Геннадий Эсса - Огненный шар
Зотов низко поклонился и искоса взглянул на молодого человека.
– Да не потяну я, – прошептал Жан. – Государственные дела не по мне.
– Ты мне не перечь, – тихо сказал Меньшиков, – отправлю на передовую, под пушечный огонь, будешь потом назад проситься.
– Александр Данилович, меня ведь не убьют, – стал объяснять Жан. – Нас всех троих не убьют никогда. Мы же из будущего. Нас, так сказать, еще нет на свете. Мы там больше пользы принесем.
Меньшиков снял песцовую шапку, с которой никогда не расставался, вытер пот со лба.
– А если убьют? Кто перед твоими родителями в ответе будет?
– Да нет же… Вы понимаете, нет нас еще, мы не родились в это время.
– Хватит брехать. Сказано, и все тут, выполняй мой указ. Он равносилен государеву, понятно?
– Нет, непонятно.
– Слушай, ты, государев посланник, если ты еще раз мне против хоть одно слово скажешь, я сниму с тебя штаны и посмотрю, какие там в будущем задницы, – стал расходиться князь.
– Задницы одинаковые, могу хоть сейчас показать. Она тебя, князь, не удивит, – в свою очередь закипал Жан.
Князь зажмурил глаза и потряс головой:
– Брехню несешь. Ну, если хочешь, иди, наймись, – дал согласие Меньшиков. – Посмотрю я на вас, как вы через несколько дней назад проситься будете, но я не верну вас уже обратно.
Жан растолкал людей и пробрался к Нику.
– Пиши меня на флот, – сказал он.
Ник поднял глаза.
– Ты-то куда?
– Себя записал уже?
– Я старше тебя, поэтому и записался, а тебе еще сиську у мамки сосать надо.
– Сам соси. Время придет, все попробую, только не мамкину. Пиши давай, очередь не задерживай!
– Значит, надо и Ин писать. Кстати, где она?
– Со своим уехала, завтра, видимо, будет. Пиши, – приказал Жан.
Князь Зотов сидел поздно вечером в доме за столом и пил вино, делился со своей родней впечатлениями о сегодняшнем рабочем дне. Особенно подробно он рассказывал, как князь Меньшиков пытался навязать ему своего человека.
– Совсем сопляк еще, – не унимался князь, – а уже при государе ходит. Тут своих никак пристроить не могу, а этот как с неба свалился.
– Умен, наверное? – спросила жена.
– Не знаю, не общался, но молодой – точно. Совсем молодой и не из наших. Я его нигде не видел раньше. Из Москвы что ли?
– Ты смотри там, поосторожней, сейчас сколько всяких здесь, – предупредила жена.
– Да знаю я, – махнул рукой князь. – Вот и думай, кто есть кто. А этот даже одет не по-нашему. Их здесь трое ходят. Мутные какие-то.
Елизавета сидела в стороне и наблюдала за отцом, слушая его возмущения.
– Вы, папенька, не волнуйтесь. Все образуется. Государь у нас человек горячий – сначала, бывает, скажет, а потом жалеет.
– Ты это про что? – спросил князь. – Про сватовство? Выбрось из головы. Жених у тебя богат, умен и красавец.
Елизавета с шумом встала из-за стола.
– Что-то голова разболелась, – сказала она и ушла к себе в комнату.
Она плотно закрыла за собой дверь, подошла к окну и распахнула шторы. Сейчас она смотрела вдаль, и ей было очень грустно. Елизавета ждала Жана, который не появлялся уже несколько дней подряд. Она зажгла свечу, поставила на стол и улеглась в постель. Мысли затуманили ее воображение, и она задремала.
Тихий стук в оконную раму привел ее в чувство, и она подбежала к окну, выглянула на улицу. У окна стоял молодой человек в красном одеянии.
– Вам кого? – спросила она.
– Тебя. Я – Жан, ты меня не узнала?
Сердце Елизаветы забилось с такой силой, что чуть не выскочило от радости. Она кинула настороженный взгляд на двери, побежала, закрыла их на щеколду и вернулась к окну.
– Чего стоишь, ваше превосходительство, – прошептала она, – лезь в окно. Я так понимаю, ты и есть государев посланник? Чего стоишь, лезь, тебе говорят.
Жан нырнул в окно, споткнулся о стул, встал и, отряхнувшись, вытянулся перед своей подружкой.
– Негоже царскому чину лазать в окна, – улыбнулась она.
– Привычка, сударыня.
– Какой ты красивый, – с восхищением сказала она. – Как идет тебе этот наряд! У вас такие носят?
– У нас джинсы носят, – сказал Жан. – Если я в этом явлюсь в наше время, то самое ласковое название мне будет – попугай.
– Грубое название, – смеялась и радовалась его появлению Лиза.
– Грубое – это петух.
– Ты чай будешь?
– Вино есть? Тут у царя вино пили, такое классное!
– Ты сиди тихо, я сейчас принесу.
– Тогда не надо. Твой батюшка сегодня так косился на меня, что мне стало не по себе.
– Так это тебя государь к нему направил?
– Меня, – вздохнул Жан. – Еле отмахался. На флот ухожу.
– Так они же там воюют, – испугалась Лиза.
– Мы все втроем уходим. Надо же след в истории оставить.
– Ненормальный ты, Жан. Вы что там, совсем с ума все сошли? Вас Петр Алексеевич не отпустит. Я сама к нему пойду и на колени упаду, буду умолять, чтобы не брал.
– Поздно просить, – приврал Жан. – Поздно. Уже все решено, и государь дал добро.
– Этого не может быть. Такие люди, как вы, очень ему нужны. – Она обхватила Жана за шею, и по ее лицу покатились слезы. – Я с тобой, – сказала Лиза.
– Вот это будет лишним. Ты в историю и так попадешь. У тебя батя историческая личность.
– В таком случае, ты тоже уже в истории.
– Это как?
– А так. Ты спишь с его дочкой.
Жан улыбнулся.
– Ну, ты успокойся. Все будет хорошо. Лучше найди подружку Нику. Совсем одичал парень. Ходит сам не свой, руки из штанов не вынимает.
– Никого я искать не буду. Надо будет – сам найдет, – обиделась Лиза. – Я тебя никуда не отпущу.
Жан усадил девушку на кровать.
– Давай лучше займемся чем-нибудь другим, – предложил он. – Это будет веселее.
– И ты об этом сейчас говоришь? Ты меня так расстроил, что я не нахожу себе места. Никуда ты не поедешь… Если ты решишь по-своему…
– Неужели ты такое сделаешь? – догадался Жан, что она хотела этим сказать.
– Конечно, нет, – через силу улыбнулась Лиза. – Тетушка тут ни при чем.
Находясь на Березовом острове в доме Павла, Ин тоже уговаривала его не записываться на флот, на что получила решительное «нет».
– Едем вместе, – наконец сдалась Ин. – Ты и я.
– Вам троим нельзя разлучаться, – напомнил Павел.
– Я знаю своих парней, они сами уже, наверное, записались одни из первых, и не сомневаюсь, что в списках я есть тоже. Меня государь за парня принимает, понимаешь?
– Он что, не знает, что ты девушка?!
– Нет, не знает.
– Так врач будет каждого проверять, и государь тоже. Он любит все контролировать.
– Я найду подставного, – твердо заявила Ин.
– Да? И кто же это будет?
– Жан за себя и за меня все пройдет. Мы с ним даже похожи немного. Он не откажет мне в этом, я его очень хорошо знаю.
– Да не будут вас проверять, – сдался Павел. – Простой люд проверяют, а вас не станут. Но ты все хорошо обдумай…
– Вот видишь, оказывается, все нормально. А ты окончательно решил? Тоже на флот?
– У государя это основная сила, тем более, враги лезут морем, а не по суше. Выходит, решил окончательно. Может, я потом когда-нибудь капитаном стану. Там, в вашей истории, не написано про великого морехода по имени Павел? – засмеялся он.
– Не знаю, что там написано, не читала я.
Ин обняла Павла, прижалась к нему и заплакала.
– Ты что? Что за слезы?
– Мне кажется, я тебя всю жизнь знаю и даже, по-моему, люблю. Я так к тебе привыкла и представить не могу, что нам когда-нибудь придется расстаться.
Павел поцеловал ее в лоб и усмехнулся.
– Может быть. Все произошло так неожиданно, что я до сих пор и сам ничего не понимаю.
– Ты же смелый, ты хороший. Не побоялся тогда с привидением познакомиться. Не каждый бы это смог такое, – призналась Ин.
– Я тогда там думал, что явился мой ангел-хранитель. Голос слышу, видеть – не вижу. Несколько раз в нашу церковь бегал, что в конце острова. Просил Бога, чтобы этот ангел меня не оставил. Почувствовал какую-то уверенность, когда первый раз услышал твой голос, обернулся – а за спиной никого. Сначала стало страшно, потом немного пообвык, а затем уже явилась ты. Ты представляешь, как мне было страшно тогда, с тобой в постели… Но мной двигала неведомая сила и подсказывала, что все происходящее – это моя участь, судьба и моя радость. Потом я почувствовал такое блаженство, что больше расстаться с тобой не смог. Если бы кому про такое сказал, меня бы за сумасшедшего приняли. А потом вдруг ты появилась. Такая хорошенькая, ласковая… Если ты пропадешь, я, наверное, не смогу жить.
– Во флот – это серьезно? – спросила Ин, поднимая на Павла заплаканные глаза.
– Вполне. Пусть мужики здесь строят, а моя доля – Россию защищать. Об этом я давно думал, а в последнее время решил окончательно.
