Или нет в пятиэтажке вообще никакой банды?
В шлемофоне тихонько, на грани слышимости, потрескивало. Ухо терпеливо выжидал. Ни о чем не расспрашивал. Ничего не советовал. Сержант понимал, что даже негромкие переговоры могут сейчас привлечь внимание противника.
Но вот где он этот самый противник?
Борис снова двинулся наверх.
Четвертый этаж тоже оказался пустым. Борис уже понял: улов здесь будет небольшим. Ох, напрасно Ухо раскатывал губу на хорошие баллы.
Оставался последний – пятый этаж. И крыша. Впрочем, на крыше особенно-то и спрятаться негде. Значит, только пятый этаж. А много ли людей разместится на одном этаже?
Выставив перед собой автомат, Борис поднимался по лестнице. Ступать старался бесшумно, не тревожа обвалившиеся куски штукатурки.
Почти не дышал.
Один пролет. Второй.
Последние ступени…
Лестничная площадка.
А куда теперь?
Пустые дверные проемы темнели справа, слева. И два – впереди. Враг мог быть в любом. И в каждом – если враг не один. Враг и добыча одновременно…
В помещение слева под чьей-то ногой хрустнуло стекло. И почти сразу же раздался негромкий хриплый голос.
– Выжидают чего-то, сволочи…
Дикий! Главарь диких. По голосу, похоже, что он.
Да, может быть, народу здесь и немного, но ведь к кому-то же главарь обращался.
Борис пошел на голос.
Они засели в большой комнате, заваленной старой мебелью и с окнами, выходящими сразу на три стороны. Двое диких. Всего лишь.
За прогнившим диванным остовом, укрывался здоровенный заросший мужик с автоматом. За перевернутым столом с толстой столешницей и парой массивных кресел сидела белобрысая девчонка в легком перепачканном платье. Малолетка сопливая, почти еще ребенок. Такие очень ценятся на трес-рынке. Скорее всего, это даже не подруга-сожительница, а дочь мужика. Хотя, кто их знает…
Борису стало ясно: все это время дикий отчаянно блефовал. Мужик хотел их наколоть: уйти из Хутора со своей соплюшкой и оставить пустой дом, в котором, якобы, было полно добычи.
Девчонка спиной почувствовала опасность. Обернулась. Вскрикнула, шарахаясь от двери в сторону.
– Па!
«Значит, все-таки дочь», – мельком подумал Борис.
И нажал на спусковой крючок подствольника.
– Стой, дура! – крикнул Борис.
И выстрелил снова.
И – снова опоздал. Совсем чуть-чуть.
Попасть-то он в нее попал. Шприц-ампула настигла дикую у окна. А вот остановить не смогла.
Худенькое, скрюченное судорогой тело по инерции перевалилось через засыпанный битым стеклом подоконник. Зависло в оконном проеме. Из предплечий и коленок, порезанных о блестящие осколки, брызнула кровь.
Борис прыгнул к окну, надеясь поймать, удержать…
Пальцы схватили воздух. Над подоконником мелькнули худые ноги. Трепыхнулся подол грязного лоскутного платьица.
Малолетка выпала из окна вниз головой.
Хрусь! Даже здесь, на пятом этаже слышен был глухой звук от удара об асфальт. Борис видел, как по асфальту расплескались мозги ребенка.
На подоконнике, в пыльных стеклянных россыпях, алела свежая кровь, внизу в позе эмбриона лежало неподвижное тело. Даже смерть оказалась не в силах расслабить сведенные парализатором мышцы.
Борис выругался. Поудобнее перехватил автомат. Все прошло слишком шумно. Больше не было нужды таиться. Если на этаже есть другие дикие, они уже знают о вторжении в здание.
Он выбежал обратно на лестничную площадку – проверить неосмотренные еще помещения.
– Берест! Что происходи, – затрещал шлемофон.
Ухо требовал ответа. Ничего, подождет сержант.
Борис заглянул во все дверные проемы…
– Берест? Ты жив там, мать твою, или как?!
Осмотрел каждую комнату.
– Слышишь меня, Берест! Ответь!
И лишь убедившись, что на этаже больше никого нет – ответил:
– Слышу.
– Автоматчика достал?
– Достал.
– Держись, мы идем! Скоро будем.
Держаться? Он усмехнулся. Да какие проблемы. Можешь не торопиться, сержант. Теперь-то куда спешить? Борис подошел к окну. Встал, так, чтобы атакующие видели: свой. Чтобы не всадили ненароком шприц или пулю.
Через площадь уже бежали, пригибаясь, пятнистые фигурки. К дверям, к окнам, к балконам.
– Сколько диких в доме? – снова раздался в шлемофоне голос Уха.
– Двое, – тусклым голосом ответил Борис. – Хотя теперь уже один.
«Всего-навсего один трес-балл», – проползла вялая мысль.
И минус три шприц-ампулы.
Неоправданный перерасход боеприпасов его почему-то не особенно расстроил.
– Ты че, гонишь, Берест? – в голосе Уха послышались беспокойство и угроза. – Какой на хрен один?!
– Я не гоню, – устало отозвался Борис. – Говорю, как есть. Во всей пятиэтажке только один дикий. Остался один…
Он присел возле парализованного мужика. Бородача еще била мелкая дрожь. Изо рта текла струйка пенистой слюны. Из зажмуренных глаз – слезы.
Пришлось приложить немалые усилия, чтобы извлечь оружие из сведенных судорогой пальцев.
Старый-престарый покоцанный калаш. Треснувший, стянутый скобой и обмотанный изолентой приклад. Два магазина – тоже на изоленте.
Борис отсоединил рожки. Не торопясь, один за другим выщелкнул на голый бетонный пол патроны. Просто так, чтобы хоть чем-то себя занять.
В одном магазине оставалось три патрона. Во втором их было два.
Борис перевел взгляд на дикого. Для себя видать, берег, второй магазин, для себя и для дочки. Только воспользоваться заначкой не успел.
Впрочем, девчонке-то уже все равно.
Борис покосился на приоткрытую дверь. В двери торчала игла от шприц-ампулы. За дверью виднелось окно, из которого выпрыгнула дикая. Может, в самом деле, такой выход для нее – наилучший.
