Юрий Гарда - Код власти
– Ты медотсек-то сама найдешь или проводить?
– Медотсек? – Девушка удивленно взглянула на одного из прилетевших с ней раненых, высокого парня в изодранном камуфляже с замотанной бинтом головой. Второй раненый стоял рядом, опираясь на складной костыль, – он был ранен в ногу.
– Ну да, нам с Джеймсом на перевязку, тебе, как я понимаю, на санобработку и медосмотр. Стандартная процедура для всех эвакуированных… – десантник пожал плечами. – Так что, пошли вместе?
Лика кивнула и двинулась вслед за парнями. До медицинского отсека, на самом деле занимавшего почти десяток помещений, добирались долго, поскольку идти приходилось со скоростью хромающего Джеймса. Лика, проведя на борту крейсера больше полугода, здесь, как ни странно, еще ни разу не была и никого из персонала не знала – со всеми своими нечастыми недомоганиями она вполне справлялась и без помощи медиков. Кстати, с профессиональной точки зрения, явная недоработка: во время войны медслужба ничуть не менее важна, чем любая из боевых частей, а значит, надо бы хоть короткий репортаж написать. Посоветоваться, что ли, с Чебатуриным? Лика непроизвольно вздохнула: в ближайшее время ей это явно не удастся – разговор-то у них, ясное дело, будет, но вот только вряд ли он хоть каким-то боком затронет ее профессиональные интересы!..
В медотсеке Лика пробыла недолго, от силы час: дежурный врач, излишне веселый и поэтому отчего-то ассоциировавшийся у девушки с психиатром, осмотрел ее и, взяв напоследок анализ крови, отправил на санобработку, радостно сообщив, что «госпожа Бачинина совершенно здорова и после помывки может отправляться по своим журналистским делам». И видя, что Лика вовсе не торопится покинуть медицинский отсек, неожиданно серьезно добавил:
– Да идите уж, не бойтесь, ваш контр-адмирал, как только сообщение с поверхности пришло, всю мою службу на уши поставил, так переживал. Я уж думал, вас чуть ли не по частям на борт доставят, даже реанимационный блок заранее запустил. Так что идите спокойно, не волнуйтесь, ничего он вам не сделает…
Услышав это самое «ваш контр-адмирал», девушка вспыхнула, по привычке собравшись было спорить, но тут же поняла, что не стоит: похоже, их отношения уже ни для кого на корабле не были тайной. И уверения в обратном лишь поставили бы ее в совершенно глупое положение. Тут же, будто подгадав подходящий момент, настенный коммуникатор, по старинной традиции называемый «громкоговорителем», равнодушно сообщил:
– Лейтенанту Бачининой срочно прибыть на командный пункт.
Лика, беспомощно взглянув на понимающе ухмыльнувшегося врача, сделавшего рукой знак «идите, мол», поднялась и обреченно потопала «на помывку» в санблок, после чего поднялась на «командный» уровень. Однако и там Чебатурина не оказалось: девушке сообщили, что он проводит совещание со старшими офицерами в своей каюте, куда ей и велено прибыть. Контр-адмиральская каюта – вернее, апартаменты – состояла из трех частей: приемной, кабинета и собственно жилого блока. Совещание происходило в кабинете, а в крохотной приемной сидела одетая «по гражданке» блондинистая девушка, цокая наманикюренными ноготками по электронному планшету. Блондинка внимательно оглядела Лику, Бачинина ответила тем же и уселась, устроив ногу на ногу – не по-женски, ножку на ножку, а положив на колено левой ноги ботинок правой. «Эх, а ведь красивая девка, ничего не скажешь! – Ее мысли завертелись вокруг сидящей рядом блондинки. – И ничего удивительного, если Сергей…» Додумать сию печальную мысль она, к счастью, не успела – дверь кабинета отъехала в сторону, и в приемную вышли несколько офицеров. Последним шел молоденький лейтенант Петюнчик, личный адъютант Чебатурина. При виде Лики он просиял, но тут же приложил палец к губам, весьма выразительно изобразив физиономией, что «начальник в гневе».
– Проходите, девушки, господин контр-адмирал ждет вас! – сообщил он нейтральным тоном, тем не менее успев состроить за спиной блондинки еще одну уморительно-пошлую гримасу, адресованную уже только Лике и касающуюся ее светловолосой соседки, – Лика едва удержалась, чтобы не фыркнуть от смеха. Интересно, что это Сергей такое задумал? Почему он пригласил ее одновременно с этой белобрысой? Непонятно и оттого еще более тревожно… Они вошли в кабинет – при этом журналистка нахально пролезла первой – и остановились на пороге. Чебатурин стоял у стола и курил. Вид у него был осунувшийся, и у девушки больно сжалось сердце.
– Господин контр-адмирал, лейтенант Бачинина по вашему приказанию прибыла! – тем не менее, четко отрапортовала она – да только кто б знал, чего ей стоила эта четкость…
– И я… э… тоже прибыла, – прощебетала блондинка, явно не зная, как себя вести.
Сергей, по-прежнему не произнеся ни слова, жестом предложил садиться. С полминуты стояла тишина, затем контр-адмирал заговорил:
– Это, лейтенант, – Чебатурин обращался к Лике, но в лицо ей не глядел, – стажер Элеонора Тальборг, она будет писать о вас очерк и сейчас возьмет у вас интервью.
Сказано было в форме приказа, да еще и со всеми этими подчеркнуто-вежливыми «вы», и Лика растерялась. Интервью? У нее? Но она привыкла их брать, а не давать, и потом – о чем говорить?
– Настоящие герои никогда не знают, о чем им рассказывать, – продолжал меж тем Сергей, теперь обращаясь к Элеоноре. – Поэтому вы, Бачинина, просто расскажите все с самого начала. О том, как нарушили личный приказ контр-адмирала, о том, как напросились на операцию, поставив под угрозу выполнение боевой задачи, о том, как провели несколько дней на занятой противником территории… Хотя герои, Элеонора, они ведь все такие, простого человеческого языка не понимают, а уж командного – тем более. Они ж всегда по своему усмотрению действуют, а потом в дерьмо попадают!
Лике захотелось съежиться, став совсем маленькой и незаметной. Хотя, конечно, интересно, откуда Чебатурин про дерьмо узнал? Или просто так, для красного словца, ввернул? Фигурально, так сказать? Мельком бросив взгляд на коллегу-стажерку, девушка против воли усмехнулась: вот уж кто действительно постарался уменьшиться, даже крашеную голову в плечи втянула. Похоже, поняла-таки, бедняга, что ни за что ни про что под раздачу попала.
– И что же вы молчите, Бачинина? – нарочито удивился адмирал. – Неужели рассказывать о своих приключениях тяжелее, чем в них вляпаться? Или просто стыдно рассказать о том, что своим присутствием вы могли поставить под угрозу выполнение операции? Подставить людей, кто, так или иначе, принимал и принимает участие в вашей собственной судьбе? Не слышу ответа, Бачинина?..
Лика неожиданно разозлилась. Да какого хрена, в конце-то концов?! Эх, если б не вся эта треклятая субординация, она бы ему ответила! Так бы ответила, чтобы навек запомнил…
– Идите, стажер. Вы сами видите – наша героиня сейчас не способна сообщить что-нибудь внятное. Идите на главный командный пункт, там вас ждут, я распорядился. Думаю, для начала будет неплохо сделать, так сказать, обзорный репортаж из жизни корабля.
Девушка послушно кивнула и встала. Вид у нее был такой, будто она сейчас выйдет из кабинета и прямо в приемной грохнется в обморок. Впрочем, там есть Петюнчик, он, в случае чего, не подведет, заодно и номер личного комма выведает, и свидание в офицерском баре назначит.
– Так я могу идти?
– Идите, – буркнул Чебатурин. Лика продолжала сидеть, не зная, что делать дальше. То ли ждать «дальнейших распоряжений», то ли тоже встать. По субординации ей не полагалось сидеть, когда старший по званию стоит, но Чебатурин ведь сам усадил их.
Сергей Геннадиевич закурил новую сигару, совершенно позабыв, что в пепельнице тлеет предыдущая, и принялся ходить вдоль стены. Похоже, он действительно волновался, хоть на немного, но оттягивая дальнейший разговор.
– Что, нечего сказать? – Контр-адмирал резко остановился, смерив девушку тяжелым и каким-то бесконечно-усталым взглядом. – Никак свое самолюбие не натешишь? Или просто в войнушку в детстве не наигралась?
– Я… – Нет, наверное, все-таки лучше встать. Лика предприняла попытку, но тут же опустилась обратно на стул, придавленная тяжелой ладонью Сергея. – Пусть я виновата, но мне тоже нужно делать свою работу, – выпалила она. – А моя работа заключается в том, чтобы освещать события! События, понимаешь? А не…
– …а не пересказывать ту туфту, что впаривает на интервью господин контр-адмирал вместе со своей пресс-службой? – закончил фразу Чебатурин, глядя на нее в упор. – Неужели ты сама в это веришь? Вроде бы умная женщина, а все никак не можешь понять, что обывателю, тому, кто, собственно, и смотрит новости, глубоко на все это наплевать. Его интересует только результат; интересует, кто победит и затронет ли война его самого и его дом, а вовсе не приписка в конце репортажа о том, что журналист такой-то героически погиб во время операции! Да и что они вообще увидят из отснятого после нашей цензуры и всех редакторских правок? Когда ж ты наконец повзрослеешь, а? Ты хоть понимаешь, что сейчас война, а ты несколько дней находилась на занятой противником территории? И теперь тебе предстоит пройти проверку в особом отделе? Ну и мне вместе с тобой? Э-эх, да что там… – Сергей Геннадиевич махнул рукой.
