Дмитрий Лазарев - Не пожелай зла

Ну вот, кажется, все. Пора приступать к подготовительной стадии. И начать ее следует с обработки Лилит.

Глава 11

ПРОЩАНИЕ С КОНТОРОЙ

Екатеринбург, 17–18 января 2008 г.

Они ждали меня уже вдвоем — мама и Аленка, успевшая вернуться из своей поездки.

— Чего ты так поздно? — На лице матери было беспокойство. — Ужин уже остыл.

— Для него это не рекорд, — усмехнулась моя сестрица. — Как-то он заявился домой в половине двенадцатого. И что самое противное, действительно был на работе. Пришла пора тебе узнать самое страшное: твой сын — законченный трудоголик.

Обычно после таких реплик я вступаю с сестрой в веселую пикировку, но сегодня было не до того. Поэтому я только молча улыбнулся и шмыгнул на кухню — есть хотелось поистине зверски. Что холодный ужин — я бы сейчас и на черствый хлеб набросился! От Алены не ускользнула необычность моего поведения (это я понял по ее чуть помрачневшему лицу), но, к счастью, при маме она предпочла не задавать неудобных вопросов.

Все-таки моя сестра — редкая умница, и между нами царит полное взаимопонимание. Уже несколько лет мы на пару снимаем квартиру и успели друг друга изучить в совершенстве. И что самое удивительное, до сих пор вдрызг не разругались, а наоборот — крепко дружим.

— Руки помой! — крикнула вслед мама, и я, заложив крутой вираж, завернул-таки в ванную.

Еще по дороге было принято решение не грузить родственников своими проблемами. Нет, Аленке-то я потом скажу про то, что увольняюсь (она — свой человек, а к тому же все равно узнает), но мама — дело другое. У нее сейчас хватает своих проблем, незачем еще и из-за меня переживать. После моего визита в больницу отца наверняка скоро выпишут, и они уедут в свою деревню. Так что пусть пребывают в счастливом неведении. Придется мне до их отъезда уходить из дома как обычно и где-то шляться до вечера, словно я нахожусь на работе.

Кстати, вполне вероятно, что меня заставят отрабатывать две недели. Плохой вариант. Придется отбиваться всеми четырьмя… если только Кошкин на все это время не загремит в больницу. Тогда я как-нибудь продержусь. А завтра мне наверняка предстоит не один тяжелый разговор. В том числе и на тему внезапной болезни Олега. Как бы они еще меня в этом не обвинили. Хотя нет, для такой версии наши адвокаты слишком рациональны. Вот если бы он загремел в больницу с тяжкими телесными — тогда да.

Э-магия слишком невероятна, чтобы всерьез о ней думать. Это меня будет выручать до поры до времени, да и то если буду чертовски осторожным.

Мать ждала меня на кухне. Похоже, она намеревалась, словно в детстве, сидеть и с умилением наблюдать, как я ем. И еще задавать вопросы типа «как прошел день?». Я словно в воду глядел.

— Как прошел твой день?

— Нормально, — односложно отозвался я и поспешил заложить в рот добрую половину котлеты, дабы иметь повод некоторое время молчать, сосредоточившись на пережевывании.

Но от мамы так легко было не отделаться. Дождавшись, пока я прожую, она тут же ввернула новый вопрос:

— А почему такой мрачный? Случилось что?

— Да нет, устал просто.

— И чего ты так пластаешься? — горестно вздохнула она. — Я, конечно, понимаю: деньги зарабатываешь и все такое, но здоровье-то не казенное. Отдыхать надо.

— Так у меня через два месяца отпуск. Вот и отдохну.

— Отпуск отпуском, но до него еще дожить надо. А ты себя не бережешь совсем. Хочешь как отец надорваться?

— Мама, дай поесть, а! — взмолился я. — Я голоден как волк! Потом будем разговоры разговаривать.

— Вот-вот! — пробурчала она. — Такие большие перерывы между едой могут привести к язве желудка.

Я закатил глаза, но мама все-таки сжалилась и отправилась в комнату к Аленке…

Засиделись мы допоздна, благо поговорить было о чем. Мать рассказала об их с отцом житье-бытье, Алена — об Артеме и своей поездке. Когда же очередь дошла до меня, я, не моргнув глазом, сообщил, что в моей жизни ничего интересного не происходит. И это было бы совершеннейшей правдой, если б не последние три дня.

— А личная жизнь? — встрепенулась мама. — Ты с кем-нибудь встречаешься?

— Встречаюсь, — я грустно улыбнулся, — с одной молодой юридической фирмой. Мы проводим вместе в среднем по десять часов ежедневно, кроме выходных. Впрочем, бывает, что и их тоже прихватываем.

— Ну это никуда не годится. — Она всплеснула руками. — Может, тебе в таком случае поменять работу?

— Может быть…

— Бери пример со своей младшей сестры. Она все успевает.

— Вот и молодец! Выйдет замуж — внуков вам обеспечит. Так что мне можно не торопиться.

— Это что за речи? Ну-ка прекрати! Ты же не собираешься остаться одиноким?

— Не собираюсь. Просто пока я не готов.

— Мама, успокойся, — наконец вмешалась в наш спор Алена. — Вот выйду замуж, съезжу в свадебное путешествие — и вплотную займусь устройством личной жизни моего непутевого братца. Может, даже на своей свадьбе его с кем-нибудь познакомлю.

— Спасибо, сестренка. Именно об этом я все хотел тебя попросить, да никак не решался, — с легкой иронией произнес я.

Мама, впрочем, иронии не заметила, а вот Алена, естественно, все просекла и подмигнула мне.

— Кстати, а как твой корпоратив? — вспомнила она. — Вы же со своей фирмой вроде что-то отмечать собирались в эти выходные?

— Отметили, — кивнул я. — Нормально отметили.

— И это все? — возмутилась Аленка. — Ну ты в своем репертуаре! Вот так всегда, мама: чтоб он хоть что-то о себе рассказал, его пытать надо!

— А чего ты хочешь? — удивился я. — Подробностей? Что пили, что ели, кто с кем танцевал, внутреннее устройство беловской дачи?

— Меню можешь опустить, а вот остальное мне интересно. Давай-давай, колись!

Я вздохнул, понимая, что отвертеться не получится, и начал рассказывать изрядно отредактированную версию событий последних выходных.

Как я уже говорил, моя сестра встает всегда позже меня, и, как правило, по утрам мы не видимся. Сегодня же она поднялась ни свет ни заря и вышла вместе со мной. Якобы для того, чтобы зайти в пару магазинов. Однако я сразу понял, что мне предстоит первый, но не последний на сегодня серьезный разговор.

Пеший путь до моей (пока еще моей) конторы занимает около получаса, и Алена, похоже, вознамерилась сопровождать меня до конца.

— Давай рассказывай, — потребовала она, едва мы вышли из подъезда.

— Что тебе рассказывать? — попытался отъехать я.

— От меня можешь не скрываться. Я знаю, что у тебя проблемы, и понимаю, что мать ты ими грузить не хочешь. Но я-то — никому, могила!

Тут она права. Не единожды мы делились друг с другом различными секретами и ни разу не имели повода в том раскаяться. Однозначно, с сестрой мне повезло. Хотя знать об Э-магии даже ей не стоит.

— Ладно, слушай. Я увольняюсь.

— Давно пора! — вырвалось у Алены. Ей никогда не нравилась «соковыжималка», как она именовала «БШК». — Только с чего вдруг?

— С начальством повздорил.

— Сильно?

Я мрачно кивнул.

— И когда? На корпоративе?

— Нет, вчера. Однако начало всему было положено еще в субботу.

— Держу пари, что это Кошкин.

Я усмехнулся:

— Ты всегда была дико проницательной.

— Ну тут не надо быть Кассандрой. Ты же мне рассказывал, как его «любишь и уважаешь». Осталось сложить два и два. Так тебя уволили?

— Нет, это чисто моя инициатива. Работать с ним я больше не буду.

— Варианты уже есть?

— Смеешься? Откуда! Еще в пятницу я ничего такого не планировал.

— Я бы тебя в наш банк пристроила, если б не сокращение штата, о котором нас уже известили. Мне-то ничего не грозит… вроде бы, но о приеме новых сотрудников не может быть и речи.

— Да не переживай, сестренка. Я что-нибудь придумаю! — Из-под моего контроля вырвалась (хотя я не особо и пытался ее сдержать) положительная Э-волна и окатила Алену.

До сих пор выглядевшая немного сонной и грустной, она взбодрилась и даже чуть улыбнулась. Думаю, ее улыбка могла быть и шире, да ситуация к тому не располагала.

— Только никому пока ни слова! — предупредил я на прощание, когда мы добрались до здания, в котором располагалась «БШК». — Когда будет можно, сам расскажу.

Алена двинулась в обратный путь, а я собрался с духом и шагнул в дверь центрального входа. Денек предстоял еще тот.

Первое, что я сделал, придя на место, — это написал заявление об уходе и распечатал его. Но едва я поднялся, чтобы отправиться к Белову, как рядом с моим столом нарисовалась Юля и официальным тоном сообщила, что шеф непременно желает меня видеть. «На ловца и зверь!» — подумал я, про себя отметив, что кто зверь, а кто ловец, в данном случае вовсе не очевидно.

Белов пребывал в самом мрачном расположении духа, и я догадывался, что причиной тому стало вчерашнее происшествие с Кошкиным, о коем наш старший партнер уже наверняка осведомлен. В справедливости своих догадок я убедился немедленно, как только, повинуясь жесту хозяина кабинета, занял кресло напротив него.