Иван Петров - Все, о чем вы мечтали
Пока - так: одноэтажный домик, палисадник, скамеечка перед ним, три гуся щиплют травку у калитки, благоразумно не удаляясь. Уже три! Растет благосостояние. Потихоньку, но что делать? И пяти лет не прошло, как открыл Вагнер лавочку. До того был подмастерьем у местного каретника, механикусом! - как теперь сам себя называет, рассказывая биографию и воспоминая. Ничего, зато сын Вагнера будет природным лавочником, закрепит за собой и семьей эту статусную ступень. И пусть бросит камень тот, кто считает, что за время жизни одного поколения можно добиться большего, рванув наверх сразу на две ступени. Только не в гусей! В Вагнера бросайте.
Уважаемый Шеффер пошел другим путем. Расставшись с профессией овечьего пастуха, он решил удариться в науку. Всем родом. Тягу почувствовал. Поэтому пока находится в самом начале задуманной многоходовки. Лавку канцелярскую не открыл (денег нет), да и покупателей на его изысканный умный товар в государстве маловато - одна ратуша и потребляет. В нее и завозит периодически то, что приобретает аж в Марбурге. Пытался к князю подкатить, но княжьи морду скорчили и покупают все по своим каналам, чуть ли не у производителя - напрямки - заказывая! Ну да ладно, все одно - по любым понятиям Шеффер теперь купец. Пока небогатый. Но в перспективе видит он своего потомка столичным архивариусом или даже княжьим канцеляристом, писцом, к примеру. Научным трудом чтобы... Как бы...
Образования пока Шефферу не хватает, поэтому конкретика видится мутновато. Но! - перспективы несомненны и выбранная стезя вызывает у него уважение. Даже гордость.
Любит науку народ, ученая нация. Того же Шеффера хоть сейчас к дикарям в гувернеры. А что? Он может!
Вообще-то, это ему фельдфебель подсказал, когда Шеффер по-молодости лет пять служил в прусской пехоте. Потом удачно дезертировал.
Но фельдфебель - это ...! Фельдфебеля до сих пор вспоминает. Этак глубоко, аж продирает. Вздрагивает, плечами крутит.
Одеты наши господа торговцы одинаково, по местной моде. Чулки, башмаки с острыми носами, штаны под колено со штрипками, но не в обтяжку, рубашка, шейный платок, редингот, застегнутый (не смотря на жару) до последней пуговицы. Шляпа. Ведро вроде цилиндра, но попроще. Похоже, если по цилиндру сверху основательно дать доской. Вот такой примерно получится: сплющенный, измятый, с обвисшими полями. Ну и материальчик, грубоватый - везде, на всем. Из того, что пошло на рубашку, вышел бы отличный мешок для сахара. Прочный. Нет, не мешковина, конечно. К мешковине ближе то, что пошло на сюртук. Типа редингот. Все в коричневых тонах. Шеффер в буроватых, Вагнер в краснинку отдает. Сытенькие, невысокие, лет сорока. Щечки, глазки. Волосы длинные, грязные, но расчесанные. Блондины. У Вагнера морда красная - жара, а у Шеффера бледная. Есть такие, что никогда не загорают, хоть в Африку их посылай. Гордо несут бремя белого человека, ни на йоту не приближаясь по цвету к смуглым. Обгорят - и опять белая кожа.
Оба с тросточками. А как же? В люди выбились.
Сам себя не уважишь - кто тебя уважит? Тросточка, и еще раз - тросточка!
- Обязательно нужен дождь, это я вам говорю, уважаемый герр Вагнер! И поскорее. Без дождя решительно невозможно! Никак. Я настаиваю - нам нужен дождь!
- Позвольте с вами согласиться, уважаемый герр Шеффер. Что поделаешь, все меняется, даже погода. Лет двадцать назад такого и быть не могло, чтобы целых три недели - и без дождя! И когда - без дождя? Когда самое время ему быть! Не будет сейчас дождя, и вы увидите. Вы можете забыть про урожай. Да! Можете забыть.
- Пастор Мюллер говорит, что это комета...
- Все может быть, дорогой герр Шеффер! В наше время все может быть. Все меняется - и погода не становится лучше... Вот помню, лет двадцать пять назад дожди были. Какие правильные были дожди! Сейчас таких нет...
- А какие свиньи были у старого пастора Гаука? Вы только представьте - вот такой слой сала за полгода! Чудная порода была у пастора, да повывелась. Такие чудесные свиньи! Как мне жаль, что вы не видели тех свиней. Все меняется. Как сложно будет нашим детям...
Детей у Шеффера всего одно. Когда подрастет - сложно будет Шефферу. Но он пока не догадывается.
- Согласен, герр Шеффер, согласен. Комета, ничего не поделаешь. Все к тому идет.
Помолчали. Шеффер тросточкой нарисовал загогулину в пыли. Вагнер внимательно ее рассмотрел и сочувственно вздохнул.
- Чего ж и ждать, когда такие времена. Война! Такие убытки, такой ущерб торговле! От того и комета...
- Не соглашусь, вот здесь не соглашусь с вами, уважаемый. Комета - от того и война! Люди становятся злыми. Сердца ожесточаются. Разбойников развелось. В нашем княжестве, дай бог здоровья его светлости князю фон Изенбург, что денно и нощно о подданных заботится, все спокойно, но посмотрите, что делается у соседей! По дорогам не проехать! Слыхали, как за лесом целый отряд поубивали? Что творится в мире!..
- Отчего ж не слыхал, мой добрый уважаемый герр Вагнер? Очень даже слыхал! Я ведь, в некотором роде, сам военный. Знаете, довелось послужить в молодости, очень даже, знаете, довелось. Я вам, возможно, рассказывал...
Такой фонтан надо было срочно заткнуть, пока не протекло. Чуть промедлишь и дезертир-ветеран, выйдя на оперативный простор воспоминаний о службе в пехоте, о молодости, станет неудержим! Это надолго, хоть вставай и в дом уходи. Дальше с ним никакого сладу, начнет тростью рубить! Было...
- Да, герр Шеффер, рассказывали. Вы знаете, я хорошо знаком с герром Бауэром из городской стражи. Мы, можно сказать, приятели. Очень уважаю господина стражника, очень!
- Я тоже очень уважаю наших стражников, герр Вагнер! Настоящие герои, знаете ли. Настоящие! Не откажите в любезности, передайте мой поклон и мои слова восхищения при встрече с вашим приятелем, герром Бауэром. Нижайший поклон и искреннее восхищение.
- С удовольствием передам. Слыхал я, что шли это по землям княжества Гессен-Кассель из плена те, кого наши уважаемые соседи из королевства Бавария, (а герр Бауэр говорит, что из великого герцогства Берг), не смогли обменять или как-то иначе с противниками договориться. Пастор Глюк уверял, что шли они из королевства Вестфалия. Кто знает? Почти два года их терпели - кормили, одевали, согревали - и кто за все это заплатил? А никто! Этакая орава любого в разор введет. В стародавние времена за них выкуп положено было назначить, вот и было бы всем хорошо! А нет выкупа - так ты отработай. Наши предки не глупей нас с вами были, не то что теперь. Одно разорение... И что - что благородный? Благородному тоже работать надо, если в плену и родственники не платят! Без денег-то - шалишь! Пришлось отпустить, казну сберегая. А разбойнику - ему же все равно: что шантрапа всякая, что честный купец-горожанин. Душегуб он, ваш разбойник!!! За товар страшно, боюсь даже думать, что с ним может случиться. Такой ужас! Там же много благородных, разодетых в благородное, вот и напали на них разбойники, да всех вырезали. Перебили, да и сами жизни лишились - оружие-то у бывших плененных оказалось! Как у них оно оказалось? Как попали почти к Касселю? Куда их князь смотрел? Что им там делать было? Вот вопросы! Вроде бы - не разрешается оружие бывшим иметь, а то ведь тоже - не дай господь - станут разбойничьей шайкой. Начнут грабить по дорогам! Питаться-то надо, люди воинские, им не впервой! Вот и подумай, что есть война... Комета...
- Мутное это дело, герр Вагнер. И откуда оружие взялось - не понятно, и кто напал - непонятно. Шайка Кровавого Гизеля из Баварии, слыхали про такую? Говорят, она. Старая Марта божилась, что видела, как сам пастор Мюллер с обер-бургомистром говорил. И зачем? Чем поживиться у тех, кто в плену побывал и на родину пробирается? Такая жестокость... всех поубивали...
- Не знаю - всех ли, герр Шеффер. Говорят, что тот раненый юноша, которого стражники нашли на городской окраине, вышел из леса. Тот, что теперь у Кугеля. Говорят, он тоже из шайки Кровавого Гизеля. А еще говорят, что он единственный, кто спасся из пленных. Благородный. Кто знает? Уже две недели лежит без памяти. Стража его не берет. Герр Шмульке из ратуши так и сказал, что - до выяснения. Пусть, мол, у Кугеля лежит, а дальше посмотрят. Так и не разобрались пока. Но доктора присылали. Молод он слишком для военнопленного.
- Так и для разбойника он тоже молод. Я слышал, он напал на стражников и убил троих, а еще больше ранил. Страшный человек. Герр Бауэр сказал, что это государственная тайна и сделал вот так!
Вагнер попытался наморщить свою раскормленную ряшку и пошевелить бровями. Получился удивленный поросенок. На гостайну такое выражение лица никак не тянуло.
- Времена нынче такие, все может быть герр Шеффер. Такой упадок нравственности...
- Мне говорили про пятерых. А скольких он убил там, во время битвы? Не меньше двадцати! Настоящий зверь. Наверно, тайна о числе невинных жертв, павших от его руки, похоронена в нашем лесу. Всех ли нашли? Рассказывают, их была дюжина - тех, кто спаслись и вошли с ним в чащу. А вышел только один. Разные бывают разбойники, уж я-то их повидал...
